Иоанн Златоуст - Творения, том 12, книга 1 Страница 3

2. Где те, которые говорят: было (время), когда (Его) не было? Далее (апостол) постепенно изрекает о Нем гораздо важнейшее этого: "Сей" - говорит, – "будучи сияние славы и образ ипостаси Его и держа все словом силы Своей, совершив Собою очищение грехов наших, воссел одесную престола величия на высоте, будучи столько превосходнее Ангелов, сколько славнейшее пред ними наследовал имя" (Евр. 1:3,4). О, мудрость апостольская! Или лучше сказать, нужно удивляться здесь не мудрости Павла, но благодати Духа, потому что он изрек это не от собственного разума, и не от себя произнес такую премудрость, - как ожидать этого от скобели, от кожи, от мастерской? - но от божественной силы такие изречения. Подлинно, такие мысли произошли не от его разума, который прежде был так мал и бессилен, что нисколько не превосходил (разума) простолюдинов, - как ожидать иного от преданного заботам о купле и кожах? - но от благодати Духа, которая, чрез кого хочет, чрез того и являет свою силу. Подобно тому, как если кто хочет возвести малое дитя на какое-нибудь высокое место, достигающее до самой высоты небесной, то делает это постепенно и мало-помалу возводит его с низших ступеней на высшие; потом, когда, поставив его вверху и приказав посмотреть вниз, увидит, что оно смущается, страшится и чувствует головокружение, то берет его и опять, низводить на место более низкое, доставляя ему возможность отдохнуть; а после, когда оно отдохнет, опять возводит, и затем опять низводит, - так точно поступает и блаженный Павел и с евреями, и везде, научившись этому от своего Учителя. Ведь и сам (Христос) поступал так же, то возводя слушателей на высоту, то низводя их, и не допуская их долго оставаться на одной и той же степени. Посмотри же, как здесь (апостол), проведши слушателей чрез несколько ступеней и поставив их на самой высоте благочестия, прежде нежели они смутились и почувствовали головокружение, опять низводит их ниже и дает отдохнуть: "говорил", - продолжает, - "нам в Сыне", и потом: "Которого поставил наследником всего". Имя "Сына" есть общее (имя); но когда разумеется истинный (Сын Божий), то оно выше всех; как бы то ни было, здесь (апостол) внушает и доказывает, что Он - высок.

Смотри же, как он наперед поставляет их на низшей степени, говоря: "Которого поставил наследником всего", - потому что "поставил наследником" означает не высокое дело, - потом на более высокой, присовокупляя: "чрез Которого и веки сотворил", затем на, самой высшей - такой, после которой уже нет другой: "Сей, будучи сияние славы и образ ипостаси Его". Здесь он возводит их поистине к неприступному Свету, к самому сиянию. Но прежде, нежели (ум их) помрачился, смотри, как он опять мало-по-малу низводит их: "и держа всё", - говорит, - "словом силы Своей, совершив Собою очищение грехов наших, воссел одесную престола величия на высоте". Непросто сказал: седел, но: после очищения "воссел". Напоминает о воплощении, и говорит опять об уничиженном. Потом, снова, сказав нечто высокое в словах: "одесную престола величия на высоте", говорить опять нечто смиренное, присовокупляя следующее: "будучи столько превосходнее Ангелов, сколько славнейшее пред ними наследовал имя". Здесь он говорит о домостроительстве во плоти, потому что слова: "будучи столько превосходнее" указывают не на существо, единое с существом Отца, - оно не было, а родилось, - но на существо плоти; это - было. Впрочем он говорит теперь не о происхождении существа; но, подобно тому, как Иоанн говорил: "Идущий за мною стал впереди меня, потому что был прежде меня" (Иоан. 1:15), выражая, что Он почтеннее и славнее, так и Павел здесь словами: - "будучи столько превосходнее Ангелов" - выражает, что Он выше и превосходнее, - "сколько славнейшее пред ними наследовал имя". Видишь, что это сказано по отношению к плоти (Христовой)? Имя: Бог-Слово Он имел всегда, а не наследовал впоследствии, и не тогда Он стал превосходнее ангелов, когда совершил очищение грехов наших, но всегда был превосходнее и несравненно превосходнее. Следовательно, это сказано по отношению к плоти. Так и мы обыкновенно, рассуждая о человеке, говорим о нем и низкое и высокое. Когда, например, мы говорим: человек - ничто, человек - земля, человек - пепел, то относим все это к низшей его части; а когда говорим: человек - существо безсмертное, человек – разумен, сроден горним (силам), то относим все это к высшей его части. Так и Павел о Христе говорит иногда с низшей стороны, а иногда с высшей, желая объяснить домостроительство, и сказать о нетленном существе Его.

3. Итак, если Он совершил очищение грехов наших, то постараемся остаться чистыми и не принимать никакой нечистоты, но ту красоту и то благолепие, которые Он сообщил нам, будем тщательно соблюдать настолько неповрежденными и неприкосновенными, чтобы в нас не было никакой скверны или нечистоты, или чего-нибудь подобного. Ведь и малые грехи - нечистота и скверна, как напр. злословие, поношение, ложь; а лучше сказать, и эти грехи не малы, но весьма велики, - так велики, что они лишают царствия небесного. Как и каким образом? "А Я говорю вам", - говорит (Господь), - "брату своему: "рака", подлежит синедриону; а кто скажет: "безумный", подлежит геенне огненной." (Mат.5:22). Если же так виновен называвший брата своего глупцом, - что кажется незначительнее всего и свойственно детской беседе, - то называющий его злонравным, злодеем, завистником, и осыпающий другими бесчисленными оскорблениями, какому не предан будет суду и наказанию? Что может быть ужаснее этого? Но внимайте, прощу вас, словам моим. Если творящий "одному из сих братьев Моих меньших" творит Ему самому, и не творящий "одному из сих меньших" не творит Ему самому (Mат. 25:40,45), то не то, же ли самое бывает и со злословием и поношением? Злословящий брата своего злословит Бога, и воздающий честь, брату своему воздает честь Богу.

4. Будем же приучать язык свой говорить доброе: "Удерживай", - говорит (Псалмопевец), - "язык свой от зла" (Псал. 33:14). Бог не для того нам дал его, чтобы мы злословили, чтобы поносили, чтобы клеветали друг на друга, но чтобы прославляли Бога, чтобы говорили то, что благодать внушает слушающим, что (служит) к назиданию, к пользе. Ты сказал о ком что-нибудь худое; какую же ты получаешь пользу, причиняя вред вместе с ним и себе самому? Ведь ты заслуживаешь название поносителя. Нет, истинно нет ни одного зла, которое останавливалось бы на одном претерпевающем, а не обращалось и на причиняющего зло; так, например, завистливый по-видимому строит козни другому, но наперед сам вкушает плоды злобы, терзаясь, изнуряясь и подвергаясь всеобщей ненависти; любостяжательный лишает имущества других, но вместе с тем лишает и себя самого любви, или лучше, заслуживает всеобщее порицание. Хорошая слава гораздо лучше богатства; её лишиться не легко, а потерять богатство легко; или лучше сказать, когда его нет, то не имеющий не терпит никакого вреда, а когда её нет, то человек подвергается осуждению и осмеянию, делается врагом и ненавистным для всех. Также гневливый наперед наказывает себя, терзаясь в себе в самом, а потом уже того, на кого гневается. Подобным образом и злоречивый наперед посрамляет себя самого, а потом уже того, о ком говорить худо; или даже не может и этого достигнуть, но сам заслуживает название человека дурного и ненавистного, а того делает еще более любимым. В самом деле, если тот, о ком он говорит худо, не отплачивает ему тем же, но хвалит и превозносить его, то воздает похвалу не ему, а себе самому. Как поношение ближних обращается наперед, как я прежде сказал, на самих поносителей, так и добро, сделанное ближним, доставляет наперед радость самим делающим. Делающий добро и зло непременно сам первый испытывает последствия; как вода, истекающая из источника, либо горькая, либо вкусная, и наполняет сосуды приходящих, и не уменьшает производящего её источника, так точно зло и добро, от кого происходит, того и радует или губит. Это бывает здесь.

А какое будет там добро или, зло, кто может выразить словом? Никто не может. (Тамошние) блага превышают всякий ум, не только слово; а противное им, хотя выражается словами обычными для нас, - там, говорится, огонь, мрак, узы, червь нескончаемый, - но они означают не только то, что выражают, а нечто другое, гораздо ужаснейшее. Чтобы ты убедился в этом, обрати теперь же внимание прежде всего на следующее. Если (там) огонь, то, скажи мне, каким образом (там же) и мрак? Видишь ли, что тамошний огонь гораздо ужаснее здешнего? Он не имеет света. Если (там) огонь, то каким образом он сжигает непрестанно? Видишь ли, что он гораздо ужаснее здешнего? Он не угасает, почему и называется неугасаемым. Представим же, какое мучение - быть сжигаемым непрестанно, находиться во мраке, испускать безчисленные вопли, скрежетать зубами и не быть услышанным. Если здесь человек, воспитанный благородно, попавши в темницу, только чувствовать зловоние, находиться во мраке и содержаться вместе с убийцами считает ужаснее всякой смерти, то представь, каково быть сжигаемым вместе с убийцами вселенной, ничего не видеть и не быть видимым, но среди такого множества людей считать себя одиноким. Действительно, мрак и отсутствие света не дозволит нам распознавать даже ближних, но каждый будет в таком состоянии, как будто бы он страдал один. Если же мрак сам по себе тяготит и смущает наши души, то что будет, когда к мраку присоединятся такие мучения и сожигания? Потому, прошу, будем постоянно содержать это в своей памяти и переносить скорбь от слов, чтобы не испытать наказания на деле. А всё это непременно исполнится, и тех, кто совершит дела, достойные тамошних наказаний, не избавит никто, ни отец, ни мать, ни брат, хотя бы кто имел и великое дерзновение, и великую силу пред Богом. Брат не избавит, говорит (Писание), избавить ли человек (Псал. 48:8)? Сам (Бог) воздаст каждому по делам его, - и чрез них только можно и спастись и подвергнуться мучению.