Алексей Сидоров - У истоков культуры святости Страница 28

Аппе Паммону, утешающему меня, пребывающего в тревоге, я сказал: «Поверь mohivt словам: никогда во время мира сердце мое не было так уверенным, как во времена гонений[560]. Ибо я уверен, что даже если я погибну, страдая за Христа и укрепляемый Его милостью, то обрету у Него еще большую милость». Когда я говорил это, то Феодор, глядя на авву Паммона, улыбался, а авва Паммон был почти готов рассмеяться. Тогда я сказал: «Почему вы смеетесь над моими словами?[561] Или вы презираете мое малодушие?»[562]

И Феодор обратился к авве Паммону со следующими словами: «Скажи ему, почему мы улыбались». Авва Паммон же отвечал ему: «Ты должен сказать». Тогда Феодор изрек: «В сей час Юлиан убит в Персии[563]. О нем Бог предсказал: «Презорливый и обидливый муж и величавый ничесоже скончает» (Abb. 2, 5). На смену ему придет царь–христианин: [царствование его] будет блестящим, но кратковременным[564]. Поэтому тебе не следует, изнуряя себя, уходить в Фиваиду, но ты должен скрытно оказаться при [императорском] дворе; и когда ты встретишь царя на пути, то будешь радушно принят им и возвращен к [своей] церкви[565]. А вскоре после этого царь будет радушно встречен Богом [на небесах]».

Так это и произошло. Поэтому я верую, что особенно между монашествующими скрывается множество богоугодных [мужей]. Они остаются неизвестны [людям] — такие, как блаженный Амун и святой Феодор, [подвизающиеся] на горе Нитрийской, а также раб Божий, счастливый старостью Памво»[566].

35. В то время, как епископ Аммоний удивлялся блаженному Пиору, Елуриону, Аммонию, Иси–дору — пресвитеру отшельников[567] и святому Мака–рию[568], которых твоя святость видела на Нитрийской горе, [Афанасий] спрашивал меня о святых подвижниках в Скиту: о Паисии и братьях его — Павле и Псоие, об Исайе, Писире, Исааке и Павле, а также о том, видел ли я Феодора Фиваидского[569]. Когда я сказал, что прожил с Феодором три года, он повелел мне рассказать все, что я видел за это время. Когда же я изложил ему кое–что из того, что написано выше (ибо я сократил свое повествование для его святейшества), папа, удивившись, изрек: «Я верю, что все обстояло именно так, поскольку хорошо знаю этого мужа».

36. Написав твоей святости и то, что я слышал от блаженного папы Афанасия, обращаюсь с просьбой удостоить меня твоих всегдашних молитв, непрестанно моля Бога, чтобы Он был [постоянно] милостив ко мне. Приветствуй братий, которые с тобою. Братия, пребывающие со мной, приветствуют твое преподобие. Пусть Всесвятой Бог всяческих для славы Своей, сохранит тебя, святейший владыка и брат, молящийся обо мне, на многие лета в добром здравии для [блага многих] церквей.

37. Ответ архиепископа Феофила[570]

Возлюбленному господину, брату и сослужите–лю Аммону Феофил желает радоваться в Господе.

Зная благую ревность твоего благочестия, благодарю тебя за воспоминание о святых [мужах]. Ты порадовал нас тем,"что прислал записанными повествования, которые мы часто слышали из уст твоих. Да удостоимся мы все и ты иметь [один и тот же] удел и общение [в Царстве Небесном] с блаженным Феодором. Ты, возлюбленнейший и дражайший [брат], принес нам [великую] пользу, не оставив без внимания просьбы нашей. Приветствуй братство[571], которое с тобою. Наше братство приветствует тебя в Господе. Желаю тебе, возлюбленнейший и дражайший брат, здравия в Господе.

Жизнь и деяния святой и блаженной учительницы [нашей] Синклитикии

Необходимо, чтобы все люди были посвящены [в знание] доброго. Ведь если бы они были обученными в таких вещах, то пребывали бы невинными в жизни [своей]. В самом деле, многое полезное сокрыто от невежд[572]. Это случается с ними вследствие того, что мысль их совсем притупляется от нерадения. Ведь часто бывало, что драгоценные жемчужины попадали в руки бедняков, а они, будучи совсем несведущими в подобных вещах, пренебрегали ими, как чем–то незначительным и ничтожным. Так и мы, имея душу младенческую и неопытную, случись нам обладать подобным жемчугом, рассматриваем его как нечто незначительное, обращая внимание лишь на внешний вид и совсем не ведая о естестве его. Однако, если ближние хоть немного наставят нас, [раскрыв] красоту этого жемчуга, то тогда и в нас возникает божественная любовь к виденному. Ведь сами деяния [святых могут] возжечь в духе [нашем такую] любовь.

1. Впрочем, что говорю о тех, которые существуют ныне (и самого себя причисляя к ним), словно знающих нечто и [способных] повествовать нечто [достойное] о славной и блаженной Синкли–тикии? Ведь я думаю, что никакое человеческое существо не в силах описать ее благие деяния. Даже если кто–нибудь попытался рассказать о ней, то он не смог бы [даже чуть–чуть] приблизиться к цели своих стремлений, хотя и был бы [человеком] мудрым и принадлежащим к числу людей сведущих. Ибо подобно тому, как желающие пристально глядеть на солнце лишь повреждают свое зрение, так и пытающиеся [словно] в зеркале отразить жизнь ее испытывают головокружение от величия свершений [святой] и, ослабнув и лишившись сил, подвергаются расстройству мыслей.

2. Мы же, изыскивая, соразмерно собственным силам, [все], что относится к ней, и услышав кое–что о первом [периоде] жизни [святой] от ее сверстников, а также слабо озарившись деяниями ее, приступили к написанию [этого Жития], накапливая для самих себя спасительную пищу. Но изложить [все] достойно самой святой невозможно для нас и, [думаю], тяжело для многих.

3. Названная по имени небесного Собора происходила из страны Македонской. Ибо когда ее предки прослышали о боголюбии и христолюбии александрийцев, то они прибыли из Македонии в город Македонца[573]. Прибыв же в эту страну и найдя, что действительность лучше молвы, они охотно, поселились в ней [навсегда]. Не увеселялись они множеством народа и не удивлялись величию строений, но найдя единообразную веру[574] вместе с чистой любовью, сочли чужбину второй родиной.

5. Блаженная Синклитикия была и родом славна, и украшена [всем] тем, что в [этом] мире считается приятным. Имела она единомысленную сестру, а также двух братьев, отличающихся возвышенным [образом] жизни. Один из них умер в детском возрасте; другой же, достигнув двадцатипятилетия, по воле родителей должен был вступить в брак. И когда все было готово к предстоящему [торжеству] и народом стали совершаться символические действия[575], [душа] молодого человека отлетела, словно птица из силков, променяв земную невесту на непорочный и свободный собор святых [на небесах].

6. Синклитикия же, находясь еще под родительским покровительством, прежде всего упражняла душу в Боголюбии; о теле же заботилась ровно настолько, насколько [это необходимо для того, чтобы] следить за порывами естества.

7. Ибо телом она была необычайной красоты, и уже в раннем возрасте приходили свататься к ней многие искатели ее руки: одни лрельщались богатством, другие — благопристойностью родителей, но более всего привлекались красотой самой девушки. Родители с удовольствием склоняли девицу к браку, торопя ее [выйти замуж], чтобы от нее, [хотя бы по женской линии], сохранить свой род. Она же, придерживаясь целомудренного и благородного образа мыслей, никак не поддавалась родительским увещаниям. Внимая словам о мирском браке, [Синклитикия] помышляла о браке небесном и, пренебрегая многими взыскателями ее руки, склонялась [сердцем] к единственному Небесному Жениху.

8. "И у блаженной Феклы появилась истинная ученица, следующая тем же наставлениямЛчто и она. Ибо единственным Суженным обеих был Христос, а сватом обеих был один и тот же Павел[576].

Я думаю, что у них и брачные покои не были различными, ибо опочивальней обеих являлась Церковь и для обеих поет [там] божественные и возвышенные песни сам Давид. Ведь он кимвалами доброгласны–ми увеселяет души, врученные Богу, тимпанами и десятиструнными псалтирями возносит [Ему] совершеннейшую песню. А Мариам вводит хористок на эти священные браки, говоря: «Поим, Господеви, славно бо прославися» (Исх. 15, 21)[577]. И яства на этой божественной трапезе были общими для [обеих] вкушающих их: «Вкусите и видите, яко благ Господь» (Пс. 33, 9). Одной и той же была и ткань их брачных одежд. «Елицы во Христа креститеся, во Христа облекостеся» (Гал. 3, 27)[578]." Их любовь ко Господу была одинаковой; ибо не только одних и тех же даров удостоились они, но и в одних и тех же подвигах состязались. Нет никого, кто бы оставался в неведении относительно мученичества[579] блаженной Феклы, [ибо всем известно] как боролась она с огнем и лютыми зверями. Но думаю, что добродетельные труды и подвиги Синклитикии не сокрыты от многих. Я считаю труды Феклы более легкими, ибо она сокрушила злобу врага, имея дело с внешними проявлениями этой злобы; а в случае с Синклитикией эта злоба проявилась более сильно, приводимая в движение изнутри посредством супротивных и губительных помыслов[580].