Лев Тихомиров - Руководящие идеи русской жизни Страница 29

XXXVI

Государство и социальный строи. — Классы и сословия. — Сословность монархического строя. — Причины этого. — Бессословность и бюрократизм

Кроме правильного отношения к Церкви, монархическое начало власти, будучи высшим проявлением здорового состояния нации, особенно требует здорового состояния социального строя. Монархия не может действовать одними политическими комбинациями, не приводя к искажению собственной идеи. Все существеннейшие ее потребности, как общение власти с нацией, воздействие на национальную жизнь и само сохранение в нации господства нравственного идеала, удовлетворяются главнее всего соответственным состоянием социального строя. В нем монархия находит свои главные средства действия. Это всегда сознавалось монархической властью, когда она не становилась бесповоротно на точку зрения абсолютизма. Забота о социальном строе характеризует все эпохи процветания монархий, которые всегда относятся к нему крайне бережно, стараются не ломать его, а именно на нем воздвигать свои государственные построения. По этому поводу и говорят о природной сословности монархических наций. Она характеризовала и Россию. Как прекрасно выражался А. Пазухин: «Весь общественный быт Древней Руси покоился на строго сословном начале. Каждый гражданин Московского государства непременно состоял в каком-нибудь чине, принадлежал к известному сословию, обязанному отбывать то или иное идейное государственное тягло. Русский народ, распределенный на известное число государственных чинов со строгим различием в правах и обязанностях, и есть та „вся земля“, то историческое земство, к основам которого теперь взывают политические мыслители, мечтающие утвердить современный политический строй России на бессословном начале»[52]. В этих стремлениях, конечно, как справедливо доказывал Пазухин, кроется глубокое непонимание фактов. Но должно заметить, что значение социального строя для монархии, хотя и сознаваемое наиболее крупными выразителями русской государственности (как М.Н. Катков и К.Н. Леонтьев), весьма не разработано научно, принадлежит к числу темнейших вопросов политической науки, так что массе публики, к ее извинению, даже и неоткуда черпать понятия менее спутанные.

Мы должны разобраться в этом вопросе, хотя бы и без надежды избежать ошибок, столь трудно избегаемых во всех заброшенных областях науки[53].

Говорят о сословности монархического строя. Но что это значит? Что такое сословие? В настоящее время под сословиями понимают несколько крупных традиционных слоев нации, которые даже отчасти утратили свой прежний живой смысл. Многие даже уверены, что эти сословия отжили свое время, и что поэтому будто бы сословность вообще исчезает. С точки зрения научной, мы, однако, не можем рассматривать сословности только по немногим историческим проявлениям ее, а должны вникнуть в ее социально-политический смысл. Что такое сословие? Нация, по различию условий жизни, по многообразию ее требований, всегда распадается на слои, неодинаковые по условиям жизни, а потому представляющие известные различия и в своем быте, в своих привычках, в том, что составляет сильнейшие и слабейшие их стороны.

Назовем эти слои классами, термином, более понятным публике[54]. Это распадение на слои не есть какое-либо «исчезающее» явление, не есть что-либо свойственное одному лишь периоду развития, а явление всегдашнее, вечное. Никогда это расслоение не было сильнее, нежели в настоящее время, когда культура значительно усложнилась в сравнении с предшествовавшими веками. Не касаясь Европы, где это еще более заметно, нежели у нас, укажу несколько образчиков из русской действительности. Мы на бумаге имеем одно крестьянское сословие. Но вникнем в действительную жизнь этого сословия и увидим, что оно давно распалось на много слоев, существенно различных. Чисто земледельческое население с примесью кустарно-промышленного труда, то есть именно историческое крестьянство, теперь охватывает лишь часть крестьянского сословия. Население горно-промышленное различается от него уже весьма существенно. Население фабрично-промышленное еще более, так что в настоящее время уже почти нет такой государственной меры, которая была бы одинаково нужна и полезна для всех слоев этого некогда единого сословия. Напротив, нередко те меры, которые выгодны для крестьянства фабричного, могут быть невыгодны для крестьянства земледельческо-кустарного. Со своей стороны, эти различные слои так называемого крестьянства уже не могут одинаковым способом служить государству, и хотя из каждого можно извлечь государственную пользу, но различными способами. Укажу точно так же на современное дворянство. То, что было историческим дворянством, то есть сословие земледельческо-служилое, ныне охватывает лишь небольшую долю дворянства, другие слои которого не имеют не только ничего общего с исторической идеей сословия, но по всем своим интересам прямо враждебны ей. Такова вся бюрократическая часть его. Здесь опять нет ни одной государственной меры, которая могла бы быть полезна всему слою, числящемуся в сословии дворянском, и разные его слои лишь совершенно различными способами могут быть полезны государству. Соединенные вместе, эти слои совершенно не способны жить единой сословной жизнью и взаимными противоречиями только подрывают ее. Далее. Класс промышленный представляется в виде купеческого и мещанского сословий, но точно так же совершенно не вмещается в них и давно расслоился более сложно. В области труда умственного давно явились резко обозначенные слои, которые даже живут совместной жизнью и невольно, а отчасти сознательно, стремятся ко внутренней организации.

Нельзя сказать даже, чтобы эти новые слои не входили в обязательные отношения к государству, но это происходит несистематично, как бы против воли их самих и государства, не только без достаточного сознания взаимного единства, а даже со взаимными опасениями, как бы не подорвать общественной свободы, как бы не подорвать государственного авторитета… В этом-то разрыве государства и общественных слоев заключается характер современности, а вовсе не в том, чтобы исчезло расслоение общества.

Прежде всякий социальный слой, как только он обозначался в своей отдельности и особенности, становился основой государственного строения. Он привлекался к служению государству на основании тех своих свойств, которыми мог бы быть государству полезен. С другой стороны, он, именно как слой, получал государственное о себе попечение. Его жизненные свойства получали опору в государстве. Таким-то образом «класс» — социальный слой — становился сословием. Сословие есть не что иное, как государственно признанный и в связь с государством поставленный социальный слой.

Если теперь говорят о бессословности, то это не значит, что нация перестала расслаиваться, а значит только то, что государство не дает этому расслоению своей санкции, игнорирует его в своих политических построениях.

Почему это происходит? Без сомнения, от ослабления общей идеи устроения, осмысливающей государственную жизнь, помогающей государству быстро и удачно угадывать свой долг в отношении явлений национальной жизни. Старое государство повсюду связывало себя с жизнью нации. Организация общественная поэтому становилась орудием организации государственной под единым объединяющим началом Верховной власти. Абсолютистская идея разобщила государство и общество. При своей претензии вобрать нацию в себя новое государство в действительности стало лишь вне нации. Перестав составлять две неразрывно связанные стороны одной и той же национальной жизни, государство и общество приходят даже к антагонизму, завершенному ныне уже появлением идеи анархической. Эта идея бессословности государства в обществе все сильнее расслаивающемся принадлежит к числу больших опасностей современной жизни. Она не только ослабляет государство, но без сомнения допускает общественное расслоение доходить до ненормальности, болезненности. Последствие мы уже видим в том, что ныне уже классовые интересы становятся живее и упорнее, нежели не только государственные, но даже национальные.

Между тем любопытно отметить, что сама идея бессословности явилась не вследствие уничтожения расслоения нации, а, напротив, как идея еще нового слоя ее — слоя бюрократического и политического, который, устраняя нацию от непосредственной связи с государством, взял на себя функцию представительства государства перед нацией и нации перед государством. Это то самое «средостение», на которое и у нас немало жаловались. Однако же в идее монархии лежит именно непосредственная связь с нацией. Пока в нации жив монархический дух, она всегда смотрит на всякие помехи этому как на злоупотребление, всегда стремится «дойти до самого царя», в котором точно так же встречает стремление быть в личном, непосредственном общении со своим народом.