Амвросий Оптинский - Собрание писем Страница 22

Вам более нравится, ежели кто участок своей земли, ради удобрения, делит на три поля, а не на семь полей. Также и для очищения нив душевных удобнее делить оные на три поля, начиная сперва очищать часть поля сугубого славолюбия, то есть искания человеческой славы и похвалы, или превозношения и презрения других, и, наконец, третье поле, сугубого сребролюбия, то есть любоимения и любостяжания. Когда эти три поля очистятся, то с ними незаметно отсекутся и другие страсти, от них происходящие, то есть гнев и памятозлобие, печаль земная, зависть, ненависть, охлаждение и леность относительно молитвы и дел благочестия. Впрочем, кто делит участок земли сердечной для очищения оного от греховной примеси и на семь частей, то есть на семь страстей или смертных грехов, и тот неплохо поступает, лишь бы только занимался этим очищением как следует.

Но обратимся опять к возницам навозным и к хозяевам этого неудобного товара. Чтобы дело очищения нив душевных шло как следует, для сего требуется быть внимательным, как хозяевам, так и возницам. Первые должны внимательно осмотреть неудобный свой запас и искренно объявить оный возницам; а сии должны внимательно рассмотреть и искренно объявить, как и куда свезти этот запас, чтобы он не остался незахваченным и неснесенным в море милосердия Божия во время духовного половодья.

До зде образное толкование. Но объяснение простое и прямое действительнее и полезнее, которого и следует держаться, особенно вам, по вашему душевному настроению. Бог есть существо простое; и жизнь духовная должна быть простая. Образность в Православной Церкви допускается только в церковных обрядах и в семи Таинствах, потому они и называются Таинствами. Все же прочее имеет прямое и ясное значение. Поэтому и нужно избегать образности и иносказательности, особенно в исправлении нравственного своего устроения.

73. Достоинство молитвы определяется ее концом

У блаженного Каллиста патриарха в главе 14-й сказано: «Аще хощеши уразумети, како подобает молитися, взирай на конец внимания, или молитвы, и не прельщайся. Сея бо конец, возлюбленне, умиление есть всегдашнее, сокрушение сердца, любы ко ближнему. Сопротивное же явственно есть: помысл похоти, шептание клеветы, ненависть ко ближнему, и елика сим подобна («Добротолюбие», часть 2).

А у смиренного Никиты, во Второй сотнице, в главе 21-й, сказано следующее: «На очищаемыя ныне души обыче некако дух похоти и ярости находити. Киим образом; да плоды истрясет Духа Святаго тяготеюща в них. А зане и радость свободы разлияние некое делает в таковых душах, вся на пользу устрояющая премудрость к себе присно хотящи своима даровании влещи их мысль, и пребывати тем в смиренномудрии непоколебимым, да не многою свободою и богатством дарований на инех вознесутся, или возмнятся своею силою и разумом великую стяжати сию палату мира: дает сим место духовом нападати на ня в сопряжении ея: да страхом уязвляеми падения, в своем стоят хранении блаженнаго смиренномудрия, и да уразумевше, яко плоти и крови привязани суть, взыщут естественне своего стражбища, в нем же безвредны могут сохранитися силою духа» («Добротолюбие», часть 4-я).

Главы сия полезно содержать в памяти.

74. В чем сила заповеди о посте

Очень рад, что служащие у вас стали почитать середу и пятницу, не нарушая правила Церкви о посте. Примеры немцев и других иностранцев ввели в заблуждение русских православных не уважать поста, уверяя, что в пище мало греха, или совсем нет греха. Если бы это было справедливо, то Адам и Ева не были бы изгнаны из рая за вкушение плода от запрещенного древа, а древо это было смоковница. Но сила греха состояла не в плоде древа, а в запрещении и преслушании. Так и теперь грех не в пище, а в запрещении и преслушании правил Церкви. Господь же во Святом Евангелии глаголет: аще кто «Церковь преслушает, буди тебе якоже язычник и мытарь» (Мф. 18: 17). Будет ли тому хорошо на Страшном Суде, кто явится там в числе язычников? Русскому православному человеку вернее и лучше рассуждать и действовать не по-немецки и не по иностранным обычаям, а согласно с правилами Православной Церкви. Апостол пишет (Еф. 4: 5): «Един Господь, едина вера»; то есть, как истинный Бог один, так и истинное вероисповедание одно, наченшееся от Иерусалима, а не от Рима. Православная Церковь во всей вселенной едина — в Иерусалиме, в Антиохии, в Александрии, в Греции и в России.

75. Смысл и необходимость поста

Письмо твое от 1 октября получил, в котором пишешь, что на основании слов Самого Спасителя — не то оскверняет человека, что входит в уста, а что выходит из уст, — дала себе твердое намерение очиститься прежде от внутренних пороков, а потом заняться воздержанием в пище; теперь же пока, кроме Успенского и Великого поста, других не соблюдать.

Но слова Спасителя, приведенные тобой, вовсе не к тому сказаны, чтобы они могли служить основанием к нарушению постов. Прочитай-ка сначала 7-ю главу Евангелия от Марка, где сказаны эти слова, и увидишь, по какому случаю они сказаны. Некоторые фарисеи и книжники укоряли Господа за то, что ученики Его ели хлеб не омовенными руками. Тогда Господь, в обличение их неправильного понятия о чистоте человеческой, и сказал (Мк. 7: 15): «ничтоже… внеуду человека входимо в онь, еже может осквернити его; но исходящая от него, та суть сквернящая человека», то есть как бы так сказал Господь: как бы ни бывали нечисты твои руки, но если ты, не омыв их, будешь браться ими за хлеб и есть, то это не может осквернить тебя. Пища же скоромная вовсе не есть скверна. Она не оскверняет, а утучняет тело человека. А святой апостол Павел говорит (2 Кор. 4: 16): «аще и внешний наш человек тлеет, обаче внутренний обновляется по вся дни». Внешним человеком он назвал тело, а внутренним — душу. Если, говорит, внешний наш человек, то есть тело, тлеет, истлевает, угнетается и истончевается постом и другими подвигами, то внутренний обновляется. И наоборот, если тело питается и утолстевается, то душа истлевает, или приходит в забвение Бога и высокого своего назначения, как и пророк сказал: «уты, утолсте, разшире: и остави Бога сотворшаго его» (Втор. 32: 15). О необходимости соблюдения постов мы можем видеть и в Евангелии, и во-первых, из примера Самого Господа, постившегося сорок дней в пустыне, хотя Он был Бог и не имел нужды в этом. Во-вторых, на вопрос учеников Своих, почему не могли изгнать беса от человека, Господь отвечал (Мф. 17: 20): «за неверствие ваше», а потом прибавил: «сей род ничимже может изыти, токмо молитвою и постом» (Мк. 9: 29). Кроме того, есть в Евангелии указание и на то, что мы должны соблюдать пост в среду и пятницу. Во 2-й главе Евангелия от Марка, когда спросили Господа, почто ученицы Иоанновы и фарисейстии постятся, а Твои ученицы не постятся, Он отвечал (Мф. 9: 15): «еда могут сынове брачный плакаты, елыко время с нымы есть жених; Прыыдут же дне, егда отъымется от них жених, ы тогда постятся в тыя дни». Женихом здесь Господь назвал Себя, а сынами брачными — Своих учеников, а в лице их и всех верующих. Отнят же жених у сынов брачных в среду и пяток, то есть в среду Господь предан был на распятие, а в пятницу распят. Поэтому Святая Церковь и установила освящать сии дни постом.

Итак, если, по милости Божией, у тебя проявилось благожелание очиститься от внутренних пороков, то да будет тебе известно, что сей род ничимже может изыти, как только усердной молитвой и постом, впрочем, постом благоразумным. А то у нас тут был один пример неблагоразумного поста. Один помещик, проводивший жизнь в неге, захотел вдруг соблюсти суровый пост: велел себе во весь Великий пост толочь семя конопляное и ел его с квасом, и от такого крутого перехода от неги к посту так испортил свой желудок, что доктора в продолжение целого года не могли поправить его.

76. Как приобретается смирение

Из писем твоих видно, что ты предаешься подозрительности, так что говоришь, что убедить тебя никто не может. Это нехорошо. Пожалуй, скажешь, и не нужно, чтобы кто разубеждал тебя в этом. Это значит, что ты уж очень уверена в непогрешимости своих воззрений и умозаключений. А эта черта нехорошая, это признак великой гордости.

Всегда ты просишь, чтобы Господь даровал тебе смирение. Но ведь оно даром Господом не дается. Господь готов помогать человеку в приобретении смирения, как и во всем добром; но нужно, чтобы и сам человек заботился о себе. Сказано у святых отцов: «дай кровь и приими дух». Это значит — потрудись до пролития крови, и получишь духовное дарование. А ты дарований духовных ищешь и просишь, а кровь тебе проливать жаль, то есть все хочется тебе, чтобы тебя никто не трогал, не беспокоил. Да при спокойной жизни как же можно приобрести смирение? Ведь смирение состоит в том, когда человек видит себя худшим всех, не только людей, но и бессловесных животных, и даже самых духов злобы. И вот, когда люди тревожат тебя, ты видишь, что не терпишь сего и гневаешься на людей, то и поневоле будешь себя считать плохой. Или, например, осуждать: будешь подозревать других, опять поневоле будешь считать себя плохой. Если при этом будешь о плохоте своей и неисправности сожалеть и укорять себя в неисправности, и искренно каяться в этом пред Богом и духовным отцом, то вот ты уже и на пути смирения. Одно тут нам кажется нехорошо, что это и больно, и беспокойно, и неприятно. Это правда; зато для души полезно. Да еще скажу тебе, что нам кажется, — и для души-то бесполезно. Все это с тобой так и бывает, потому что ты не понимаешь духовной жизни. Ведь и Господь путь в Царствие Небесное назвал узким путем. А если бы никто тебя не трогал, и ты оставалась бы в покое, как же бы ты могла сознать свою худость? Как могла бы увидеть свои пороки? Никак не могла бы счесть себя плохой, а скорее стала бы считать себя праведницей, и, может быть, дошла бы до того, что и с ума бы сошла, как и было много подобных примеров даже на наших глазах. Ты скорбишь, что, по твоему замечанию, все тебя стараются унизить. Если стараются унизить, значит, хотят смирить тебя; а ты и сама просишь у Бога смирения. Зачем же после этого скорбеть на людей?.. Ты жалуешься на несправедливости людей, окружающих тебя, по отношению к тебе. Но если ты добиваешься того, чтобы царствовать со Христом Господом, то посмотри на Него, как Он поступал с окружающими Его врагами: Иудой, Анной, Каиафой, книжниками и фарисеями, требовавшими Его смерти. Кажется, Он никому не жаловался, что враги Его несправедливо поступают с Ним, а во всех ужасных скорбях, наносимых Ему врагами Его, Он видел единственно волю Отца Своего Небесного, которой и решился следовать, и следовал до последнего Своего издыхания, несмотря на то, что орудиями исполнения воли Отца Его были самые пребеззаконные люди. Он видел, что они действовали слепо, в неведении, и потому не ненавидел их, а молился: «Отче, отпусти им: не видят бо что творят» (Лк. 23: 34).