Иоанн Мосх - Луг духовный: Достопамятные сказания о подвижничестве святых и блаженных отцов Страница 32

Другой пример, внушающий нам, что Божией кары избежать невозможно, несмотря на все способы укрывательства. Женщина, избежавшая кары людского правосудия, должна была понести очистительное наказание от руки Провидения. Нет сомнения, что она уже глубоко раскаивалась в своем ужасном злодеянии. Душа ее вдвойне страдала: от сознания тяжкой вины и от осуждаемой совестью попытки укрыться от законной кары. Эти страдания бывают столь мучительны, что преступники нередко сами отдают себя в руки правосудия. См. гл. 166-ю «Луга Духовного».

Глава 77. О том, как три человека лишились зрения

Получили хороший урок.

Однажды вместе с господином Софронием мы пришли в дом софиста Стефана, чтобы заняться с ним. Было около полудня. Он жил близ храма Пресвятой Богородицы, именуемой «Дорофеи». Храм был воздвигнут блаженным папой Евлогием. На наш стук в дверь выглянула отроковица и сказала нам: «Он еще спит. Подождите немного». Тогда я говорю господину Софронию: «Пойдем на Тетрапил и там посидим». Местность Тетрапила в большом уважении у александрийцев. Говорят, что основатель города Александр, взяв из Египта останки пророка Иеремии, похоронил их там. Придя туда, мы никого не нашли, кроме троих слепцов; было, как уже сказано, около полудня. Молча и не говоря ни слова мы подсели к слепцам со своими книгами в руках. Слепцы вели беседу между собой, и один из них говорит другому:

– Как ты ослеп?

– В молодости я был матросом, – отвечал собеседник. – Мы плыли из Африки, и в море я вдруг разболелся глазами, так что не мог и ходить. У меня на глазах появились бельма, и я ослеп.

– А ты как ослеп? – спросил тот же слепец другого товарища по несчастью.

– Я был стекольщиком по ремеслу – отливал стекла. Брызги попали мне в глаза, и я ослеп.

– Ну, а ты сам каким образом потерял зрение? – спросили оба слепца первого.

– Сказать вам по правде, – отвечал тот, – в молодости я ненавидел труд, к тому же был и мот. Дошло до того, что мне нечего было есть, и я принялся за воровство. Однажды, уже совершив много преступлений, я стал на площади. Смотрю – хоронят покойника, роскошно разодетого.

Иду за процессией, чтобы заметить место погребения. Обошли церковь св. Иоанна и, положив покойника в склепе, разошлись. Тогда я, оставшись один, вхожу в склеп. Сняв с покойника все одежды, я оставил на нем только один саван (собственно полотно, в которое было обернуто тело). Я уже собирался выйти, много забрав, как дурная привычка моя шепнула мне: прихвати-ка и саван, он из дорогой материи. Вот я и вернулся – на горе себе! Как только снял я саван, обнажив совершенно мертвеца, вдруг он встает прямо передо мною и простирает обе руки ко мне… Ощупав пальцами мое лицо, он вырвал мне глаза. Тогда я, несчастный, бросив все, с большой горестью и с ужасом ушел из могилы. Вот и я вам рассказал, как я ослеп…

Выслушав это, господин Софроний кивнул мне головой. Мы поднялись и отошли от них.

– Ну, достопочтенный авва, – сказал он мне, – сегодня мы не будем более заниматься, потому что получили хороший урок.

Получив назидание, мы записали это, чтобы и вы, узнав об этом, извлекли себе пользу. Сущая правда, что никто, творящий злое, не скроется от очей Божиих. А рассказ этот мы сами слышали из уст пострадавшего.

Название «софист» во время Иоанна Мосха обозначало не то, что в древности, во времена Сократа, когда софистами называли ученых, преподававших философию и красноречие за плату. Софистами называли людей глубоко образованных, соединявших с широкой светской образованностью и знание Св. Писания. В таком смысле называется софистом и спутник И. Мосха – Софроний, получивший блистательное образование в Дамаске, прослушавший курс риторики и философии и изучивший Св. Писание.

Св. Евлогий, патриарх Александрийский, был прежде настоятелем Богородичной Юстиниановой обители в Антиохии. Управлял Александрийской Церковью с 590 до 607 г. Он действовал с неутомимою ревностью против ересей, в особенности против евтихианства. Скончался он в глубокой старости в 607 году. Подробнее о нем и его сочин. см. «Ист. учение об отц. Церкви» преосв. Филарета Черниговского, т. III, § 241. Память его 27 февраля.

Тетрапилом назывался храм или портик, состоявший из четырех рядов колонн. О Тетрапиле вспоминает и спутник И. Мосха Софроний, патриарх Иерусалимский, говоря о чудесах Иоанна и Кира: εìσíλθε γουν εìς Αλεξανδρεíαν χαì ́εν τω μεγ́αλφ Τετραπάλφ νúστης καθεúσησον.

Александр Великий (336–323 до P. X.), покорив Персидское царство, на месте разрушенного им Тира основал при устье Нила город Александрию, который вскоре сделался центром всемирной образованности и торговли.

Пророк Иеремия, после разрушения Иудейского царства Навуходоносором, насильственно был отведен иудеями в Египет и там скончался. Уважение, которое великий завоеватель Персии оказывал религии и преданиям народов, и в частности иудеев, делает предание о перенесении останков Иеремии вероятным.

Св. мученик Иоанн, чудеса которого, равно как и его наставника – мученика Кира, прославил Софроний (Part. С. С. Series Graes. Tom. LXXXVII, 3379), пострадал в 311 году. Впоследствии, в царствование Гонория и Аркадия, мощи св. мучеников были перенесены в Рим, при папе Иннокентии. В настоящее время мощи св. мучеников находятся в Мюнхене. Память св. Иоанна 31 января.

Глава 78. Изумительное чудо умершей девицы, удержавшей грабителя и не отпускавшей его, пока тот не дал обещания стать иноком

О, бедное человечество!

Когда мы находились в Феаполе, авва Иоанн, игумен монастыря Гигантов, рассказал нам нечто подобное: «Незадолго пришел ко мне молодой человек.

– Ради Бога, прими меня, – говорил он. – Я желаю раскаяться.

Говоря это, он проливал слезы и вообще имел вид человека, совершенно убитого горем.

– Скажи мне, – спросил я его, – что привело тебя в такое сокрушение?

– О, отче, я – великий грешник…

– Поверь мне, чадо, – говорю ему, – что как бы ни были велики и разнообразны прегрешения, есть и много целительных средств. Только если ты подлинно желаешь исцеления, скажи мне всю правду о себе, чтобы я мог назначить соответствующую епитимию. Одним способом врачуется блудник, другим – убийца, третьим – лживый врач. И совсем иное нужно для сребролюбца.

Юноша залился слезами и с громкими воплями ударял себя в грудь. От необычайного душевного волнения у него захватывало дух, и он не мог выговорить ни одного слова. Видя, что при его отчаянии и невыразимой скорби он даже не в силах рассказать о своем несчастии, я говорю ему:

– Чадо, выслушай меня: соберись сколько-нибудь с мыслями и расскажи мне, в чем дело. И Христос Бог наш пошлет тебе Свою помощь. По Своему неизреченному человеколюбию и бесконечному милосердию Он все претерпел ради нашего спасения: обращался и с мытарями, и не отверг блудницу, и разбойника принял, и назван был другом грешников, наконец, претерпел и крестную смерть. С радостью примет Он и тебя в Свои объятия, видя твое раскаяние и обращение. Он не хочет смерти грешника, но еже обратитися и живу быти ему.

Тогда, сделав над собой усилие и несколько воздержавшись от слез, юноша начал говорить.

– Отче, я исполнен всякого греха, недостоин неба и земли… Два дня тому назад я услышал, что у одного из вельмож этого города умерла дочь-девица и была погребена в склепе за городом в дорогих нарядах. По привычке к гнусному занятию я ночью пришел в склеп и начал раздевать ее… Снял все, что на ней было… Не пощадил даже последней сорочки – и той лишил ее… всю обнажил, как ее мать родила… Я уже хотел выйти из гробницы, как вдруг она поднимается прямо передо мною и, протянув левую руку, хватает меня за правую…

«Так-таки, негодный человек, тебе и нужно было обнажить меня? – вскричала умершая. – И ты не устрашился Бога? Не побоялся и последнего воздаяния на Страшном Суде?! И не жаль тебе меня, умершей во цвете лет? И не постыдился ты общей матери – природы? Но ведь ты – христианин!!! Так-таки нагою, по-твоему, я и должна предстать пред Христом?! И мой пол не устыдил тебя?! Не женщина ли родила также и тебя? Не обесчестил ли ты вместе со мною и свою мать? Какой ответ, какое оправдание, несчастнейший из людей, принесешь ты пред Страшным Судилищем Христовым?.. При жизни ни один чужой глаз не видал лица моего, а ты после смерти и погребения обнажил меня и видел мое нагое тело?! О, бедная человеческая природа, в какую бездну зла низверглась ты! С такими чувствами, с такими руками как приступишь ты к принятию Святейших Тайн Тела и Крови Господа нашего Иисуса Христа?!»

Пораженный всем виденным и слышанным, я дрожал от ужаса и едва мог выговорить:

– Отпусти меня… Я никогда не буду делать ничего подобного…