Джед МакКенна - Духовное просветление: прескверная штука Страница 30

– С другой стороны я обладаю, ээ, более высокими способностями, так сказать, которые большинство из вас ещё не распознали и не развили в себе. Эти способности в действительности не относятся к просветлению напрямую – по крайней мере, они не зависят от него, как и оно от них. Я говорю о способности воплощать желания, во-первых. Формировать собственную реальность. Второе, наверное, это способность рассматривать жизнь не в подробностях, а в больших структурах, будто с большей высоты, и двигаться из этой более высокой перспективы. Вот почему я прихожу в нерешительность, когда мне задают вопросы о третьем глазе или что-нибудь в этом роде. Тот, кто не знает, как формировать свою персональную реальность, может считать это сверхспособностью или чем-то мистическим, тогда как я просто знаю, как это делается. Я начал заниматься этим ради сугубо практических целей ещё до пробуждения и никогда не рассматривал это иначе, как действительно работающий механизм. В этом нет никакой великой тайны, волшебство появляется, когда вы не знаете, как это работает. Когда вы знаете, вы знаете. Я не думаю, что парень, установивший зажигание на моём автомобиле, обладает какими-то мистическими способностями, он просто знает, как сделать то, чего не знаю я.

Я улыбнулся восхищённым лицам в танцующем свете огня. Они внимательно слушали. Это может прозвучать странно, но временами я забываю, что меня на самом деле кто-то слушает. Иногда мне кажется, что я просто пою свою песню, потому что это забавляет меня. Я забываю, что других это тоже может забавлять.

– А какие пара десятков? – спросила Мэри, и почти сразу я понял, что она перескочила назад к моему заявлению о том, какие книги я бы оставил, если бы меня больше заботило состояние нашей библиотеки.

– О, хотелось бы немного точнее ответить на этот вопрос, – сказал я. – Причина, по которой я выбирал бы книги, была бы не в том, что они должны быть какими-то особенно просветлёнными, или даже отражать именно сам предмет просветления. Мой выбор был бы основан на том, что, как мне кажется, важно знать на пути к просветлению, что сильно отличается от самого просветления. В свете этого, я оставил бы какое-то количество книг, а также несколько фильмов, потому что часто они несут в основе наш общий опыт, и могут предоставить интересное обрамление для освещения определённых вопросов…

– Например?

Я подумал о нескольких фильмах, просмотренных мной за последние годы, с которыми должен быть знаком почти каждый.

– Ну, "Матрица" будет хорошим примером фильма, из которого я мог бы извлечь много пользы. "Вспомнить всё", "13-й этаж", "Бегущий по лезвию" – всё это хорошие взгляды на непрочную и даже произвольную природу того, что мы называем реальностью. Ещё я использовал бы "Джо против Вулкана" из-за его подобного притче взгляда на процесс смерти-перерождения. Наверное, будет ещё пара дюжин, если подумать. "Махабхарата" Питера Брука, конечно же. "Каждое утро на свете" – хороший взгляд на взаимоотношения учитель-ученик. "Куда приводят мечты" демонстрирует отношение между мыслями и реальностью. И множество других по различным причинам. "Харви" – просто так.

Я сделал паузу, чтобы поразмыслить, и решил придерживаться только основных рекомендаций, не слишком раскрывая их, чтобы избежать неверного толкования. Не хотелось бы упоминать те книги, которые потребовали бы длинных разъяснений.

– Что касается книг, не говоря о тех, о которых вы можете догадаться сами – это различные версии и переводы "Бхагавад Гиты" и "Дао Дэ Цзин", версия "Махабхараты" для жителей запада. "Три столпа дзен" роши Филипа Капло, "Чужак в чужом краю" Хайнлайна, "На лезвии бритвы" Моэма, "Уолден", "Листья травы", эссэ Эмерсона, что-нибудь Стефана Грофа, "Тысячеликий герой" Джозефа Кэмпбелла, "Голографическая вселенная" Майкла Тэлбота, и так далее – все хороши по разным причинам. Возможно ещё небольшая коллекция ченнелингов, духовных романов на тему о перерождении…

Почти все одновременно среагировали на упоминание о ченнелингах. В основном реакция выражала смесь удивления и недоверия.

– По-моему, ченнелинги очень полезны и интересны не только для учительства, но и для моего собственного понимания феноменального мира, где, как вы видите, я существую, как и все вы. Если вы желаете уточнения, скажу, что Михаил помог мне в понимании эго и структуры личности; что касается персональной реальности, мне нравится Сет; если у меня возникают вопросы о потоке и воплощении желаний, тогда я читаю Авраама. Может, я что-то позабыл, но в основном мне нравятся эти. В "Пути чудес", конечно, есть интересные моменты.

– Значит, эти ченнелинговые сущности служили инструментами в вашем…?

– О, нет, нет, не совсем, – я махнул рукой. – Просто вместе со всем остальным они служили мне инструкцией к тому, как быть человеком на планете Земля, "Человеческое существо – 101". Вот почему мне бы хотелось быть осторожным в этом разговоре. Мне нравятся эти книги, но я не так уж часто в них заглядываю. Обычно, только когда есть какой-нибудь специфический вопрос.

– А что вы читаете для развлечения? – спросила Мэри.

– Кроме сказок "Арлекина"? Мне нравится Ошо – просветлённый, раньше известный как Бхагаван Шри Раджниш.

По группе прошёл ропот удивления, что и понятно. Если ты приравниваешь просветление к святости, тогда Ошо покажется тебе антисвятым, особенно если ты услышишь истории о заговоре, о свободной любви, о присвоении власти, об уклонении от налогов и о девяноста роллс-ройсах. Мне нравится его стиль преподавания. Его интерпретация дзен. Я восхищаюсь его умом.

– И романы. Я читаю много художественной литературы.

По их реакции я понял, что должен сказать что-то ещё.

– Ну ладно, уговорили. Я провожу много времени, просто убивая время. Я играю в видео игры, читаю книги, смотрю кино. Можно было бы сказать, что таким образом несколько часов в день я трачу впустую, но я не считаю это время потерянным, поскольку не знаю ничего лучше, на что бы я мог его потратить. Я не могу использовать его лучше, так как не пытаюсь кем-то стать или что-то совершить. Мной не движет ни неудовлетворённость, ни амбиции. Я сделал то, зачем сюда пришёл. Я просто убиваю время, пока время не убьёт меня.

Это ввергло группу в молчание. Полагаю, они не рассматривали возможность, что просветление является окончанием многих вещей, о которых мы обычно не думаем, что они могут когда-то окончиться. Наконец, Мэри разрушила чары, возвращая нас к обсуждению книг.

– А если бы вас высадили на необитаемом острове, – спросила она, – и вы могли бы взять с собой только одну книгу?

– Это просто, – ответил я, – "Кэлвин и Хоббс".

Все засмеялись. Я закрыл глаза, откинул голову, и все восприняли это как знак, чтобы оставить меня в покое. Они говорили между собой, но я их не слушал. Я слушал всё и ничего, ощущал дождь на своём лице и вдыхал свежий вечерний воздух, сбрасывая с себя всё, очищаясь от тяжести, появляющейся при долгом пребывании в личности. Я не устал, не заканчивал вечер, просто мне хотелось не слышать собственного голоса какое-то время. Хотелось понаблюдать за дождём и ветром. Хотелось, чтобы одна тема ушла, а другая, более свежая, появилась.

25. Нелюбимый меч.

Этот меч – опасное, убойное оружие. Он не для показных церемоний, он не для настенной коллекции, он не для того, чтобы показывать его внукам.У него нет ни ножен, ни лент, кузнец не оставил на нём своего клейма. Рукоять высохла и потрескалась, металл утерял свой блеск.Тупой и пыльный, изъеденный временем, с запёкшейся кровью на эфесе. А когда-то он был острым как бритва и сверкал на солнечном свете.Теперь он забыт, заброшен. Когда придёт время отрубать голову, я знаю, где он лежит. Но то время давно прошло.Зачем читать про чей-то меч? Ведь твоя голова ещё на плечах.– Джед МакКенна –

26. Золотое правило.

У великого пути нет врат, Тысячи дорог ведут к нему. Когда ты проходишь через эти несуществующие врата, Ты остаёшься один во вселенной.

Созерцание огня навеяло воспоминания о тех временах, когда я был обычным человеком. Я с нежностью вспомнил своего приятеля выпивоху, с которым мы вели почти бессвязные философские рассуждения, когда мне было двадцать с небольшим. Подчиняясь наставлениям Торо, что большие идеи требуют больших пространств, мы вели наши споры вне дома – пререкались через ревущее пламя костров, на запруженных людьми улицах, возле тихих прудов – никогда не сидели, не стояли неподвижно, и никогда не доводили мысль до конца. Он был в процессе изобретения версии христианства, которая бы подходила его выходящей за пределы этой жизни личности, а я работал над Торо и Уитменом. Когда с большими мыслями бывало покончено, мы начинали кружиться, и кружились до тех пор, пока не падали, уцепившись за землю, пока она не переставала двигаться. Зачем? Не имею понятия. В то время это имело смысл.