Дмитрий Мережковский - Тайна трех: Египет и Вавилон Страница 22

«Супруги ставят над изголовием кроватей, рядом сдвинутых, образ Божией Матери с неугасимо теплящеюся лампадою… Лампада не гасится, когда супруги приступают и к совокуплению… Св. Лик сверху близко взирает на них», — продолжает Розанов мысль о. Устинского. Но тот недаром прибавляет: «Да не назовет кто-либо этих слов моих кощунством». Казалось бы, где же кощунство, если брак есть таинство, и если «будут два одна плоть» есть слово Отца, повторенное Сыном? Да, в догмате так, но не так в святости.

Св. Лик, взирающий на половое совокупление, это даже не кощунство, а трансцендентное безвкусие, смешение двух порядков, разноголосица, столь же невыносимая для религиозного уха, как для физического — скрежет гвоздя по стеклу.

«Я должен в половом совокуплении предстоять пред Богом». Должен, но вот не могу. Разум соглашается, но все существо мое, весь телесный состав молитв: не надо! Этих двух огней соединить нельзя: один из них потухает — или огонь пола, или огонь святости.

Человек — стыдящееся животное. Но что такое стыд, откуда, зачем? Тайной стыда как бы задан вопрос уже в самом естестве пола, о природе его сверхъестественной загадана Божья загадка.

У ассиро-вавилонской богини любви, Иштар, на лице покрывало с надписью: «Кто подымет покрывало с лица моего, — умрет». Стыд — покров лица Божьего в поле.

«И воззвал Господь Бог к Адаму, и сказал ему: „Адам, где ты? Он сказал: голос Твой я услышал в раю и убоялся, потому что я наг“» (Быт. III, 9). Вот из какой глубины этот страх наготы, трансцендентный страх пола — стыд. «Будут два одна плоть», сказано еще до грехопадения; когда же человек согрешил, пал, то пал на него и покров стыда и уже не подымется, пока человек не увидит «нового неба и новой земли».

Только здесь, на этой глубине, в этой первой точке, сходятся оба Завета, а потом чем дальше, тем больше расходятся, и больше, чем где-либо, именно здесь, в поле, в Тайне Двух.

По учению пифагорейцев, существует земля и «противоземие»; так существует пол и противопол. Это как бы два полюса одной силы: половое притяжение и половое отталкивание, Эрос и Антэрос.

Отношение обоих Заветов к этим двум полюсам противоположное. В Завете Отчем к Богу относится пол; в Сыновнем — противопол. Первый Завет обращен лицом назад, к райской невинности, к наготе человека до грехопадения, а Второй — вперед, к искуплению, к «одеждам, убеленным кровью Агнца». И можно сказать, что все содержание обоих Заветов, здесь в Тайне Двух, есть бесконечное борение пола с противополом, Эроса с Антэросом.

Христос благословляет брак. Исполнение Церкви есть брак Христа-Жениха с Церковью. Но для нас все это алгебра без арифметики, отношения возможных чисел без данных, орех без ядра.

Никто не может себе представить Христа иного, как безбрачного. Самая мысль о физическом поле в теле Христа, доведенная до конца, есть невообразимое кощунство. Тут половое отталкивание, сила противопола достигает крайнего напряжения. Сын Человеческий рождается, но не рождает; чтобы только помыслить, что Иисус родил, надо сойти с ума или ниспровергнуть Евангелие. Если даже пол и Евангелие, как две параллельные линии, сходятся в бесконечности, то это схождение непредставимо для нас.

Возможно ли богоощущение в поле, слияние половой чувственности с чувством религиозным? Невозможно, — отвечает опыт всей Сыновней святости; возможно, — отвечает опыт всей святости Отчей. Это и значит: два Завета сходятся только в неподвижной точке догмата, в статике, а в откровении движущем, в динамике, расходятся.

На то, что о. Устинский утверждает в догмате: «в половом совокуплении я должен предстоять перед Богом», св. Григорий Богослов возражает в святости: «плотское рождение есть дело тьмы, рабское и страстное… Не иное что делает совокупляющийся, как уступает только наглым требованиям плоти» (В. Розанов. В мире неясного и нерешенного, 249).

«Сквернави вси есьмы пред Тобою», — молится Церковь об очищении родильницы. Такова скверна пола, что само рождение сопровождается как бы временным отлучением от церкви родившей матери. Метафизически брак освящается, но не физически: половое совокупление, совершенное в церкви, есть невообразимое кощунство.

И со св. Григорием Богословом соглашается в этом древнем опыте новообращенный в христианство иудей, Отто Вейнингер: «Все, что, кроме любви платонической, называется любовью, есть просто свинство» («Пол и характер», русск. перев., 299). «Половое совокупление есть действие животное, свинское, гнусное, не говоря уже о возведении его на степень глубочайшей мистерии» (Ibid., 353).

«Половое совокупление отдаляет душу человека от Бога на расстояние безмерное», — замечает один протестантский богослов с простодушною точностью.

Так слово Отца и Сына: «будут два одна плоть», забыто окончательно; пол побежден противополом, Эрос — Антэросом.

«Изображение гнусного члена сего ставили в праздничные дни бога Либера (Вакха) на телеги и везли в город с великою почестью», — сообщает св. Августин о фаллофориях, ношениях священного фалла, в языческих мистериях (De civit. Dei, VII, 21). И со св. Августином опять соглашается Вейнингер: «Мы ощущаем фалл, как нечто в высшей степени гнусное. Потому-то он и представляется всегда в каком-то отношении к сатане: средоточие Дантова ада (центр земли) занимают половые части Люцифера» (Ibid., 367). Это значит: в тело человека, созданное Богом, пол вкраплен дьяволом. Так ветхозаветная статика ниспровергается новозаветной динамикой: Сын против Отца.

По тайному учению орфиков, «пуп земли», средоточие мира, есть омфал дельфийский — надгробный фалл, над растерзанным и погребенным богом Дионисом-Загреем (Philosophorum, V, 20). А для христиан фалл — средоточие ада. Так земля и небо опрокинулись.

В христианской динамике пол и противопол сначала борют друг друга, а потом уничтожают. Наступает небытие пола в религии, половое безбожие, может быть, корень всех остальных безбожий, личных и общественных.

«Знаменитый вопрос одного из героев романа Чернышевского „Что делать?“ касательно верности в супружестве: да почему не дать приятелю покурить из своей трубочки? — в сущности, так и остался без ответа» (В. Розанов).

Это ниже зверства, — ведь и самец ревнует; это бездушный автоматизм пола. Тут «средоточие ада» выходит на поверхность земли, бездна становится плоскостью. И насколько это ужаснее всех половых ужасов! Адские огни их — ничто перед этою холодною мерзостью.

«Дух вынут, и умершее тело пола заражает зловонием своего разложения цивилизацию». «Я думаю, не можно ли эту цивилизацию послать к черту на рога, как несомненно от черта она и происходит» (В. Розанов. Люди лунного света, 268).

Нет, не от черта, или не только от черта и не только от людей. Тут силы небесные колеблются; ось мира сдвигается, солнце поворачивается от лета к зиме; как предсказано: «В конце мира охладеет любовь». Любовь охладела — обледенела земля; наступила полярная ночь, ледниковый период пола.

Солнце Завета Отчего есть обрезанный, освященный Божьей печатью запечатленный пол. Ибо что такое «обрезание»?

«И взял Моисей жену свою (Сепфору) и сыновей своих, посадил их на осла и отправился в землю Египетскую… Дорогою, на ночлеге, случилось, что встретил его Господь и хотел умертвить его. Тогда Сепфора, взявши нож, обрезала крайнюю плоть сына своего и, бросив к ногам его, сказала: ты жених крови у меня. И отошел от него Господь. Тогда сказала она: жених крови — по обрезанию» (Исх. IV, 20–26).

Обрезание есть жениховство человека Богу, кровное, плотское. Завет брачный, брачный союз, половое совокупление человека с Богом. Это странно и страшно. И как об этом говорить нашими проклятыми словами, бесстыдно-дикими или анатомически-трупными? Тут, в самом деле, «язык прилипает к гортани, и бумага под чернилами горит, тлеет, проваливается» (В. Розанов).

Но разве менее страшно и странно Боговкушение, питание человека Телом и Кровью Бога? «Какие странные слова! Кто может это слышать?» — ужаснулись ученики Его, когда услыхали об этом впервые.

Кольцо обрезания — кольцо обручальное. «В обрезании устанавливалось вечное и невольное созерцание Бога, как бы через кольцо здесь срезанное» (В. Розанов. В Мире неясн., 124). «Крайняя плоть», самая огненная точка плоти, пол, посвящается Богу. Кольцом обрезания плоть мира к Богу возносится.

…Цепь золотую спустив от высокого неба,…С самой землею и самим морем ее повлеку я, —…И вселенная вся на высотах повиснет.(Ил. VIII, 19–26)

Звенья цепи — кольца обрезания, все равно, плотского или духовного, не только в Израиле, но и во всей языческой, Отчей древности.