Дэвид Годман - Сила присутствия. Том 1 Страница 3

Бхагаван ушел и вернулся с книгой «Бхакта-Виджая», антологией жизнеописаний самых известных святых, живших в Западной Индии много веков назад. Он открыл книгу и прочитал вслух историю, в которой святой Витхоба решил принять саньясу. Его сын Джнянадева, воплощение бога Вишну, дал ему совет. «Где бы ты ни был, в светском обществе или в лесу, с тобой всегда один и тот же ум. Тот же самый старый ум, где бы ты ни остановился». Прочитав это, Бхагаван добавил: «Ты можешь достичь джняны, даже живя в сансаре [мирских заботах]».

«Почему же вы тогда стали саньясином?» – отпарировал я.

«Это была моя прарабдха (судьба), – ответил Бхагаван[7]. – Жизнь семьянина трудна и полна невзгод, без сомнений, но стать джняни проще, будучи семьянином».

Позже я узнал, что это был стандартный ответ Бхагавана всем людям, которые спрашивали, могут ли они отказаться от выполнения своих мирских обязанностей. Например, однажды к нему приехал ученый-гуманитарий из Франции и задал множество вопросов.

Выслушав ответы Бхагавана, он сказал: «Я не хочу возвращаться во Францию. Я хочу остаться здесь с вами навсегда».

«К чему это? – ответил Бхагаван. – Вы можете вопрошать „кто я?" в любое время, даже живя в своей стране».

Жизнь рядом с Бхагаваном возбуждала во многих людях (включая меня) дух отречения от мирской жизни, но Бхагаван всегда отговаривал своих преданных от фактического отречения от мира. Однажды я услышал, как двое разговаривали об этом.

Один сказал другому: «Если ты будешь часто приходить к Бхагавану, он сделает тебя саньясином». Второй преданный знал, что это не так, но притворился испуганным. Он пошел к Бхагавану и попросил его о просветлении.

«Мне сказали, что если я буду часто приходить к вам, вы сделаете меня саньясином. Если я стану саньясином, я лишусь зарплаты в юоо рупий. Что тогда будет с моей женой и детьми?»

Бхагаван, который, должно быть, знал, что этот преданный обеспокоен не всерьез, ответил: «Каждый в конечном итоге получит то, чего хочет».

Мое стремление стать саньясином в конце концов исчезло. Хотя сам Бхагаван отрекся от мира еще в юности, я в какой-то момент понял, что моя судьба – оставаться в миру, работать и заботиться о своей растущей семье. Мне повезло в том, что во всех вопросах моей семьи я мог положиться на Бхагавана – он заботился о нас всегда. Мы часто нуждались в помощи, и у меня очень быстро вошло в привычку рассказывать Бхагавану о наших проблемах.

В один из таких моментов Бхагаван повернулся ко мне и сказал: «Ты думаешь, что твои беды так уж велики. А что ты знаешь о моих бедах? Давай я расскажу тебе об одном случае, произошедшем со мной. Однажды, карабкаясь по крутой части горы, я держался за камень, чтобы сохранить равновесие. Камень зашатался и не выдержал моего веса. Потеряв равновесие, я упал на спину, на меня осыпались камни и я оказался частично погребенным под ними. Каким-то образом мне удалось выбраться и встать на ноги. Я сразу же заметил, что большой палец на левой руке вывихнут. Я вставил палец обратно в сустав и пошел домой».

Я думаю, что Бхагаван преуменьшил степень своих ранений, потому что, когда он рассказывал эту историю, из Скандашрама вышла его мать и сказала: «Мне невыносимо вспоминать этот ужасный случай. Он пришел домой весь в крови. Он был в таком состоянии, что я не хочу даже думать об этом».

Мне было очень легко общаться с матерью Бхагавана, так как мы были знакомы еще со времен жизни в Мадурае. Однажды в разговоре она упомянула, что ей было видение, в котором множество змей обвило шею, грудь и ноги Бхагавана, но потом все они уползли. Я думаю, Бхагаван дал ей это видение, чтобы избавить ее от иллюзии, что он ее сын.

В другой раз, когда мы с матерью Бхагавана были в Скандашраме, она сказала мне: «Десять дней назад, примерно в это же время, я не отрываясь смотрела на Бхагавана. Постепенно его тело исчезло и я увидела вместо него лингам Тиручули[8]. Лингам был очень ярким. Я не могла поверить своим глазам. Я потерла их, но все равно видела то же самое – яркий лингам. Я испугалась, так как решила, что мой сын уходит навсегда. К счастью, лингам постепенно снова превратился в Бхагавана».

Когда она закончила рассказывать эту историю, я посмотрел на Бхагавана, ожидая подтверждения или комментария, но он просто улыбнулся и ничего не сказал. В то время мой сын писал книгу под названием «Бхагаван Паринайям» («Свадьба Бхагавана»), в которой Бхагаван женится на джняна-канья (невесте джнянё). Я рассказал ему этот случай с Бхагаваном, и он включил его в свою книгу. Несколько месяцев спустя, когда мой сын читал эту книгу вслух перед Бхагаваном, Бхагаван спросил его, откуда он знает об этом конкретном случае.

«Мне рассказал мой отец», – ответил сын.

«Правда? Неужели он рассказал тебе все это?» – спросил Бхагаван.

Другие преданные хотели узнать побольше об этом случае– никто из них никогда раньше о нем не слышал, – но Бхагаван сказал: «Это не важно» и переключил их внимание на что-то другое.

У меня было два странных, но похожих переживания в присутствии Бхагавана. Первый случай произошел на горе. Бхагаван привел меня на вершину горы и показал место, где зажигают «картикай джъоти»[9], и несколько других мест. Когда зашло солнце, мы спустились и легли спать у Семи Источников[10]. Я спал у ног Бхагавана, и вдруг мне было видение Бхагавана, находящегося со всех сторон от меня. Когда оно исчезло, я рассказал Бхагавану о том, что произошло, но он отказался давать какие-либо комментарии.

Другой случай был странным и загадочным. Я ненадолго вышел из Скандашрама, заметив перед этим, что Бхагаван спал внутри. Вернувшись, я увидел, что он сидит снаружи на своем ложе. Я не обратил на это особого внимания, пока не вошел в ашрам и не убедился, что Бхагаван все еще спит внутри в той же позе, в которой я его видел перед тем как выйти из ашрама.

Когда я позже рассказал об этом Бхагавану, он улыбнулся и сказал: «Почему же ты не сказал мне об этом сразу же? Я бы поймал этого жулика!»

Это была типичная реакция Бхагавана на сверхьестественные явления. Когда Бхагавану рассказывали о таких случаях, он либо игнорировал это, либо отшучивался. Видимо, он не хотел, чтобы непродуктивный интерес к чудесам уводил его последователей в сторону от их главной цели – осознания истинного Я.

Мой собственный опыт и события, которым я был свидетелем, убеждали меня, что Бхагаван – необычайно великий человек. Но в то же время, благодаря тому, что мы были друзьями с детства, мне было легко общаться с ним и находиться рядом. Я не испытывал благоговейного страха, от которого многие немели в его присутствии. И поскольку я знал Бхагавана с ранних его лет, мы порой вспоминали наше детство.

Однажды Бхагаван спросил меня: «Помнишь, Ранган, как я помочился на мурти Каруппанна Свами? Ты пригрозил рассказать об этом моему отцу, а я умолял тебя не делать этого, потому что знал, что отец побьет меня».

«Очень хорошо помню, – ответил я, – теперь мне кажется, что Каруппанна Свами должен был чувствовать себя таким счастливым, словно окунулся в воды Ганги».

В детстве Бхагаван был настоящим сорванцом, и порой казалось, что он вытворил уже все, что только мог. Я помню одну его проделку, из-за которой он имел серьезные неприятности. Когда Бхагаван был маленьким, в соседнем доме жил адвокат. Однажды этот человек закрыл дом на ключ и уехал в город по делам. Пока его не было, Бхагаван умудрился залезть в дом и вытащить бумаги, которые нашел в шкафу. Играя, он воображал, что эти бумаги были анонсами премьеры некой пьесы. Он ходил по улице, подражая разносчикам рекламных листовок, и раздавал документы всем подряд. Эти бумаги в действительности были важными документами в одном деле этого адвоката. Вернувшись, адвокат узнал, что произошло. Он потребовал, чтобы дети вернули ему бумаги, но многие листы были утеряны окончательно, так как их раздавали незнакомцам. Адвокат сообщил о проделке отцу Бхагавана.

Отец очень рассердился и приказал: «Разденьте его! Полностью выбрейте ему голову, оставьте ему только набедренную повязку и лишите еды!»

Спустя годы повторилось в точности то же самое. Приехав в Тируваннамалай, он повторно назначил себе это наказание: выбрил голову, выбросил всю одежду, оставив только набедренную повязку, и жил некоторое время без еды.

До того как я, уже будучи взрослым, впервые навестил Бхагавана, мне дал посвящение Свами из Шрингери[11]. Когда я беседовал об этой инициации со своим братом, он сказал: «Я приму посвящение напрямую от Ишвары (Бога)».

Спустя три года мой брат впервые поехал к Аруначале, чтобы встретиться с Бхагаваном. Сначала он неотрывно смотрел на Бхагавана, словно пытался увидеть в нем того самого Венкатарамана, которого знал еще ребенком. Бхагаван пристально смотрел на него, не говоря ни слова. И вдруг неожиданно мой брат простерся перед Бхагаваном в знак почтения. Тогда он провел с Бхагаваном много дней, а по возвращении в Мадурай сообщил мне, что его инициировал сам Ишвара. В последующие годы он часто приезжал к Бхагавану и вскоре стал его рьяным последователем.