Джидду Кришнамурти - Комментарии к жизни. Книга вторая Страница 28

«Очевидно, это истина. Ум — создатель и пользователь времени. Без умственной деятельности нет времени. Но возможно ли выйти за пределы ума? Существует ли состояние, которое не принадлежит мысли?»

Давайте вместе обнаружим, есть ли такое состояние или нет. Любовь — это мысль? Мы можем думать о ком-то, кого мы любим, когда он отсутствует, мы думаем о нем, или у нас есть его образ, его фотография. Разлука приводит к мысли.

«Вы имеете в виду, что когда есть единство, то мысль прекращает быть и есть только любовь?»

Единство подразумевает дуальность, но не в этом дело. Разве любовь — это процесс мышления? Мысль принадлежит времени, а любовь связана временем? Мысль связана временем, и вы спрашиваете, возможно ли быть свободным от связывающего качества времени.

«Это должно быть так, иначе не было бы никакого творчества. Творчество возможно только, когда процесс продолжения прекращается. Творчество — это новое, новое видение, новое изобретение, новое открытие, новая формулировка, а не продолжение старого».

Продолжение — это смерть творчества.

«Но как же положить конец продолжению?»

Что мы подразумеваем под продолжением? Что приводит к продолжению? Что это, что присоединяет мгновение ко мгновению, как нить соединяет бусинки в ожерелье? Мгновение — это новое, но новое поглощается старым, и таким образом формируется цепь непрерывности. Когда-либо существует новое или только признание нового старым? Если старое признает новое, то новое ли это? Старое может признавать только его собственную проекцию, оно может называть ее новым, но это не так. Новое не распознаваемо, оно — это состояние неузнаваемости, безассоциативности. Старое придает себе продолжение через его собственные проекции, оно никогда не сможет познать новое. Новое может быть переведено на язык старого, но новое не может быть со старым. Переживание нового — это отсутствие старого. Опыт и его выражение — это мысль, идея. Мысль переводит новое в понятия старого. Именно старое приводит к продолжению, старое — это память, слово, что является временем.

«Как можно положить конец памяти?»

Действительно ли это возможно? Субъект, который желает положить конец памяти, сам является кузнецом памяти, он неотделим от памяти. Это так, правда?

«Да, тот, кто прилагает усилия, рожден памятью, мыслью. Мысль — это результат прошлого, сознательного или неосознанного. Тогда что же делать?»

Послушайте, пожалуйста, и вы будете делать естественно, без усилия то, что необходимо. Желание есть мысль, желание сколачивает цепь памяти. Желание — это усилие, акт воли. Накопление — вот путь желания, накапливать означает продолжать. Накопление опыта, знаний, силы или материальных вещей приводит к продолжению, и отрицать это значит продолжать пассивно. Активная и пассивная продолжительности подобны. Центр накопления — это желание, желание большего или меньшего. Этот центр есть «я», помещенный на различных уровнях согласно окружающим условиям. Любая деятельность этого центра только вызывает дальнейшее продолжение «я». Любое движение ума ограничено временем, это мешает творчеству. Бесконечное не приходит с ограниченным временем качеством памяти. Безграничное нельзя измерить памятью, опытом. Безымянное существует только тогда, когда опыт, знание полностью прекращают быть. Лишь только истина освобождает ум от его собственной неволи.

Семья и желание безопасности

Как мерзко быть удовлетворенным! Довольство — это одно, а удовлетворение — другое. Удовлетворение делает ум глупым, а сердце утомленным, оно приводит к суеверию и апатии, и острота чувствительности теряется. Именно те, кто ищет удовлетворения, и те, кто имеет его, привносят замешательство и страдание, именно они порождают вонючую деревню и шумный город. Они строят храмы для идолов и исполняют удовлетворяющие ритуалы, они способствуют разделению на классы и войнам, они вечно умножают средства для удовлетворения. Деньги, политика, власть и религиозные организации — это их пути. Они обременяют землю своей респектабельностью и ее стенаниями.

Но довольство — другой вопрос. Трудно быть довольным. Довольство нельзя найти в тайных местах, его нельзя преследовать, как, например, удовольствие, его нельзя приобрести, его нельзя купить ценой отречения. У него нет стоимости вообще, его не достичь никакими средствами, о нем нельзя размышлять и накопить. Стремление к довольству — это только лишь поиск большего удовлетворения. Довольство — это полное понимание того, что есть, от мгновения до мгновения, наивысшая форма пассивного понимания. Удовлетворению известны расстройство и успех, но довольству не известны никакие противоположности с их пустым противоречием. Довольство над и вне противоположностей, оно не является их синтезом, поскольку не имеет никакого отношения к противоречию. Противоречие может только породить большее противоречие, оно порождает последующую иллюзию и несчастье. С довольством приходит действие, которое не является противоречащим. Довольство сердца освобождает ум от его беспорядочной и отвлекающей деятельности. Довольство — это движение, которое не имеет времени.

Она объяснила, что получила степень магистра точных наук с почестями, преподавала и проделывала определенную социальную работу. В скором времени после окончания она путешествовала по стране, делая различные вещи: обучая математике в одном месте, выполняя общественную работу в другом, помогая своей матери и организации для общества, к которому она принадлежала. Она не участвовала в политике, потому что считала это преследованием личной амбиции и глупой тратой времени. Она все это довела до конца и теперь собиралась выйти замуж.

Вы определились, за кого выйти замуж, или же все организуют ваши родители?

«Скорее, мои родители. Возможно, так лучше».

Почему, если можно поинтересоваться?

«В других странах парень и девушка влюбляются друг в друга, это может быть вначале замечательно, но вскоре появляются страдание и раздор, ссоры и примирения, скука от удовольствия и рутина жизни. Запланированный брак в этой стране заканчивается тем же самым, веселье в нем проходит, так что нечего особо выбирать между этими двумя системами. Они обе довольно отвратительны, но что поделать? В конце концов, нужно жениться, всю жизнь нельзя оставаться одному. Все это очень грустно, но по крайней мере муж дает некую безопасность, а дети — радость, но их нельзя их иметь без мужа».

Но что же произойдет со всеми годами, которые вы потратили на получение вашей степени магистра?

«Возможно, степень мне пригодится, но дети и домашняя работа займут большую часть моего времени».

Тогда чего хорошего дало ваше так называемое образование? Зачем тратить так много времени, денег и усилий, чтобы все закончилось кухней? Разве вы не хотите заняться какой-либо преподавательской деятельностью или социальной работой после вашего замужества?

«Только, когда будет время. Если не живешь обеспеченно, невозможно иметь слуг и все прочее. Боюсь, что все это закончится, как только я выйду замуж, а я хочу выйти замуж. Вы против брака?»

Вы расцениваете брак как институт для создания семьи? Разве семья — это не единица, противостоящая обществу? Разве она не центр, от которого вся деятельность исходит, единственные взаимоотношения, которые доминируют над любой иной формой взаимоотношений? Разве это не самоизолирующая деятельность, которая вызывает разделение, отделение высших и низших, сильных и слабых? Семья как система, кажется, сопротивляется целому, каждая семья противопоставляется другим семьям, другим группам людей. Не семья ли с ее собственностью одна из причин войны?

«Если вы настроены против по отношению к семье, тогда вы, должно быть, за коллективизацию мужчин и женщин, при которой их дети будут принадлежать государству».

Пожалуйста, не делайте поспешных выводов. Думать понятиями формул и систем — только вызывать противление и недовольство. У вас есть ваша модель, у другого своя. Две модели борются над проблемой, каждая стремится уничтожить другую, но проблема все еще остается.

«Но если вы против семьи, тогда за что вы?»

Зачем так ставить вопрос? Если есть проблема, разве не глупо принимать любую сторону согласно предубеждению? Не лучше ли понять проблему, чем порождать оппозицию и вражду, таким образом умножая наши проблемы?

Семья, какая она существует сейчас, — это единица ограниченных взаимоотношений, замкнутая в себе и неприступная. Реформаторы и так называемые революционеры пробовали покончить с этим духом исключительности семьи, который порождает каждый вид антиобщественной деятельности, но центр стабильности в противоположность ненадежности, и существующая социальная структура во всем мире не может существовать без этой безопасности. Семья — не просто экономическая единица, и любая попытка решить проблему на том уровне явно потерпит неудачу. Желание безопасности не только экономически обусловлено, но намного более глубокое и сложное. Если человек уничтожит семью, он найдет другие формы безопасности через государство, через коллектив, через веру и так далее, которые в свою очередь породят их собственные проблемы. Мы должны понять желание внутренней, психологической безопасности и не просто, чтобы заменить одну модель безопасности другой.