Игнатий Брянчанинов - Полное собрание творений. Том 4 Страница 3

Преподобный Симеон Новый Богослов говорит о вере: «Для того, чтоб обрести веру, и веровать словам Божиим, нет ни{стр. 13}какого возбраняющего препятствия. По этой причине, если от всей души захотим обрести веру, то обретаем ее немедленно, без всякого труда: потому что вера есть дар Всеблагого Бога, дарованный нашему естеству; мы имеем его в зависимости от произволения нашего, — имеем, когда захотим. Посему видим, что и скифы, и варвары, и все народы имеют веру естественно, верят словам друг друга, и обнаруживают (разными другими образами) веру между собою» [28]. Эту веру естественную, которою мы можем уверовать в Бога, должно отличать от веры деятельной, являющейся в душе от исполнения евангельских заповедей, и от веры живой, изливаемой в сердце Святым Духом [29]. Уверовать в Бога и во Евангелие [30] могут все; деятельную веру стяжавают подвижники Христовы; живая вера есть дар Божий, достояние одних Святых Божиих. Точно так и покаяние нам естественно. Это — действие совести нашей. Оно состоит в сознании своих погрешностей и в сожалении о них. Как по естественному влечению и убеждению, когда захотим, мы доверяем друг другу, так, по естественному влечению и убеждению, когда захотим, раскаяваемся друг пред другом во взаимных погрешностях. Раскаяние, будучи удовлетворением естественному сердечному требованию, приносит сердцу успокоение и услаждение. Оно восстановляет между человеками нарушенные мир и порядок, разрешает недоумения, врачует души от вражды и памятозлобия. Но мы раскаяваемся друг пред другом только тогда, когда захотим это сделать; без произволения естественная способность покаяния пребывает бездейственною.

Непостижимый Бог, по сотворении человека, даровав ему все средства к сохранению жизни, предоставил избрание жизни или смерти его свободному произволению: точно так и при искуплении непостижимый и в благости и в разуме Своем Бог, совершив искупление, предоставил нашему произволению принятие или отвержение искупления. Он предварительно вложил в нас естественное свойство покаяния: то средство, которое мы употребляем для уничтожения вражды и восстановления мира между собою, Он восхотел употребить в средство уничтожения вражды и восстановления мира между Богом и человечеством, между отверженным и погибшим созданием {стр. 14} и его всемогущим Создателем. Покайтеся! говорит Он человечеству, призывая человечество к Себе. Спасение ваше совершено Богом; смерть ваша попрана и умерщвлена Богом без всякого вашего участия, содействия, труда: произвольно отвергните смерть, принятую вами произвольно! произвольно примите блаженную вечную жизнь, отвергнутую вами произвольно! употребите для этого благовременно вложенное в вас свойство покаяния, свойство, вполне зависящее от вашего произволения! Ничего тяжкого и нового не возлагается на вас: способ примирения между собою употребите в способ примирения с Богом.

Как первоначальная вера заключается в том, чтоб уверовать словам Божиим, так и первоначальное покаяние заключается в сознании своих согрешений и своей греховности, в сожалении о них, в принесении этих сознания и соболезнования посредством искренней исповеди и усердной молитвы пред лице Божие, с решимостию и обещанием оставить греховную жизнь и принять в правило поведения евангельские заповеди. За таким покаянием последует прощение грехов, примирение с Богом, усвоение Богу, по ясному свидетельству Священного Писания, которое говорит: Беззаконие мое познах, и греха моего не покрых, рех: исповем на мя беззаконие мое Господеви: и Ты оставил ecu нечестие сердца моего [31]. Такое покаяние требовалось от принимавших христианство пред крещением их [32]; таким покаянием врачуются души христиан от язв, которыми уязвляет и оскверняет их грех по принятии крещения [33].

Евангелие приемлется верою [34]; жизнь по евангельскому учению усиливает веру, — веру от слуха, теоретическую, мало-помалу обращает в веру деятельную, практическую. Подобное совершается и с покаянием от жительства по евангельским заповедям. Собственный свет падшего естества, как поврежденный грехом, слабо озаряет деятельность человека; при этом свете мы усматриваем немного наших погрешностей, видим одни, самые грубые и осязательные. Когда же деятельность наша озарится светом Христовых заповедей, тогда самовоззрение наше изменяется; мы начинаем усматривать в себе множество недостатков, которых прежде вовсе не примечали. В поразительном разнообразии является тогда пред {стр. 15} мысленными очами наше повреждение грехом! Открывается нам и та греховность, которая составляет общее печальное достояние наше с прочими человеками, и та частная греховность, которая усвояется в собственность каждым человеком от его невнимательной, безрассудной жизни, предшествовавшей жизни, посвященной благочестию. С умножением побудительных причин к покаянию усиливается и усугубляется самое покаяние. Оно очищает око души. Очищенное око видит больше пятен на душевной ризе, нежели сколько их видело, будучи засорено, изъязвлено грехом: естественно, что от такого зрения усиливается и усугубляется покаяние. Оно действует в преуспевших подвижниках несравненно больше, нежели в начинающих подвиг. Нравственное христианское преуспеяние есть преуспеяние в покаянии, потому что преуспеяние в покаянии является от особенно тщательного исполнения евангельских заповедей. Чувством покаяния преизобиловали все Святые; деятельность свою они сосредоточивали в покаянии, и совершали заповеди, как уплату того страшного долга [35], который и при постоянном уплачивании пребывает неуплаченным, который по совершенству Заимодавца и по немощи должников делается неоплатимым, хотя бы его и уплачивали непрестанно. Покаяние в созревших христианах получает особенное, обширное значение. Когда святого Исаака Сирского спросили: «Что есть покаяние?» — он отвечал: «Сердце сокрушенное и смиренное» [36]. Этот же великий наставник совершенных христиан сказал: «Если мы все грешны, и ни один из нас не встал выше искушений, то нет ни одной добродетели, высшей покаяния. Делание его никогда не может достигнуть совершенства. Оно приличествует всегда и всем, хотящим получить спасение, и грешным и праведным. Нет предела, на котором можно б было признать его оконченным: и потому покаяние не может быть ограничиваемо ни временем, ни делами (подвижника), до самой смерти» [37].

Когда благодать Божия осенит веру, тогда христианин возносится в жительство вышеестественное. Точно так же и покаяние, будучи осенено Божественною благодатию, возводит делателя своего к вышеестественному жительству. Объятые чувством и жаждой покаяния, святые Отцы заключались для него в неисходный затвор, предавались плачу и рыданию от созерцания греховности своей и всего человечества; они забывали пищу {стр. 16} по причине воздыханий своих, и рыкали от обилия печали, подобно львам, уязвленным ловцами. Узнав достоинство покаяния, приносимого в безмолвии, они сказали: «Вне безмолвия нет совершенного покаяния» [38]. Другие из Отцов, по причине созерцания греховности своей, с покорностию переносили клеветы, уничижения, изгнания и самую смерть, рыдая и осуждая себя, как бы виновных в том, в чем обвиняла их клевета. Святые мученики, принимая страшные муки и смертную казнь, видели в них вожделенное очищение своей греховности. В то время как благодать доказывала их избрание и святость явными знамениями, они заботились о покаянии. Так, мученик Тимофей, сказавший открыто мучителю: «Дух Иисуса Христа обитает во мне», — также сказавший, что Ангелы Божии присутствуют при его мучении и укрепляют его, приглашал юную супругу свою, Мавру, к участию в мученическом подвиге следующими словами: «Оставив кратковременное, иди, о Мавра! со мною на этот прекрасный подвиг, за который мы сподобимся принять от Спасителя нашего, Бога, венцы, и Он простит нам все согрешения наши, когда мы добровольно предадим себя на смерть за Него». Мавра, исполнившись Святого Духа, предстала дерзновенно пред мучителя и исповедала Христа. По повелению мучителя-игемона исторгнуты были волосы у мученицы. Она сказала игемону: «Ныне узнала я, игемон, что Христос мой усвоил меня Себе, не помянув греха моего, сделанного в неведении и состоявшего в том, что я, послушав твоего лукавого совета, украсила мои волосы на обольщение моего блаженного мужа. Ты хорошо поступил, исторгнув мои волосы: с отнятием их отъят от меня великий грех». Когда, по повелению мучителя, отсечены были святой Мавре ручные пальцы, она сказала ему: «И этим ты сделал мне благодеяние: отъемля у меня персты, которыми я возлагала на себя суетные украшения, ты устроил для меня освобождение от второго греха моего». Когда мученица была ввергнута в котел с кипящею водою, она сказала игемону: «Опять благодарю тебя за то, что ты повелел омыть меня от грехов моих, соделанных в мире, да чистым сердцем приступлю к Богу моему, и прииму венец жизни». Блаженная Мавра совершала многотрудный подвиг мученичества, исповедуя свою греховность и признавая мученичество очищением греховности. Так мыслила и говорила она {стр. 17} несмотря на то, что кипящий котел не причинил ей никакого вреда, а отсечение перстов она вынесла без всякой боли. Святые Тимофей и Мавра окончили жизнь, будучи распяты на крестах, один против другого. Пред кончиною мученица сказала предстоявшему народу: «Братия и сестры! памятуйте, что мы поступали по-человечески, живя между человеками; также, что мы совершили после этого дело Божие, будучи рабами Бога, и уже приемлем венцы от Господа нашего Иисуса Христа. И вы, живя сообразно естеству человеческому, потщитесь совершить и то, что угодно Богу, да получите прощение грехов и примете венцы от того же нашего Владыки» [39]. Точны и справедливы вышеприведенные слова святого Исаака: «Покаяние есть сердечное смирение». По причине глубокого смирения своего величайшие угодники Божии как бы не видели благодатных даров, которыми они обиловали, — видели одну свою греховность, которая уже была омыта Божественною благодатию, свидетельствовавшею явным присутствием своим в избранных сосудах отъятие греховности. В числе свойств, которыми отличаются святые мужи, замечается и то, что они всегда имеют пред очами свой грех, хотя он и прощен Богом, оплакивают его, как бы только что соделанный и не удостоенный еще прощения. Так, святой Давид, плача, говорит: Беззаконие мое аз знаю, и грех мой предо мною есть выну [40]. Повествуют о святом апостоле Петре, что он в течение всей жизни памятовал свое отречение от Господа, и каждую ночь, когда возглашал петел, Петр предавался горькому рыданию, подобно тому, как он предался горькому рыданию и плачу в самую ночь отречения [41]. Преподобный Сисой Великий, египетский пустынножитель, был преисполнен даров Святого Духа; но при наступлении кончины он выразил желание остаться еще на некоторое время в земной жизни, чтоб усовершенствоваться в покаянии [42]. Такое мнение о покаянии имели величайшие угодники Божии: оно образовалось в них от постоянного и тщательного очищения покаянием, причем ясными становятся для человека неизреченное величие Божие, ничтожность человека и тяжесть его падения.