Джон Элдридж - Пленительная красота Страница 23

Сложите вместе два этих факта: Ева как воплощение Божьей красоты и она же как даритель жизни — и вы поймете, почему сатана питает к ней особую ненависть и с особой жестокостью на нее нападает. История не оставляет нам в этом никаких сомнений. Теперь вы поняли?

Вспомните хорошо известные всем истории. Почти в каждой из них злодей преследует любимую женщину главного героя, он сосредотачивает свой удар на красавице. Магуа преследует Кору («Последний из могикан»), Эдуард Длинноногий — Маррон («Храброе сердце»), Коммодус — жену Максимуса («Гладиатор»). Злая ведьма стремится погубить Спящую красавицу, сводные сестры измываются над Золушкой, а сатана старается погубить Еву.

Такое повышенное внимание к особам женского пола со стороны врага рода человеческого многое объясняет, но оно не должно нас пугать. Наоборот, приняв к сведению этот факт, вы сможете увидеть свою жизнь в истинном свете. Чаще всего происходившие с вами несчастья вы считали заслуженными и пытались отыскать в них свою вину, наивно полагая, что будь вы симпатичнее, умнее, старательнее или услужливее, вас бы любили и ценили больше и вам бы удалось избежать того, что причинило вам столько боли.

Многие из нас, женщин, живут под бременем чувства вины, полагая, что из-за своего несовершенства мы лишены того внимания, о котором мечтаем, что вместо важной роли в великом приключении нам приходится довольствоваться жалким прозябанием, что мы не обладаем той красотой, которую стоило бы раскрыть. Послание, которое принесли с собой наши духовные раны, почти всегда гласит: «Ты сама во всем виновата. Ты живешь так, как того заслуживаешь». То, что мы сейчас выяснили, меняет наше представление о реальном положении вещей. Теперь понятно, что причиной наших бед является наше славное предназначение, то, что от нас исходит главная угроза царству тьмы, потому что на нас возложена уникальная миссия — свидетельствовать этому миру о славе Самого Бога.

К нам питают особую ненависть, и причиной тому наши сила и красота.

Я вынужден признаться, что не горел желанием становиться соавтором этой книги.

У меня не вызывало сомнения то, что она должна быть написана. Более того, ее необходимо было написать. Просто я не хотел принимать участия в ее создании. Я знал, что работа над ней потребует от меня пребывания в женском окружении, а значит, погружения во все то, что связано с моей собственной женой, причем гораздо более глубокого, чем то, которого требовала от меня моя повседневная жизнь. Чтобы отдать часть себя книге, посвященной женскому вопросу, мне предстояло вникать глубже, слушать внимательнее, изучать старательнее — и все для того, чтобы попытаться разгадать тайну (а для этого прикоснуться к кровавому месиву) женской души. Мысль о предстоящей работе вызывала у меня аллергию. Что-то во мне отказывалось принимать участие в этом процессе. Подобная перспектива рождала во мне одно-единственное желание — ретироваться и скрыться.

Я не обманывался относительно истинных причин своего страха, мне не нужно было исследовать природу собственной нерешительности, и от этого я чувствовал себя полным ничтожеством. В то же время я имел достаточно емкое представление о предстоящей битве за женское сердце, в которую мне надлежало иступить. Откуда у меня, как и у большинства мужчин, это нежелание даже на пушечный выстрел приближаться к проблемам женщин? «Вас чересчур трудно понять. Это требует от нас слишком много усилий. Мужчины проще. Предсказуемее». Разве не таким было содержание тех посланий, под гнетом которых вы прожили всю свою жизнь? «Вы чересчур… и недостаточно… Вы просто не стоите затрачиваемых на вас усилий». («И вообще почему возникают такие проблемы? Должно быть, с вами что-то не так»)

В наши дни основную причину нежелания мужчин серьезно вникать в проблемы женщин отчасти можно объяснить их сильнейшим страхом перед поражением. При этом мужчины могут сколько угодно шутить о «различиях между полами», о Марсе и Венере и нюансах гендерной психологии, но в действительности все дело в том, что они боятся. Каждый мужчина боится, что, столкнувшись с проблемами, терзающими сердце его любимой женщины, он не сможет с ними справиться, не сможет ей помочь. И этот грех лежит на его совести. Он свидетельствует о его трусости. Из-за сковывающего женщину стыда такое поведение мужчины чаще всего сходит ему с рук. Львиная доля браков (и длительных ухаживаний) обычно сопровождается следующим негласным установлением:

«Дальше этой границы я не сделаю ни шагу. Это та дистанция, которую я преодолел добровольно. Здесь я и остановлюсь, но я тебя не покину — это должно тебя осчастливить». Так возник своеобразный способ ослабления напряженности между полами — обоюдное соглашение жить друг с другом, не пересекая незримой границы.

В результате подобного соглашения огромное число женщин чувствуют себя одинокими.

Отчасти это объясняется банальным эгоизмом со стороны мужчин. Для Господа не секрет, что мужчины — эгоисты и индивидуалисты. Когда Ева подверглась первому нападению со стороны сатаны, Адам и пальцем не пошевелил, чтобы ее защитить. Мужчины грешат, проявляя либо жестокость, либо пассивность. Это ни для кого не секрет… и хвалиться тут нечем.

Но только этим дело не заканчивается. Оказалось, что мужчины способны на гораздо более неприглядные поступки. Несколько месяцев тому назад мы провели необыкновенно интересный семинар, в ходе которого нечаянно обнаружилось еще одно постыдное свойство мужской натуры — по крайней мере для меня оно стало очевидным.

Этот семинар мы со Стейси проводили для служителей обоего пола, в свою очередь принимающих участие в проведении семинаров, посвященных молитвенному уединению с Господом. Команда служителей-мужчин в преддверии очередного такого семинара выразила желание оказать молитвенную поддержку команде служителей-женщин. Для наших дам, каждая из которых была действительно удивительной женщиной, это был шанс открыться перед своими братьями во Христе и взглянуть на то, в каком состоянии находятся их сердца.

Довольно быстро разобравшись с организационными вопросами, такими как предполагаемая продолжительность семинаров и состав группы их технического обеспечения, мы перешли к душевному самочувствию самих участниц женской команды служителей. Когда наше общение приняло более доверительный характер, со мной стало твориться что-то неладное. Мной овладело одно необъяснимое и вместе с тем очень сильное желание.

Желание отстраниться.

Вот что я ощутил, хотя об этом не было сказано ни единого слова и в поведении представительниц женской команды служителей ничто не способствовало появлению у меня подобных желаний. Более того, я был уверен, что мое ощущение не имеет под собой рационального объяснения. Оно было не более чем сильным эмоциональным всплеском. Я затрудняюсь в определении источника его происхождения, но одно не вызывает у меня сомнений — это было сильнейшее стремление, которое я описал бы следующим образом: может, имеет смысл остановиться и не вникать в дальнейшие подробности. С каждой минутой моего погружения в душевные проблемы женщин во мне усиливалось желание отстраниться. Чем больше раскрывались их сердца, тем сильнее мне хотелось закончить эту беседу, скрыться, катапультироваться. Застигнутый врасплох, я понял, что наткнулся на нечто превышающее мое понимание.

Будучи мужчиной, я понимал, что ощущения, о которых идет речь, не имеют ничего общего с моим истинным отношением к этим женщинам. Я их люблю и хочу оказывать им всестороннюю поддержку, что постоянно и делаю. Я также понимал, что такая моя реакция противоречит желаниям их сердец, ведь они были открыты для общения. Поэтому, прервав нашу беседу, я задал им, казалось бы, не имеющий отношения к основной теме обсуждения вопрос. Итак, я их спросил: «Скажите, знакомо ли вам чувство одиночества?» В ответ последовало молчание, скоро сменившееся потоками слез и глухими рыданиями, вырывавшимися из каких-то неведомых им самим сердечных глубин. «Да, — было их единогласным ответом. — Мы чувствуем себя невероятно одинокими».

Но я уверен, что одиночество, в котором признались эти женщины, касалось не только служения, о котором шла речь, — оно принизывало все стороны их жизни.

«А знакомо ли вам — я говорю не о какой-то конкретной ситуации, а шире, — знакомо ли вам как женщинам состояние одиночества?» — «Да, конечно. Почти всегда мы чувствуем себя страшно одинокими».

Я хочу, чтобы вы знали: в жизни каждой из этих женщин были очень близкие, очень теплые доверительные отношения, и уж если они считали себя одинокими, Бог мой, что же в таком случае должны чувствовать другие женщины? И как объяснить это возникшее у мужской части нашей команды непреодолимое желание отстраниться? Ведь если после стольких лет искренней поддержки и участия в жизни наших сестер во Христе нас посещают подобные желания, то что же должны испытывать простые смертные, мужчины, находящиеся вне церковных стен? Готов поспорить, они бы даже не поняли, что это за чувство, и вряд ли смогли бы выразить его слонами, но я не сомневаюсь, что оно им прекрасно знакомо. Возможно, мысль о нем приходила в голову либо им самим, либо их женщинам, либо посещала и тех, и других.