Фома Аквинский - Сумма теологии. Том XII Страница 22

Возражение 3. Далее, Августин говорит: «Слово соединяется со стихией и образуется таинство»[64]. Но стихия – это вода. Следовательно, крещение – это вода, а не омовение.

Этому противоречат следующие слова [Писания]: «Когда кто омывается от осквернения мертвым и опять прикасается к нему, какая польза от его омовения?» (Сир. 34:25). Следовательно, похоже, что крещение суть омовение, или купание.

Отвечаю: в таинстве крещения должно усматривать три вещи, а именно то, что есть «только таинство», то, что есть «действительность и таинство», и то, что есть «только действительность». Только таинство является чем-то видимым и внешним, а именно знаком внутреннего следствия, ибо такова самая природа таинства. И это направленное вовне, которое может быть воспринято чувством, является и самой водой, и ее использованием, то есть омовением. Поэтому некоторые полагали, что сама вода и есть таинство, как это явствует из вышеприведенных слов Гуго Сен-Викторского. В самом деле, в своем общем определении таинства он говорит, что оно есть «материальная стихия», а в своем определении крещения он говорит, что оно есть «вода».

Но это совсем не так. Ведь коль скоро таинства Нового Закона производят некоторое освящение, то и завершаются они там, где завершается освящение. Однако освящение не завершается в воде, но некая освящающая инструментальная сила, не неизменная, а преходящая, передается от воды, места своего нахождения, субъекту истинного освящения, человеку. Следовательно, таинство завершается не в самой воде, а в приложении воды к человеку, то есть в омовении. Поэтому Мастер говорит, что «крещение есть внешнее омовение тела, сопровождаемое произнесением предписанных слов».

Печать крещения является вместе действительностью и таинством, поскольку она является и чем-то действительным, обозначенным внешним омовением, и священным знаком внутреннего оправдания, а это последнее [в свою очередь] является в этом таинстве только действительностью, а именно действительностью обозначаемой и не обозначающей.

Ответ на возражение 1. Сохраняется то, что является одновременно таинством и действительностью, то есть печать, а также то, что является только действительностью, то есть внутреннее оправдание; печать, как мы уже показали (63, 5), сохраняется и является неизгладимой, а оправдание сохраняется, но может быть утрачено. Следовательно, Дамаскин определяет крещение не в отношении того, что исполняется внешне и является только таинством, а в отношении того, что является внутренним. Поэтому он упоминает о двух относящихся к печати вещах, а именно о «запечатлении» и «охране», поскольку запечатление как таковое, которое мы называем печатью, призвано сохранять душу в добре. Он также упоминает о двух вещах, относящихся к главной действительности таинства, а именно о «возрождении», которое берет свое начало в крещении, благодаря которому человек начинает новую праведную жизнь, и о «просвещении», которое в первую очередь связано с сообщающей духовную жизнь верой, согласно сказанному [в Писании]: «Праведный своею верою жив будет» (Авв. 2:4), а между тем крещение есть своего рода исповедание веры, по каковой причине его еще называют «таинством веры». Дионисий же [со своей стороны] определяет крещение через посредство его отношения к другим таинствам, когда говорит, что оно есть «начало, приготовляющее душевные навыки к восприятию других священнословий и священнодействий», его отношения к общей цели всех таинств, небесной славе, когда говорит, что оно «пролагает для нас путь восхождения к небесному наследию», и его отношения к началу духовной жизни, когда говорит, что оно есть «предание священного и божественного возрождения нашего»[65].

Ответ на возражение 2. Как мы уже показали, в данном случае не стоит следовать мнению Гуго Сен-Викторского. Впрочем, его утверждение о том, что «крещение есть вода», может быть верным в смысле «каузальной предикации», а именно постольку, поскольку вода является материальным началом крещения.

Ответ на возражение 3. Когда добавляются слова, стихия становится таинством не в самой стихии, а в человеке, к которому при его омовении прилагается стихия. Об этом свидетельствуют сами добавляемые к стихии слова: «Я крещу тебя…» и так далее.

Раздел 2. БЫЛО ЛИ КРЕЩЕНИЕ УСТАНОВЛЕНО ПОСЛЕ СТРАСТЕЙ ХРИСТОВЫХ?

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что крещение было установлено после страстей Христовых. В самом деле, причина предшествует следствию. Затем, в таинствах Нового Закона действуют страсти Христовы. Следовательно, страсти Христовы предшествуют установлению таинств Нового Закона, в частности и таинства крещения, поскольку, по словам апостола, «все мы, крестившиеся во Христа Иисуса, в смерть Его крестились» (Рим. 6:3).

Возражение 2. Далее, таинства Нового Закона получают свою действенность по изволению Христа. Но Христос поручил ученикам крестить после Своих страстей и воскресения, когда сказал: «Идите, научите все народы, крестя их во имя Отца…» и так далее (Мф. 28:19). Следовательно, похоже, что крещение было установлено после страстей Христовых.

Возражение 3. Далее, крещение, как мы уже показали (65, 4), является необходимым таинством, и потому, похоже, оно стало обязательным для человека с момента своего установления. Но люди не были обязаны креститься прежде страстей Христовых, поскольку тогда еще было действенно обрезание, на смену которому пришло крещение. Следовательно, похоже, что крещение не было установлено прежде страстей Христовых.

Этому противоречит следующее: Августин в своей проповеди на Богоявление говорит: «Как только Христос погрузился в воды, водами были смыты грехи всех». Но это произошло прежде страстей Христа. Следовательно, крещение было установлено прежде страстей Христовых.

Отвечаю: как уже было сказано (62, 1), силу сообщения благодати таинства получают от своего установления. Поэтому дело представляется так, что установление таинства происходит при получении им силы производить следствие. Затем, крещение получило эту силу при крещении Христа. Следовательно, именно тогда и было поистине установлено таинство крещения. Однако об обязательности причащения этому таинству человечество узнало после Страстей и Воскресения. [И так это] во-первых, потому, что страсти Христовы положили конец образным таинствам, на смену которым пришли крещение и другие таинства Нового Закона. Во-вторых, потому, что посредством крещения человек делается причастником страстей и воскресения Христа в той мере, в какой он умирает для греха и возрождается к праведности. Поэтому Христу приличествовало пострадать и воскреснуть прежде, чем человек узнал об обязательности причащения смерти и воскресению Христа.

Ответ на возражение 1. Предвозвещавшее страсти Христовы крещение получало свою действенность от них еще до их наступления, однако не так, как [получали ее] таинства Старого Закона. В самом деле, последние были только образами, тогда как крещение получило силу оправдания от Самого Христа, от Которого свою силу спасения получили и сами Страсти.

Ответ на возражение 2. Христу, пришедшему осуществить и заменить образ Своею действительностью, не подобало стеснять людей множеством образов. Поэтому после установления крещения и вплоть до совершения Своих страстей Он не делал его обязательным, но пожелал, чтобы люди приучались к нему, и в первую очередь – евреи, для которых, по словам Августина, все вещи служили образами[66]. Но после Своих страстей и воскресения Он сделал крещение обязательным, причем не только для евреев, но и для язычников, когда заповедал: «Идите, научите все народы».

Ответ на возражение 3. Таинства становятся обязательными только тогда, когда нам заповедают им причащаться. Но мы уже показали, что этого не было вплоть до Страстей. Слова же, сказанные Господом Никодиму: «Если кто не родится от воды и Духа, не может войти в царствие Божие» (Ин. 3:5), скорее были обращены к будущему, чем к настоящему.

Раздел 3. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ ВОДА НАДЛЕЖАЩЕЙ МАТЕРИЕЙ КРЕЩЕНИЯ?

С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что вода не является надлежащей материей крещения. В самом деле, Дионисий[67] и Дамаскин[68] полагают, что крещение наделено силой просвещать. Но просвещение является особым свойством огня. Следовательно, крещение должно сообщать посредством не воды, а огня, тем более что Иоанн Креститель, предрекая крещение Христа, сказал: «Он будет крестить вас Духом Святым и огнем» (Мф. 3:11).