Жан Ванье - Жан Ванье Община — место прощения и праздника Страница 24

Сродни этим общинам община сестёр дармштадских в Германии и общины Маленьких Сестёр и Маленьких Братьев Иисуса, пребывающих в молчании и молитве, живущих в трущобах и резервациях по всему миру. Их созерцание связано очень непосредственным образом с присутствием бедных.

Затем существует множество молитвенных общин, более–менее связанных с харизматическим обновлением, в которых люди живут для того, чтобы молиться, несмотря на то, что очень сильно укоренены в обществе. Существуют дома милосердия, рассеянные по всему миру, имеющие своей целью принимать тех, кто желает обрести уединение. Дом Мадонны, основанный Екатериной Дохерти, другой пример христианской общины, основанной на молитве. Существуют экуменические общины, как, например, Братьев из Тэзэ и община Бундеена в Австралии. Затем есть общины, имеющие важнейшей целью принимать и заботиться о самых бедных, как, например, общины Братьев и Сестёр Миссионеров Милосердия, основанные Матерью Терезой Калькутской и Братом Андре. Некоторые общины в большей мере вовлечены в социальный контекст. Они хотят принести благосостояние уничиженным и страждущим людям; например, общины Церкви Спасителя в Вашингтоне, Общины Католический Рабочий, общины «El Minuto de Dios» в Колумбии и община Теда Кеннеди с аборигенами Сиднея, кроме того, существует очень много общин, которые в мире являются знаками Святого Духа.

Лично я чувствую, что меня привлекают общины, укоренившиеся в самых бедных кварталах или принимающие тех, кто глубоко поранен: алкоголики, бывшие заключённые, молодые, но уже потерянные наркоманы, молодые преступники и умственно больные. Не всегда в них много радости и беззаботности, в этих общинах, но часто — великое доверие и глубокое понимание того, кто ранен страданиями. Лица тех, кто там работает, часто покрыты морщинами из–за усталости. У них нет времени участвовать в конгрессах тех, кто живёт в общинах; у них редко происходят красивые литургии, не говоря уже о праздниках. Часто они могут присутствовать только на небольших частях мессы, потому что их работа очень тяжела. Но в этих общинах чувствуется присутствие Иисуса, близкого тем, кто отвержен и поранен.

Когда я думаю обо всех общинах во всём мире, об их борьбе за созревание, об их жажде ответить на призыв Иисуса и бедных, я отдаю себе отчёт в потребности во вселенском пастыре, пастыре, жаждущем единства, проницательном, заботящемся об общинах и поддерживающем всех людей.

Я был глубоко тронут избранием Иоанна Павла I, а затем и Иоанна Павла II. Сколько нужно времени, прежде чем люди отдадут себе отчёт в этой глубокой потребности? Сколько времени нужно католикам для того, чтобы понять чудо их дара и прочувствовать его с кротостью? Сколько времени нужно католикам для того, чтобы познать красоту и дар протестантских церквей, в частности их любовь к Писанию и возвещению Слова? Откроют ли протестантские церкви однажды неизмеримость богатств, сокрытых в Евхаристии?

Да, я лелею этот день?

Роже Шютц — страстный поклонник единства, и мне хотелось бы обладать тем же рвением к единству. Вот что записано в Деяниях Собора Молодёжи (издание 1979г.):

Существует только один путь, чтобы положить конец соблазну разделений между христианами, сделать возможным единство их Церквей; этот путь заключается, для каждой поместной общины, в признании служения примирения в сердце всего народа Божия. В эти последние месяцы многие мужчины и женщины стали как никогда восприимчивыми к служению вселенского пастыря: «внимательно относиться к служению человеку как таковому, а не только к католикам, защищать прежде всего и повсюду права человеческой личности, а не только права Церкви» (Иоанн XXIII).

20. Верность исходным принципам

Общины рождаются, достигают зрелости, затем часто приходят к затуханию и умирают. Нужно только посмотреть на историю религиозных общин: первоначальные проявления энтузиазма, щедрости исчезают, мало помалу они «утрясаются», в них просачивается посредственность, а нормирование распорядка и закон берут верх над духом. Посредственные общины больше не привлекают и исчезают.

Важно схватить в общине её критерий верности, который делает так, что дух остаётся или что община начинает отклоняться.

Мне кажется, что существует по большому счёту две причины, впрочем взаимосвязанные, которые вызывают отклонение от целей: с одной стороны, поиски уверенности или усталость от неуверенности, а, с другой стороны, недостаток верности начальному видению, которое определяло дух основания.

Когда община рождается, основателям следует бороться за выживание, за возвещение своих идеалов. Тогда они оказываются перед лицом противодействия, а иногда и прямо преследования. Эти факты заставляют общину прочно укрепиться. Они призывают ещё раз посмотреть на основания, побуждая общину к самопреодолению и полной самоотдаче в руки Проведения. В некоторые моменты только непосредственное вмешательство Бога может спасти их. Когда они лишены каких бы то ни было богатств, уверенности и человеческой поддержки, зависят скорее от Бога и от окружающих их людей, они восприимчивы к свидетельству их жизни. Они в некотором смысле вынуждены оставаться верными молитве и яркости их любви. Это вопрос жизни и смерти. Их тотальная зависимость является гарантией неподдельности; их слабость остаётся их силой.

Но когда община имеет достаточное число членов для того, чтобы обеспечить все задачи, когда у неё достаточно материальных средств, она может позволить себе расслабиться. У неё крепкие структуры. Она обладает определённой уверенностью. Именно в этот момент появляется опасность.

Во Франции один государственный служащий, работающий в социальной сфере, сказал мне однажды после того, как я подробно объяснил ему, что такое «Ковчег»: «Господи, ваше начинание несомненно очень прекрасное, и я не сомневаюсь, что это идеальная ситуация для отсталых людей, но оно основывается на бескорыстности помощников. Имеет ли право правительство инвестировать ваше предприятие, которое может полностью исчезнуть сегодня или завтра, если вы не найдёте больше помощников, которые хотят жить согласно определённому духу? Какие гарантии вы можете мне дать?». Очевидно, что у меня их не было. Неуверенность, которая есть у нас относительно новых помощников и длительности срока пребывания в общине тех, которые сейчас в ней находятся, составляет неуверенность, свойственную нашей общине. Люди приходят сюда не с материальными целями (получение почасовой оплаты, заработной платы), но по причине собственной яркости самой общины. Если однажды мы захотели бы найти человеческие средства, чтобы обеспечить себе достаточное и постоянное число помощников, это был бы конец «Ковчега». Иногда неприятно и тревожно жить в неуверенности, но это одна из немногих гарантий, что община продолжит углубляться в своём призвании, расти и оставаться верной ему.

В «Ковчеге» наша верность заключается в жизни с отсталыми людьми по духу Евангелия и Заповедям Нагорной Проповеди. «Жить с» не то же самое, что»делать для», это не означает просто есть за одним столом или спать под одной крышей. Это включает в себя создание отношений бескорыстности, истины и взаимозависимости, умение слушать отсталых людей, признавать их дары и поражаться ими. В тот день, когда будут только профессионалы и врачи, которые будут воспитывать и заботиться о наших отсталых, больше не будет «Ковчега», даже если «жить с», конечно же, не исключает этого профессионального аспекта.

У других общин критерий верности другой: для сестёр Матери Терезы он заключается в том, чтобы приносить помощь самым страждущим и отверженным людям; для Малых Сестёр Фуколда он заключается в жизни в сестричестве ради самых бедных; для созерцательных общин в обращении всего дня к молчанию в созерцании; для иных — в жизни в бедности. Нужно, чтобы каждая община хорошо знала, в чём заключается её верность своему призванию, основополагающему видению вещей. Если она отклоняется от этого призвания, вся община погибнет, потому что самое главное разрушится.

Внимание каждого члена общины должно быть обращено на то, чтобы основываться на неуверенности и поэтому на зависимыми от Бога, чтобы переживать призвание согласно собственному дару, содержанию своего духа. Две эти вещи следует постоянно помнить, а если нет, то община впадёт в рутину, в нормирование, в привычки и кончит закоснением.

В «Ковчеге» нужно, чтобы эти два аспекта постоянно стимулировали нас и вливали в нас мужество. Все трудные решения в общине следует рассматривать в этом свете. Принимается ли определённое решение из страха перед неуверенностью? Направлено ли на то, чтобы составить основное содержание нашей жизни: вера, что Иисус жив в самом бедном и что мы призваны жить с ним и получать от него?

С самого рождения общины всегда присутствует пророческий элемент. Она образец нового образа жизни по отношению к другим образам жизни, она призвана заполнить особую лакуну в обществе и Церкви. Со временем тот пророческий элемент стремится исчезнуть, и члены общины рискуют смотреть больше не на настоящее, а на будущее или в прошлое, заботясь о сохранении духа или традиции. Но пророческий дух должен всегда оставаться, потому что община остаётся живой и исполненной надежды. В этом заключено особое напряжение между ценностями прошлого (духом и традицией), потребностями момента (во взаимоотношениях с обществом и окружающими ценностями) и стремлением к будущему (профетизм).