Иоанн Златоуст - Толкование на Евангелие от Иоанна Страница 30

4. Итак, Иоанн говорит о себе, что недостоин отрешить ремень сапогу; а враги истины доходят до такого безумия, что считают себя достойными знать Его так же, как Он знает Себя Самого. Что может быть хуже такого безумия? Что сумасброднее такого самохвальства? Хорошо сказал некто мудрый: начало гордыни незнание Господа (см.: Сир. 10, 14). Диавол, не бывший прежде диаволом, не был бы низвержен и не стал бы диаволом, если бы не заболел этою самою болезнию. Она лишила его прежнего достоинства, она низвела его в геенну, она послужила для него причиною всех зол. Порок этот может сам по себе повредить всякую добродетель души – милостыню ли, молитву ли, пост, или что-либо другое. Сказано, что высокое у людей не чисто пред Господом. Не блуд только и не прелюбодеяние оскверняет тех, которые предаются ему, но и гордость, и даже гораздо больше. Почему? Потому, что хотя блуд и непростительное зло, но, по крайней мере, иной человек может сослаться на пожелание; а высокомерие не имеет никакой причины, никакого предлога, под которым заслуживало бы хотя тень извинения; оно есть не что иное, как развращение души и самая тяжкая болезнь, происходящая не от чего другого, как только от безрассудства. Подлинно, нет человека безрассуднее высокомерного, хотя бы он обладал большим богатством, хотя бы получил обширное внешнее образование, хотя бы поставлен был на высшей степени власти, хотя бы имел у себя все, что для людей кажется завидным. Если гордящийся действительными преимуществами жалок и несчастен и теряет награду за все свои совершенства, то не смешнее ли всех надмевающийся ничтожными благами, тенью и цветом травы (такова слава этого века), так как он поступает подобно тому, как если бы бедняк, нищий, постоянно удручаемый голодом, случайно в одну ночь увидел приятный сон и тем стал бы тщеславиться? Жалкий и несчастный! Душу твою снедает жесточайшая болезнь, и ты, убогий крайним убожеством, мечтаешь, что у тебя столько и столько-то талантов золота и множество прислуги? Да это – не твое. А если не веришь моим словам, то убедись опытами бывших прежде богачей. Если же ты так упоен, что не вразумляешься приключениями других, то подожди немного, и ты дознаешь собственным опытом, что нет для тебя никакой пользы от этих благ, когда, при последнем издыхании, не будучи властен ни в одном часе, ни в одной минуте, ты невольно оставишь их окружающим тебя людям и, что нередко случается, таким людям, которым ты и не хотел бы оставить. Многие даже не имели возможности распорядиться о них, а отходили нечаянно, еще желая наслаждаться ими, но им уже не было это позволено, и, будучи увлекаемы, отходя из мира невольно, по необходимости, оставляли свои блага тем, кому бы и не хотели. Чтобы и с нами того не случилось, мы, пока живы и здоровы, отошлем их в свой (грядущий) град. Только таким образом мы будем иметь возможность насладиться ими, а не иначе; таким только образом мы положим их в надежном и безопасном месте. Ничто, ничто не может их оттуда исхитить: ни смерть, ни доверительные свидетельства, ни наследники, ни клеветы и наветы; но кто сколько принес с собою, отходя отсюда, тем всем и будет наслаждаться непрерывно. А кто так несчастен, что не захотел бы вечно утешаться своим стяжанием? Перенесем же свое богатство и положим его там. Для этого перенесения нам не нужно ни ослов, ни верблюдов, ни колесниц, ни кораблей, – и от этих хлопот избавил нас Бог, – нужны нам будут только бедные, хромые, слепые, недужные. Им-то поручен этот перевоз, они-то пересылают богатство на Небо, они-то вводят владетелей богатства в наследие вечных благ, которого да достигнем и все мы, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, чрез Которого и с Которым Отцу со Святым Духом слава ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Беседа XVII

Изъяснение 1, 28–29. Слова святого Иоанна Крестителя как свидетельство его величайшего благоговения к Иисусу Христу. – Иисус Христос не имел нужды в крещении. – Ложность предположения, что Иисус Христос творил в детстве чудеса. – Почему иудеи не веровали в Иисуса Христа, хотя слышали проповедь святого Иоанна Крестителя и видели столько знамений и чудес. – Достоверность евангелистов. – Против язычников. – Встречаются защитники зрелищ, но не обретаются истины и веры. – Сочинения философов того времени против христиан.

1. Великая добродетель – дерзновенное, открытое исповедание Христа и предпочтение этого исповедания всему другому – так велика и дивна, что Сын Божий Единородный исповедует такого человека пред Отцом Своим, хотя это воздаяние и несоразмерно. Ты исповедуешь на земле, а Он исповесть на Небесах; ты – пред людьми, Он – пред Отцом и всеми Ангелами. Таков был Иоанн. Он не смотрел ни на народ, ни на славу, ни на что человеческое, но, презрев все это, с должною свободою проповедовал всем о Христе. Поэтому евангелист означает и самое место (его проповеди), чтобы показать дерзновение велегласного проповедника. Не в доме, не за углом, не в пустыне, но на Иордане, среди множества народа, в присутствии всех, крестившихся от него (а Иоанну крещающему предстояли иудеи), он возгласил это дивное исповедание о Христе, исполненное великих, возвышенных и неизреченных догматов, а о себе говорил, что недостоин был развязать ремень сапог Его. Как же это выражает евангелист? Присовокупляя слова: сия в Вифании быша. А в исправнейших списках сказано: в Вифаваре. Вифания была не по ту сторону Иордана и не в пустыне, а близ Иерусалима. Но эти места означает (евангелист) и по другой причине. Он хотел рассказать события не древние, а случившиеся в незадолгое пред тем время, и потому призывает в свидетели своих слов людей, которые находились в тех местах и были очевидцами, и таким образом от самых мест представляет доказательства. Уверенный, что в своем повествовании он ничего не прибавляет от себя, а говорит все просто, как было, он заимствует свидетельство от самых мест, которое, как я сказал, может быть немаловажным доказательством истины. Во утрий же виде Иоанн Иисуса, грядуща к себе, и глагола: се, Агнец Божий, вземляй грехи мира. Евангелисты как бы разделили между собою времена. Матфей, вкратце обозрев время до заключения в темницу Иоанна Крестителя, поспешает к обстоятельствам последующим; а евангелист Иоанн не только не вкратце представляет то время, но на нем-то в особенности и останавливается. Матфей, после пришествия Иисуса из пустыни, умолчав о промежуточных обстоятельствах, как, например, о том, что проповедовал Иоанн, что говорили посланные (к нему) иудеи, и сократив все прочее, немедленно переходит к темнице. Слышав Иисус, говорит он, яко Иоанн предан бысть, отъиде оттуда (Мф. 4, 12). Но Иоанн сделал не так; а, умолчав об отшествии в пустыню, о котором сказал Матфей, он повествует об обстоятельствах после сошествия Иисуса с горы и, рассказав о многом, затем присовокупляет: неубо бе всажден в темницу Иоанн (3, 24). Но для чего, скажешь, Иисус теперь приходит к Иоанну, делает это не однажды, а и в другой раз? Матфей говорит, что Ему нужно было прийти для крещения. Указывая на это, и Сам Иисус присовокупляет: тако бо подобает нам исполнити всяку правду (Мф. 3, 15). АИоанн показывает, что Он и в другой раз приходил, уже после крещения, и это замечает словами Крестителя: видех Духа сходяща, яко голубя, и пребысть на Нем (см.: 1, 32). Итак, для чего Он приходит к Иоанну? Ведь Он не просто пришел туда, а приходил именно к нему. Виде Иоанн, сказано, Иисуса, грядуща к себе. Так как Иоанн крестил Его вместе с другими многими, и многие могли предполагать, что Он приходил к Иоанну по той же причине, как и другие, то есть затем, чтобы исповедать согрешения и омыться в реке с покаянием, то Иисус и приходит снова, чтобы и самому Иоанну дать возможность исправить такое предположение. И действительно, Иоанн, сказав: се, Агнец Божий, вземляй грехи мира, совершенно уничтожил такое подозрение. Если Он так чист, что может даже разрешать чужие грехи, то ясно, что Он приходит не затем, чтобы исповедать Свои согрешения, а чтобы чудесному проповеднику дать случай – повторением прежде сказанного еще точнее внушить слушателям прежде о Нем сказанное и присовокупить к тому еще нечто другое. Частица: се употреблена потому, что многие уже давно, вследствие слов Иоанна, хотели видеть Его. Поэтому Иоанн и указывает Его, когда Он явился, и говорит: се, выражая этим, что Он есть Тот, Кого издавна ожидали. Се, Агнец. Агнцем называет Его, припоминая иудеям пророчество Исаии и преобразование из времен Моисея, чтобы чрез прообраз ближе привести их к истине. Но агнец ветхозаветный не принимал на себя никогда ничьих грехов, а этот принял грехи всего мира, избавил его от гнева Божия, когда ему угрожала погибель. Сей есть, о Немже аз рех: по мне грядет Муж, Иже предо мною бысть (ст. 30).