Джед МакКенна - Духовное просветление: прескверная штука Страница 32

По-видимому, Сара поверила мне только наполовину.

– Это правда, – заверил я её. – Я совсем не был интересным почти до тридцати лет. А до этого… ты даже знать не захочешь.

Теперь она улыбалась, немного расслабившись. Она была немного шокирована тем, что тот, кого она слишком высоко вознесла, на самом деле не был столь уж безупречным.

– У тебя впереди много лет этого духовного приключения, может быть, много жизней. Старайся делать каждый раз один шаг. Даже просто взгляд на два шага вперёд может быть сильно пугающим, понимаешь, что я имею в виду? Дыши глубже, пей больше воды, чаще медитируй. Не воспринимай всё слишком серьёзно. Ты не пытаешься вылезти из ада в рай, ты просто получаешь телесный опыт. Это просто жизнь, здесь нет ничего плохого, и когда она закончится, ты умрёшь – легко, как падает отпиленный чурбан.

Сара уже слышала это от меня, но я не был удивлён, что она по-прежнему верила в то, что она находится не в том месте, и что ей необходимо попасть в более подходящее место. Легко говорить, что нет никакой спешки, нет победителей и побеждённых, но совсем другое дело действительно понять это. Этот вопрос – один из айсбергов, и в то время, как он кажется довольно маленьким и лёгким сверху, под поверхностью прячется огромная масса затвердевших обструкций. Не думаю, что выслушивание моих разглагольствований может растопить чей-то айсберг, но, как я говорил в самом начале, моя роль – сидеть здесь и говорить о том, что я знаю, а не заботиться о последствиях. Возможно, я сею семена; возможно, я устанавливаю распорядок для более позднего выполнения; или может быть, я просто болтаю в пустыне, кто знает? Никто ничего не знает.

– Тебе что-нибудь понятно? – спросил я её.

– Да, вроде, – ответила она. – Мне кажется, что я… не знаю… как будто что-то не так со мной, что я должна продолжать, не знаю…

– Бороться.

– Да, что всё не достаточно хорошо, что я должна стать этим… должна абсолютно вычистить себя, а до тех пор, я… как будто я не…

– Не достойна?

Она вздохнула.

– Да, наверное.

– Будто ты посторонняя? Не такая, как все? Неправильная?

Она заметно отреагировала. Неправильная.

– Значит, ты чувствуешь, что ты какая-то неправильная? Как будто ты нереальна? Не такая, как другие люди? Ты, наверно, всё время чувствуешь себя не в своей тарелке, никуда не вписываешься, так? Ты всегда чувствуешь, как будто всегда смотришь на всё со стороны?

Она кивнула, тихонько всхлипнув.

– И теперь ты чувствуешь себя здесь не в своей тарелке, потому что все на месте, а ты – нет, и ты хочешь уйти?

Что-то освободилось в ней.

– Вся моя жизнь вот так, – сказала она, шмыгая сквозь слёзы. – Я всегда везде посторонняя. Я никогда нигде не вписываюсь, – рыдания усилились. – Все остальные вписываются… я никогда… я не как обычные люди… я не знаю, что делать…

Я дал ей выплакаться минуту-другую, чтобы стало легче. До того, не было смысла что-то говорить. Я не часто вникаю в личные проблемы, как получилось в этот раз, но какого чёрта? Мне действительно не всё равно её проблема.

– Здόрово, – сказал я, после того, как она немного успокоилась. – Отлично.

– А? – спросила она. – Что здόрово? Почему?

– В действительности, по двум причинам.

– По каким?

– В каждом человеке полным-полно дерьма, Сара, – сказал я и дал словам улечься, прежде чем продолжить. – Я не имел в виду ничего плохого, несмотря на прозвучавшее слово.

Она хихикнула.

– Я просто хочу сказать, что в этом всё дело, это встроено в нас. Никакой альтернативы – во всех полно дерьма. Под этим словом я имею в виду ложность – ложные верования, ложные восприятия, и основанная на них ложная личность. Как когда ты спишь и видишь сны, твои сны полны того, что твоё бодрствующее сознание назвало бы ложным, верно? Нереальным? Когда ты просыпаешься, ты видишь их как абсурдные выдумки, и удивляешься, как ты могла верить в их реальность, пока они происходили, верно?

– Да, наверно.

– Вот, и просветление это не больше, чем пробуждение ото сна. Ты, я, здесь, сейчас, всё кажется очень реальным и основательным, не так ли? Настолько, что даже вопрос об этом кажется абсурдным, верно?

Она согласилась.

– Но разве во сне происходит не то же самое? Разве сон не убедителен, когда ты находишься в нём?

– Да, сказала она.

– Это и есть иллюзия. То же самое. Всё это сон. Вопрос в том, кто спит, и как проснуться? Как стать реальным? Именно к этому сводится всё просветление – пробудиться и увидеть, что на самом деле истинно, делать то, что необходимо, чтобы постепенно становиться менее спящим. Мы должны драться, выцарапывать и прогрызать себе дорогу к пробуждению. В том же смысле, если ты хочешь стать более истинным, единственный способ сделать это – стать менее ложным, меньше полным дерьма. Если ты хочешь стать меньше полным дерьма, единственный способ сделать это – идти внутрь себя с фонарём проницательности, обнаружить дерьмо и осветить его. Освещение уничтожает дерьмо. Ложь исчезает, когда ты действительно смотришь на неё, потому что она никогда не имела реальной сути, она была выдумана. Вот чем ты и занимаешься прямо сейчас – смело направляешь луч света внутрь, копаешь всё глубже – и это здорово. Именно так айсберги растапливаются в океане.

Возле костра кто-то играл горящими ветками, и это напомнило мне сцену из адаптации "Махабхараты" Питера Брука и Жана-Клода Карьера. Танцуя с горящими шестами, Кришна говорил с Арджуной, который не мог оценить безграничности той битвы, в которую они ввязались. Чтобы спасти Арджуну, Кришна принёс в жертву своего могучего и любимого друга, важность чего Арджуна не мог постичь. "Да, – говорил Кришна, – Гатоткача спас тебя. Чтобы сохранить тебе жизнь, я послал его на смерть. Сегодня я дышу с радостью. Я был рождён, чтобы истреблять разрушителей, и я стал твоим другом из любви к миру."

– А какая вторая причина? – спросила Сара.

– А?

– Вы сказали, здόрово по двум причинам.

– Ах, потому что я точно знаю, о чём ты говоришь, потому что я сам был таким же, и скажу тебе, чего я хотел бы, когда чувствовал себя сконфуженным и отчуждённым. Я хотел бы, чтоб кто-нибудь сказал мне, что со мной всё в порядке, и что я не должен пытаться что-то исправить, что надо перестать пытаться вставить квадратную затычку в круглую дырку. Я бы хотел, чтобы мне кто-нибудь сказал, что я не похож на остальных не потому, что я дефективный, но потому, что я предназначен для других вещей. Быть непохожим может быть похожим на проклятье, но важно то, что это также и благословение. Я бы хотел, чтоб кто-то сказал мне, что надо перестать пытаться исправить проклятье, и начать уделять внимание благословению. Тебе это понятно?

Полагаю, понятно, потому что следующие несколько минут она провела, обняв меня вокруг шеи, выпуская, по всей видимости, долго сдерживаемые слёзы. Когда она выпустила бόльшую часть, и мы снова смогли говорить, её речь звучала гораздо менее зажато, а смех был настоящим, как будто ремень, стягивавший ей грудь, наконец ослаб, и она смогла свободно дышать впервые за долгое время.

Здόрово.

27. Кто-то думает, ему повезло, что он родился?

Кто-то думает, ему повезло, что он родился? Спешу уверить его или её, что смерть такое же везенье, и я знаю это.Я проходил смерть с умирающим, и рождение с только что омытым младенцем. Я не вмещаюсь между шляпой и ботинками, приглядываюсь к разнообразным объектам, не похожим друг на друга, и каждый хорош, хороша Земля, и звёзды хороши, и их принадлежности все хороши.Я не планета, и не принадлежность планеты, Я товарищ и компаньон людям, таким же бессмертным и непостижимым, как я сам, (Они не знают, насколько они бессмертны, но я знаю).– Уолт Уитмен –

28. Простые человеческие вещи.

Вселенная это единство всех вещей. Если человек осознает свою тождественность с этим единством, то все части его тела будут иметь значение для него не более, чем грязь; и жизнь и смерть, начало и конец не потревожат его спокойствия, как смена дня и ночи.

На следующее утро я встал в семь. Принял душ, быстро оделся, схватил яблоко на пути через кухню и выбежал из дома, пока меня никто не видел. Всё, что нужно, я уложил в багажник ещё с вечера перед тем, как лечь спать, и поэтому сразу был готов к отправке.

После вчерашнего разговора у костра поздним вечером я узнал из интернета, что сегодня ожидается абсолютно ясная погода – редкий случай для апреля в Айове – и решил воспользоваться этим. Моё снаряжение для прыжков с парашютом было уже готово для этого сезона, и всё, что мне оставалось, это закинуть в рюкзак какую-нибудь одежду и полотенце, проверить наличие формуляра и всякой другой всячины, закинуть всё это в багажник и убедиться, что машина не заблокирована другими на парковке, чтобы этим утром я смог быстренько смыться. И сейчас я ехал в зону для прыжков с парашютом, расположенную в тридцати минутах езды от нас, в такое утро, которое обещает быть идеальным для занятий подобного рода.