Иеромонах (Рыбко) - Возможно ли спасение в XXI веке? Страница 31

Ведь не будет монах рассказывать всем подряд о своих скорбях. Даже Святые Отцы, как можно заметить, читая их творения, обходят этот вопрос. Они предупреждают о том, что человека на этом пути ждут очень большие скорби. У прп. Иоанна Лествичника написано: если бы люди знали, какие скорби ждут монахов, никто бы не стал монахом. Но он же говорит, что если бы люди знали, какие радости потом ждут монахов в царствии небесном, то все бы стали монахами. То есть, сейчас, здесь, в земной жизни мы испытываем скорби, а до радости еще надо дожить. Еще нужно пройти этот путь достойно, не сломаться, не упасть.

Как монах и в прошлом насельник монастыря, я видел людей, которые вступили в монастырь, даже приняли постриг, а потом не понесли монашеских обетов. Это трагедия, личная трагедия человека, когда его благие пожелания рушатся, особенно когда он уже дал Богу монашеские обеты, а потом не выдержал. Это очень тяжело. Ведь ему уже нельзя свернуть на другой путь, а можно только принести покаяние и опять вернуться на прежний путь. Прежде чем давать обеты надо было хорошо подумать. Никакой процедуры или обряда «размонашивания», снятия монашества Православная Церковь не предусматривает. Однажды раз обещавшийся Богу, давший обет, должен его соблюдать, что бы с ним ни случилось, как тяжело бы ему ни было.

О том, что такое духовная жизнь в монашестве, пусть скажут Святые Отцы, которые были подлинными монахами. Что такое жизнь в миру? Это та же духовная жизнь, но требования здесь немножечко поменьше. Не то, чтобы в миру было легче спасаться, но требования здесь немножечко другие – помягче.

– Отец Сергий, наверное, есть достаточно много людей, которые по тем или иным причинам не решаются встать на путь жизни монашеский, да и нет воли Божией на это, но стремятся к самому монашеству как к подвигу духовной жизни. Это такие «монахолюбивые» миряне, которые хотели бы взять от монашества все лучшее, что можно использовать, живя в миру. Что бы Вы им посоветовали?

– Прежде всего думаю, что это очень хороший и правильный настрой, когда человек уважает монашество и понимает, что подлинная духовность – в монастыре, в монашестве. И святые, в большинстве своем, все были монахами. Хорошо, когда человек свои духовные ориентиры имеет в святоотеческих писаниях, в житиях святых. Может быть, он и понимает, что никогда не достигнет этих высот, однако все-таки руководствуется теми наставлениями, которые написаны для монахов.

Ведь, как я уже говорил, духовные закономерности одинаковы. Заповеди евангельские одинаковы для всех. Просто в монастыре и в миру – как бы разная глубина, разная высота, разные степени усилий, которые должен приложть человек.

Конечно, нужно учитывать, что в миру есть свои сложности, свои особенности. И поэтому духовные писатели неоднократно говорят, что если кто-то захочет в миру проводить полностью монашескую жизнь,– это неправильно, это ошибка. Мирянин есть мирянин. Есть вещи, на которые ему даже не следует покушаться, ибо это будет гордость, например, на полноценный монашеский пост, или на подвиг бдения, на полноценный молитвенный подвиг, какой можно проводить только в монастыре.

Конечно, другое дело, когда человек ушел в монастырь, дал обеты. Назвался груздем – полезай в кузов. Есть, правда, случаи, когда человек готовит себя к монастырю, имеет благословение на монашество, но, может быть, еще не выбрал себе монастырь или его задерживают какие-то обстоятельства в миру: старенькие, больные родители, маленькие дети, которых нужно вырастить. Тогда он по мере сил старается в своей жизни руководствоваться теми монашескими правилами, которые можно исполнить.

Например, есть люди, которые в миру живут и не вкушают мясо или соблюдают пост в понедельник. Думаю, что ничего страшного и непосильного в этом нет. Если благословили, то можно соблюдать. Только самочинно не надо этого делать, благословение надо взять. Подвиг послушания допустимо и возможно проводить в миру. Молиться молитвой Иисусовой тоже возможно в миру. Возможно и в храм ходить почаще.

Но, конечно, не надо забывать при этом, что мы живем с другими людьми, что мы живем под одной крышей с нашими родственниками, и мы должны себя кормить. Нехорошо будет, если мы будем пребывать в храме с утра до вечера, а родители наши будут на нас работать. Будучи старенькими и больными людьми, они ждут помощи от своих детей, а их сын или дочка, лоботрясы, думают: «Я душу свою спасаю, и поэтому вы должны сами работать». Выходит именно то, о чем говорит Евангелие: корван, то есть дар Богу то, чем бы ты от меня пользовался (Мк. 7, 11). Эти люди уже не считают себя обязанными заботиться о родителях. Это ошибка, Господь ее обличил.

Нужно во всем и всегда искать Божию волю и избирать ту меру духовного и телесного подвига, какую нам Господь благословит иметь. А все, что мы попытаемся сделать сверх этого,– уже из безумной гордости. Ничего хорошего из этого не выйдет.

И еще нужно помнить, что человек «растет» постепенно, медленно, и подвиги тоже начинает на себя брать постепенно и медленно.

Всегда ли приход есть общность?

Батюшка, приход – это, собственно, понятие традиционное, оно существовало веками. Раньше приход был такой общностью, в жизни которой участвовали и дети, и молодежь, и люди пожилого возраста. В храм приходили целыми семьями и действительно вместе жили церковной жизнью. Но в наше время ситуация очень изменилась. Молодежь смотрит на мир совсем другими глазами, нежели чем люди старшего поколения. У них, порой даже внутри церковной ограды, разные взгляды на жизнь. Что их может объединять в приходской жизни? Или выход в том, чтобы создавать приходы по интересам, то есть где-то в основном – из молодежи, а где-то – преимущественно из людей старшего возраста?

– Думаю, что Господь Сам знает, как, где и кого собрать, потому что приход создает Господь. Пастырь, конечно, достаточно много значит для прихода, и его деятельность никто не заменит. Но людей приводит на приход Сам Господь. И приходы вряд ли могут быть созданы по интересам, хотя прецеденты таких молодежных приходов мы знаем. И священноначалие Русской Православной Церкви обратило внимание на эту проблему, поскольку жизнь людей ХХ и ХХI веков, отличается – и, надо сказать, во многом – от жизни людей предыдущих веков.

Молодежь требует своего, особого подхода. Кроме того, нужно учитывать, что мы живем в стране, которая сейчас в целом далека от Церкви, но при этом люди тянутся к Церкви, отмечается огромный интерес к ней, Церковь востребована. И каждый, конечно, приходит из своего круга, со своим «багажом» знаний и понятий, которые получены в мирской жизни. Это может быть человек, долгое время живший «советской» жизнью, человек с высшим образованием, человек искусства, молодой человек, который, собственно вырос уже в свободной стране, избавившейся от мерзких уз коммунизма и по-другому смотрящий на жизнь. Хотя, с другой стороны, конечно, наша современная молодежь это, как правило, люди, получившие прививку западной культуры, что не слишком способствует духовной жизни.

И как апостол Павел был для всех всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых (1 Кор. 9, 22), так нужно и в Церкви с каждым говорить на его языке. И с молодежью нужно говорить на языке молодежи.

Святейший Патриарх Алексий хорошо понимает это. В одном интервью – «Комсомольской правде» – он сказал, что пастыри должны учиться находить к молодежи несколько нетрадиционные подходы, понимать современную молодежную культуру и уметь говорить так, чтобы молодежь слышала. Необходимо разрушить существующие стереотипы по отношению к Церкви, которые возникли во многом еще в советское время.

Есть грань, которую священник не должен переступать: он всегда должен оставаться пастырем, священником. Но говорить с молодежью на равных он может. И находить общий язык он должен и обязан. И если священник на приходе уделяет какое-то внимание молодежи, если он собирает молодежь по интересам, если у него, скажем, на клиросе поет молодежь или есть целый молодежный хор, то думаю, что это нужно только приветствовать.

В журнале «Русский Дом», например, был материал о том, что при Троице-Сергиевой Лавре создан военно-патриотический клуб для «трудных» подростков. С одной стороны, там с ними занимаются, готовят их к защите Отечества: с другой – их воспитывают патриотами, говоря об истории Отечества с православной точки зрения. Все это нельзя не приветствовать.

Дело в том, что у нас нет опыта работы с молодежью. На Западе, в православной Греции, среди православных Америки, даже в Польше – с давних пор существует православное молодежное движение, там имеется какой-то опыт. У нас этого опыта нет. Его нужно приобретать. Молодежное движение создано, но насколько оно будет жизненным и принесет ли плоды? Пока их особенно не заметно: ведь должны быть пастыри, люди, поставленные Богом на это особое, миссионерское служение молодежи. Должны быть пастыри, умеющие разговаривать с молодежью, которые смогут на языке, понятном молодежи, донести понятие о Церкви, ценности Православной веры. И, конечно, очень важен личный пример.