Пинхас Полонский - Две тысячи лет вместе. Еврейское отношение к христианству Страница 27

Брат Пабло сказал: Я приведу доказательство из Писания, что Мессия — это не человек, как думаете вы, а Бог, как думаем мы. Ведь о нем Псалом (110:1) говорит: Сказал Господь господину моему: «Сядь одесную[57] Меня…» Кому, кроме самого Бога, мог Давид говорить «господин мой»? И как может сидеть человек «одесную Бога»? Ясно, что Давид имеет в виду господина своего — Мессию, и что Мессия — это Бог.

Сказал король: Правильно он спрашивает! Если бы Мессия был самым обыкновенным человеком и из потомства Давида в буквальном смысле, Давид не говорил бы ему «господин мой». Если бы у меня был сын или внук из потомства моего, который властвовал бы над всем миром, я бы не стал ему говорить «господин мой». Я бы скорее хотел, чтобы он мне говорил «господин мой» и целовал мне руку.

Я повернулся лицом к брату Пабло и сказал: Ты что же — тот иудейский мудрец, который сделал это открытие и поэтому крестился, и теперь советует королю собрать всех иудейских мудрецов, чтобы вести с ними диспуты по твоим находкам? Да разве не слышали мы этого до сих пор? Ведь не найдется ни одного попа или ребенка, которые не задавали бы иудеям этого вопроса! Ведь это же очень старый вопрос…

Сказал король: Однако же ответь на него.

Я сказал: Так выслушайте меня. Давид был псалмопевцем, который сочинял Псалмы под Святым вдохновением. Он сочинял Псалмы для того, чтобы их пели пред Божьим алтарем в Храме. Сам он не пел их — ему это не было дозволено по Закону Торы, ибо только левиты могли принимать участие в храмовых песнопениях; Давид же был из колена Иуды, а не из колена Леви. Он передавал Псалмы левитам, чтобы они их пели. Так об этом прямо и говорится в Библии (Книга Летописей 1, 16:7). Поэтому Давид должен был сочинять Псалом в такой форме, чтобы левиты могли его читать. Если бы Давид написал: «Сказал Господь мне: Сядь одесную Бога», то левит не мог бы это провозгласить, так как это не о нем. Левиту следует говорить: «Сказал Господь господину моему (т. е. Давиду): Сядь одесную Бога». Суть же слов «одесную Бога» в том, что Всевышний обещает Давиду — и также Мессии, его потомку, — защищать его Своею Десницею, содействовать ему во всем и помочь одолеть его врагов. Так оно и было, ибо сказано про Давида, что один из его воинов «поднял копье свое на восемьсот человек и поразил их в один раз» (2–я книга Самуила 23:8). Есть ли, король, среди твоих ратников кто‑то, кто мог бы своей силой свершить такое? А это и есть Десница Божья.

У Давида так и написано: «Десница Твоя поддерживает меня» (Псалмы 18:36). Или: «Десница Господня высока, десница Господня творит силу» (Псалмы 118:16) А о нашем учителе Моисее, блаженной памяти, написано: «Который вел Моисея за правую руку величественною мышцею Своею…» (Исайя 63:12). И он же сказал при поражении фараона: «Десница Твоя, Боже, разит врага» (Исход 15:6). И, кроме того, в Писании вообще немало мест, где пророк говорит о себе в третьем лице и называет себя по имени, а не говорит «я» или «мне». Так что все это — обычное выражение в Писании, а вовсе не доказательство того, что якобы Мессия — это Бог.

Заявил брат Пабло: Посмотри на книгу пророка Исайи (глава 63): «Вот, раб Мой будет благоуспешен…», — и т. д. Эта глава рассказывает о смерти Мессии, о том, как он попал в руки врагов своих, о том, как поместили они его со злодеями. Ведь ясно, что все это и сбылось с Иисусом. Веришь ли ты, что глава эта говорит о Мессии?

Я сказал ему: Согласно прямому смыслу текста, глава эта не говорит ни о чем другом, кроме как о народе Израиля в целом, ибо так называют его пророки всегда: «Израиль, раб Мой, Яаков, раб Мой» (см. Исайя 41:8; 44:1–2).

Сказал брат Пабло: А я покажу, что, согласно вашим же мудрецам, эта глава говорит о Мессии.

Я ему сказал: Верно, что эту главу мудрецы наши в книгах Агады (т. е. в аллегорических комментариях) толкуют как говорящую о Мессии[58], но они никогда не говорили, что он будет убит рукою своих врагов. Ты не найдешь никогда ни в одной из еврейских книг, ни в Талмуде, ни в Агаде, что Мессия, сын Давида, будет убит и предан врагам своим или что он будет похоронен среди злодеев. Ведь Мессия, которого вы создали себе, даже не был похоронен. Если хотите, я объясню вам весь этот отрывок в четком и ясном толковании. И там вообще нет ничего об убийстве, как это произошло с вашим Мессией.

Но они не хотели слушать…

Такова была суть наших слов. Я записал их текст полностью и не изменил в них ни слова. Позже, в тот же самый день, я предстал перед нашим государем, королем, и он сказал: «Пусть диспут будет приостановлен, ибо я не видел ни одного человека, который был бы неправ, и при этом аргументировал бы все так хорошо, как это сделал ты».

Я слышал во дворце, что король и монахи — проповедники хотят прийти в синагогу в субботний день. И я остался в городе еще на восемь дней (чтобы иметь возможность возразить им). И когда они явились туда в следующую субботу, я ответил нашему государю по достоинству, ибо он очень настаивал в своей проповеди, обращенной к евреям, что Иисус — это Мессия.

Я поднялся и сказал: Слова государя нашего в моих глазах благородны, превосходны и высокочтимы, ибо они исходят от столь благородного, превосходного и высокочтимого, которому нет равного во всем мире! Однако я не могу сказать, что они истинны. Ибо у меня есть убедительные доказательства, ясные, как солнце, что истина не такова, как он говорит. Однако спорить с ним — неблагопристойно. Я скажу только, что совсем не понимаю одного: ведь так же, как король убеждает нас поверить, что Иисус — это Мессия, Иисус сам убеждал наших предков, но они полностью опровергли его доводы. А ведь Иисус мог доказать свою правоту лучше короля, если он, по — вашему, был Богом. И если предки наши, которые видели и знали его, не согласились с Иисусом, то как же мы можем послушаться короля, который знает о нем лишь понаслышке от людей, не знавших его и не бывших даже в его стране, — в отличие от наших отцов, знавших и засвидетельствовавших о нем?..

… И встал король, государь наш, и встали все и разошлись.

На следующий день я вновь предстал перед государем нашим, и он сказал мне: «Возвращайся в город свой с миром». И дал мне триста золотых динариев на дорожные расходы, и я расстался с ним…

Часть вторая. Необходимость осознания дополнительности: Современный диалог иудаизма и христианства Современный диалог иудаизма и христианства

Эта часть посвящена новым аспектам еврейско- христианских взаимоотношений, возникшим за последнее столетие; изменению позиций христианства от «теологии замещения» к «теологии дополнения» (включая принципиальный отказ христианства от попыток миссионерского обращения евреев и признания им религиозной ценности иудаизма); и рассматривает элементы того намечающегося диалога, который может развиваться между евреями и христианством в такой ситуации.

Глава 10. От конфликта к диалогу

Изменение отношения к иудаизму в христианской теологии в наше время — влияние Катастрофы и создания Государства Израиль на еврейско — христианские взаимоотношения

А. КЛАССИЧЕСКИЙ ЭТАП

1. Амбивалентная основа христианского отношения к ТаНаХу и к евреям

2. «Теология презрения» Августина (и параллельные ей концепции в восточном христианстве)

3. «Теология презрения» и сохранение еврейского меньшинства в Средневековой Европе

Б. СОВРЕМЕННЫЙ ЭТАП

4. Изменения в протестантских кругах

5. Изменения в католицизме вследствие шока Второй мировой войны и Катастрофы, а также ввиду создания Государства Израиль

6. Реформы Второго Ватиканского собора

7. Дальнейшие возможные пути развития диалога иудаизма с христианством

А. Классический этап

Вначале мы рассмотрим некоторые «аспекты классического» отношения христианства к иудаизму («теология презрения» Августина), а затем — те далеко идущие изменения, которые произошли в теологии христианства за последние сто лет.

1. Амбивалентная основа христианского отношения к ТаНаХу и к евреям

В первые два века существования христианства, когда оно сначала было небольшой группой в рамках иудаизма, а затем развивалось как нееврейская гонимая секта в римской империи — в этот период конфликт между христианством и иудаизмом развивался в основном в чисто идеологической, религиозной сфере. Но с того момента, когда, после 325 года, христианство стало государственной религией Римской империи, вопрос должен был быть поставлен на уровне социума и государства: как относиться к еврейскому народу, который продолжает «не признавать христианство» и остается со своей исходной религией, — которая, вроде бы, и не должна быть верной, но и не может быть «совсем неверной», ведь Еврейская Библия, продолжает считаться боговдохновенной и святой книгой, и соблюдение ее заповедей (т. е. иудаизм) не может быть совсем уж неправильным действием!