И. М. Концевичъ - Оптина пустынь и ее время Страница 27

О. Филаретъ, въ міру Ѳеодоръ (1758–1842) началъ въ юности монашескую жизнь въ Александро–Невской Лаврѣ, но его старецъ, видя его рвеніе къ монашескимъ подвигамъ, направилъ его въ Саровскую пустынь. Въ то же самое время тамъ же началъ свою подвижническую жизнь будущее свѣтило Церкви Русской — преп. Серафимъ. Черезъ нѣкоторое время о. Филарета затребовалъ въ Невскую Лавру митр. Гавріилъ въ качествѣ примѣрнаго подвижника.

Изъ Петербурга о. Филаретъ перебрался въ Москву, гдѣ тогда подвизался его братъ Аполлинарій въ Симоновомъ монастырѣ. Когда же Симоновъ монастырь обратили въ больницу, о. Филаретъ окончательно обосновался въ Новоспасскомъ монастырѣ. Послѣ ряда подвиговъ сосредоточенной жизни онъ принялъ на себя подвигъ старчествованія. Къ нему устремились толпы людей. Нерѣдко случалось, что старецъ не имѣлъ времени ни для трапезы, ни для краткаго отдыха. Каждая человѣческая душа была ему несравненно дорога. Онъ обладалъ исключительной прозорливостью и той духовной любовью, которая является вѣнцомъ совершенства. И. В. Кирѣевскій, знавшій его лично, пишетъ о немъ: (Житіе и писанія молдавскаго старца Паисія Величковскаго стр. XII Москва) «Никто страждугцій не оставлялъ его порога, не получивъ отрады: недоумѣваюгцій находилъ у него спасительный совѣтъ, игцугцій поученія — высокое назиданіе, ожесточенный — умиленіе, отчаянный — молитву, маловѣрный — проясненіе истины, слабодушный — подкрѣпленіе силъ. Въ бесѣдѣ его особенно ясно выражалась удивительная кротость его души, крайнее смиреніе, горячая любовь къ ближнему, сострадательность, терпѣніе, и красота и сила глубокаго духовнаго вѣдѣнія». Въ его «житіи» приведено нѣсколько фразъ имъ произнесенныхъ — «Сядь, другъ», говоритъ онъ плачущей старушкѣ, «полно плакать, твой сыпь не пропалъ, онъ въ хорошемъ мѣсгЬ» … А когда этотъ пропадавшій юноша пришелъ просить благословеніе на поступленіе въ монастырь, онъ говоритъ ему: «Погоди, дитя мое, погоди… ты не вынесешь». Дѣвушкѣ, пришедшей просить благословеніе на бракъ, онъ тихо сказалъ, что ее ждетъ женихъ лучшій: она простудилась и черезъ 3 дня умерла.

Онъ же — старецъ Филаретъ былъ ангеломъ–утѣшителемъ и наставникомъ августейшей затворницы Ивановскаго монастыря монахини Досиѳеи. Блаженная Досиѳея (1746–1810) затворница Ивановскаго монастыря, въ міру княжна Разумовская, законная дочь Императрицы Елисаветы насильно была пострижена въ 1785 г. Въ житіи ея сказано, что духовникъ ей былъ назначенъ по выбору митрополита Платона. И, очевидно, выбранъ имъ изъ лучшихъ священниковъ въ Москвѣ. Самъ митрополитъ былъ другомъ отца ея и бывалъ у него въ домѣ во дни молодости, будучи еще дьякономъ. Оба были любителями церковнаго пѣнія и вмѣстѣ пѣвали. Митрополитъ сочувствовалъ невинной страдалицѣ и считалъ долгомъ являться къ ней съ поздравленіемъ въ праздничные дни. Когда же со смертью Екатерины ІІ–ой затворъ узницы былъ ослабленъ, въ ея жизнь возможно очень скоро вошелъ старецъ Филаретъ Новоспасскій. Какъ и когда это произошло — мы не знаемъ. Знаемъ только, что блаженная Досиѳея пожелала быть похороненной въ Новоспасскомъ монастырѣ, чтобы старецъ видѣлъ ея могилу изъ окна своей кельи. Только общеніемъ съ такимъ дивнымъ подвижникомъ и можно объяснить тѣ высокіе духовные дары, которыми обладала смиренная затворница. Къ ней потянулся народъ за наставленіями и утѣшеніями, которыя она подавала черезъ окно своей кельи. Нѣкто г. К. овдовѣла и была безутешной. Она хотЬла непремѣнно быть принятой м. Досиоеей, но та уже прекратила пріемъ людей, ввиду своей близкой кончины. Однако о. Филаретъ все же посовѣтовалъ г. К. добиваться пріема у затворницы. Она простояла у дверей ея кельи съ утра до вечера. Наконецъ двери отворились и горестная вдова получила желаемое утѣшеніе. Когда г–жа К. упомянула, что знаетъ о. Филарета, она поклонилась до земли и велѣла передать о. Филарету, что скоро и онъ поклонится ей. Это вскорѣ сбылось при погребеніи Блаженной. Г–жа К. увидѣла о. Филарета въ клобукѣ, кланяющимся останкамъ умершей. Но когда она тутъ же вошла въ сѣни о. Филарета, то онъ самъ открылъ ей двери. Оказалось, что онъ не выходилъ наружу.

На погребеніи была вся московская сановная знать и родня по отцу почившей. Хоронилъ м. Досиѳею еп. Авіустинъ, такъ какъ митр. Платонъ былъ боленъ.

Мы уже упоминали въ житіи старца Моисея, что онъ съ братомъ Іоной былъ у м. Досиѳеи, которая приняла ихъ у себя въ келліи и ихъ направила къ Новоспасскимъ старцамъ Филарету и Александру, провидя въ нихъ своей прозорливостью будущихъ свѣтильниковъ Церкви. Юношамъ тогда было 20 и 14 лѣтъ. Она вела переписку съ о. Моисеемъ.

Такъ было заложено духовное начало Оптиной Пустыни.

Какъ отъ одной свѣчки загорается другая, пока не загорится цѣлое море свѣта, подобно сему распространялось и разгоралось духовное вліяніе о. Филарета Новоспасскаго. Благодаря многимъ собраннымъ имъ рукописямъ святоотеческой литературы, возникла у его духовныхъ чадъ Ивана Васильевича и Наталіи Петровны Кирѣевскихъ мысль объ ихъ изданіи въ Оптиной Пустыни, что осуществилось, благодаря содѣйствію и помощи митрополита Филарета.

Между двумя соименными Филаретами существовала несомнѣнная духовная связь. Когда Василій Дроздовъ былъ студентомъ, старецъ Филаретъ шагалъ уже къ полувѣковому возрасту. Глубокорелигіозный юноша не могъ не знать того, кого почитала вся вѣрующая Москва. Когда же наступила кончина старца Филарета (1842), его посѣтилъ самъ митрополитъ Московскій. Его приходъ вызвалъ слезы радости у умирающаго подвижника. Обильными слезами проводилъ старца, погребавшій его митрополитъ. Онъ такъ плакалъ, что вызвалъ обгцій плачъ всѣхъ присутствующихъ.

Рядомъ съ именемъ старца Филарета стоить имя о. Александра Арзамасскаго. Онъ былъ уроженцемъ Малороссіи. Род. въ 1758 г. Учился свѣтскимъ наукамъ въ Кіевской Дух. Академіи и поступилъ пономаремъ въ Новоспасскій монастырь. Въ 1793 г. настоятель монастыря взялъ его въ качествѣ секретаря въ Петербургъ. Здѣсь митр. Гавріилъ, прозрѣвъ его высокое духовное устроеніе, постригъ его въ монашество и рукоположилъ въ іеромонахи. Это былъ годъ выхода въ свѣтъ Добротолюбія.

«Митрополитъ Гавріилъ», говоритъ о себѣ о. Александръ, «сверхъ всѣхъ любимцевъ любилъ меня по духу». О. Александръ еще будучи міряниномъ былъ истиннымъ подвижникомъ и дѣлателемъ молитвы Іисусовой. Онъ былъ въ перепискѣ съ самимъ старцемъ Паисіемъ и впослѣдствіи съ его учениками. Митрополитъ Гавріилъ предлагалъ ему архимандритство въ Новгородской епархіи, но о. Александръ вернулся въ свой монастырь и когда настоятель получилъ епископство, онъ былъ назначенъ намѣстникомъ Новоспасскаго монастыря. Но черезъ годъ онъ, по болѣзни уволился на покой и причислился къ больничнымъ іеромонахамъ. Онъ велъ сосредоточенный, подвижническій образъ жизни и пребывалъ въ непрестанной молитвѣ Іисусовой. О. Ѳеодоръ и о. Александръ въ теплые лѣтніе вечера обходили стѣны монастыря, ведя между собой боговдохновенную бесѣду. Позже о. Александръ былъ переведенъ въ Арзамасъ, гдѣ онъ посвятилъ свое служеніе воспитанію молодежи духовнаго званія. Мы здѣсь касаемся только его жизни въ Москвѣ, чтобы передать ту Московскую атмосферу, среди которой слагалась духовная жизнь будущаго Митрополита Филарета, а также его школьнаго товарища Иннокентія, будущаго епископа Пензенскаго. Иннокентія. Они оба въ Петербургскій ихъ періодъ жизни были не только коллегами по своей педагогической деятельности, но были соединены единомысліемъ и дружбою. О. Иннокентій былъ назначенъ настоятелемъ Сергіевой пустыни, преподавателемъ въ Академіи, а также духовнымъ цензоромъ. Александровская эпоха того времени была прообразомъ нынѣшняго экуменизма, когда было общимъ стремленіемъ уравнять всѣ религіи, чтобы создать нѣкую общую ложно–христіанскую религію. Въ началѣ XIX в. былъ изданъ слѣдуюгцій указъ: «Всякое твореніе (книга), въ которомъ подъ предлогомъ защиты, или оправданія одной изъ церквей христіанскихъ, порицается другая, яко нарушающая союзъ любви всѣхъ христіанъ единымъ духомъ во ХристЬ связующимъ, подвергается запрещенію». Слѣдовательно, каралась защита Православія противъ еретиковъ. Нѣкто Станкевичъ осмѣлился нарушить это запрещеніе, выступивъ на защиту Православія. Арх. Иннокентій, несмотря на совѣтъ митрополита Филарета, далъ разрѣшеніе на выходъ въ свѣтъ этой книги. Послѣдовала высылка автора изъ столицы и опала цензора арх. Иннокентия. Онъ былъ высланъ въ Пензу епископомъ. Сломленное аскетическими подвигами, петербургскимъ нездоровымъ климатомъ и душевными потрясеніями, слабое здоровье еп. Иннокентія не выдержало и ранняя смерть унесла этого земного ангела. Еще ранѣе арх. Филаретъ говорилъ своему другу: «Мы оба архимандрита не можемъ измѣнить положеніе». Но арх. Иннокентий не признавалъ компромиссовъ. Въ первыхъ годахъ XIX стол, оба друга — вліятельные столичные архимандриты, какъ было сказано, спасли гонимыхъ на Валаамѣ старцевъ: о. о. Ѳеодора, Клеопу и Леонида. Имъ обоимъ несомнѣнно было вполнѣ ясно духовное значеніе гонимыхъ.