Евгений Торчинов - Буддизм. Карманный словарь Страница 26

См. литературу к статьям Нирвана и Пратитья самут-пада.

СВАСТИКА (процветание, благополучие — от санскритского «су», благо, и «асти», быть) — древний индоевропейский символ солнца, солнцеворота и огня, известный с ранневедических времен (рубеж II–I тыс. до н. э.), хотя некоторые его изображения относятся даже к эпохе неолита.

Представляет собой крест с концами, загнутыми по часовой стрелке, или посолонь (свастика с концами против часовой стрелки — злонамеренный символ из арсенала «черной магии» и в буддийской символике не употребляется).

В буддизме — символ состояния Будды. Свастика часто изображается на груди изображений Будд, а также в интерьерах буддийских храмов. В китайских буддийских текстах свастика часто употребляется для написания числа «десять тысяч». Изображается на вывесках буддийских организаций — книжных магазинов религиозной литературы, вегетарианских столовых и т. д.

Литература:

Буддизм: Словарь. М., 1992;

Индуизм. Джайнизм. Сикхизм: Словарь. М., 1996.

САУТРАНТИКА (от слова «сутра»). Одна из четырех философских школ буддизма, относящаяся к Хинаяне.

Название этой школы происходит от слова «сутра» (саутрантики — «приверженцы сутр», «сутристы»), так как ее последователи говорили, что Абхидхармисты в своих спекуляциях должны опираться лишь на Абхид-хармистский материал, содержащийся в сутрах как словах самого Будды, и игнорировать иные источники. По ряду важных позиций они расходились с вайбхашиками, считая, например, многие дхармы (прежде всего, асанскрита дхармы, то есть «сверхмирские дхармы», «не входящие в составы») лишь условными (праджняпти), а не реальными (дравья) единицами. В этом отношении они сближались с махаянистами-йогачаринами, что позволило некоторым исследователям смотреть на саутрантиков, как на переходную форму от хинаянской к махаянской Абхидхарме. Кроме того, они были «репрезентативистами», то есть, признавая объективное существование внешнего мира, они отвергали учение вайбхашиков о полном соответствии образов мира, отраженных в нашем сознании, реальным вещам, рассматривая объектное содержание сознания в качестве представлений, репрезентаций, реальных вещей, которые могут и не совпадать с вещами «мира в себе» (равным образом и порядок репрезентаций в нашем сознании тоже не обязательно совпадает с порядком вещей объективного мира). В этом пункте также проявилось их сближение с йогачаринами.

См. литературу к статье «Дхарма».

СОЗНАНИЕ-СОКРОВИЩНИЦА (алая-виджняна) — одно из основных понятий философии сознания буддийской махаянской школы йогачара (см.). Помимо шести форм чувственного сознания раннебуддийских школ, йогачара выделяет еще омраченный ум (клиштамана-виджняну, или манас) как формальный стержень, или центр, эмпирической личности, а также некое базовое, или коренное, сознание, которым и является сознание-сокровищница. Сознание-сокровищница не есть субстанциальная душа, или атман, хотя манас в силу заблуждения и смотрит на нее, как на некое постоянное «я». Сознание-сокровищница представляет собой поток (континуум) сознания и часто уподобляется реке. Она мгновенна, как и остальные элементы сознания.

Философы-йогачарины относят сознание-сокровищницу не к уровню абсолютной истины (паринишпанна), а только к уровню относительной истины (паратантра). Следовательно, сознание-сокровищницу нельзя считать абсолютным и безусловным сознанием. Вместе с тем, сознание-сокровищница предшествует субъект-объектной оппозиции, будучи источником полагания как эмпирического субъекта, с которым она себя отождествляет («присваивает субъект»), так и коррелирующего с ним мира эмпирических объектов.

Философия йогачары предполагает существование множества сознаний-сокровищниц: каждое живое существо вместе с переживаемым им миром сводится к своему собственному сознанию-сокровищнице. Следовательно, каждое живое существо переживает свой собственный, абсолютно замкнутый мир, поскольку контакт и взаимодействие между разными сознаниями-сокровищницами невозможны. Сходство миров, воспринимаемых живыми существами объясняется через учение об общности или подобии кармы существ. Однако Будда способен знать все сознания всех существ-континуумов.

Поскольку сознание не может не быть интенциональным, сознание-сокровищница с необходимостью имеет определенную направленность. В силу воздействия пребывающих в ней тенденций, или «энергии привычки» (васана), развертывания сознания, накопленной живым существом с безначальных времен блуждания в круговороте сансары, сознание-сокровищница как бы проецирует свои содержания вовне, порождая иллюзию существования эмпирического субъекта с его чувственными сознаниями и соотнесенного с ним мира объектов, подобно тому как мозг спящего, проецируясь вовне, порождает субъекта сновидения и переживаемый им мир, принимаемый этим субъектом за объективно существующий вне его сознания. Содержательное наполнение этого процесса обеспечивают «семена» (биджа) — элементарные единицы информации об опыте или впечатления эмпирического субъекта, закладываемые в сознании-сокровищнице в процессе развертывания опыта. Эти «семена» как бы «прорастают» вовне, обеспечивая наполнение всех эмпирических форм сознания.

В процессе созерцательной йогической практики буддийский монах стремится к очищению сознания-сокровищницы от «семян» и к искоренению тенденций к ее развертыванию. В результате сознание-сокровищница перестает полагать себя в субъект-объектной дихотомии и становится чистым сознанием, направленным на само себя. Это состояние квалифицируется в виджнянаваде как нирвана.

Концепция сознания-сокровищницы была детально разработана такими крупнейшими индобуддийскими философами, как Асанга и Васубандху, хотя ее корни восходят еще к раннебуддийской школе махишасиков, выдвинувших идею «коренного сознания» (мула виджняна).

Впоследствии понятие сознания-сокровщницы было также использовано в текстах теории татхагатагарбхи (см.), в которых сознание-сокровищница рассматривается как единое базовое сознание всех живых существ, омраченное неведением и аффектами.

Теория сознания-сокровищницы принималась рядом школ тибетского буддизма. В Китае и вообще на Дальнем Востоке доктрину сознания-сокровищницы развивали прежде всего знаменитый паломник и переводчик Сюань-цзан (VII в.) и его ученик Куайцзи, создавшие дальневосточный вариант виджнянавады (дхармовых свойств школа, или фасян цзун).

Поздняя йогачара (логико-дискурсивное направление Дигнаги и Дхармакирти) отказалась от концепции сознания-сокровищницы, сохранив, однако, учение о «семенах» и энергии привычки.

См. литературу к статье «Йогачара».

СУТРЫ БУДДИЙСКИЕ. Само слово «сутра» означает нить, на которую нечто нанизывают (например, бусы или четки). Так в Индии назывались базовые тексты религиозно-философских школ, фиксировавшие учение основателя данной традиции. Однако если брахманистские сутры представляют собой чрезвычайно лаконичные афоризмы, фиксирующие в виде кратких и требующих непременного комментария формул суть того или иного учения, то буддийские сутры подчас представляют собой огромные сочинения наративного (повествовательного) характера с многочисленными описаниями, перечислениями и повторами (в качестве примера можно привести «Праджня-парамита сутру в пятьсот тысяч шлок» — самое объемистое из буддийских канонических сочинений, полный перевод которого на любой из европейских языков займет несколько солидных томов). Поскольку слово «сутра» является санскритизацией исходного палийского слова «сутта», в науке существует даже предположение, что эта санскритизация была ложной и что слово «сутта» соотносится с совсем иным санскритским словом — «сукта» («хорошо сказанное»). Это толкование учитывает и принципиальное жанровое отличие буддийских сутр от одноименных текстов брахманистской традиции.

Буддийские сутры рассматриваются в буддийской традиции как проповеди самого Будды. Махаянисты признают словом Будды как супы палийского Канона Тхеравады, так и санскритские сутры Махаяны, тхеравадины — только палийские супы. Большая часть буддийских сутр принадлежит традиции Махаяны.

За несколько столетий формирования Махаяны было создано огромное количество самых разнообразных сутр, отличавшихся друг от друга как по форме, типу, так и по содержанию. Более того, многие сутры прямо противоречили друг другу и часто одна сутра отрицала то, что провозглашала другая. Но Махаяна утверждала, что все сутры суть учение Будды, то есть в Махаяне не было тенденции сортировать сутры и отделять «подлинные» тексты от «апокрифических». Но именно поэтому возникла необходимость классифицировать тексты и объяснить противоречия между сутрами. Таким образом, в буддизме возникла проблема герменевтики, то есть истолкования текста. В результате буддийские герменевтики разделили все сутры на две группы: сутры «окончательного значения» (нитартха) и сутры, «требующие интерпретации» (нейартха). К первой группе были отнесены сутры, в которых Будда прямо, непосредственно и недвусмысленно провозглашает свое учение, ко второй — тексты, которые могут быть определены как «искусные средства» (упая); в них Будда проповедует Дхарму иносказательно, приспосабливаясь к уровню понимания незрелых людей, подверженных заблуждениям и находящихся под влиянием различных лжеучений. И те, и другие тексты были объявлены подлинными словами Будды, поношение даже текстов «нейартха» считалось грехом, однако ценность этих двух типов текстов все-таки признавалась различной.