Шантепи Сосей - Иллюстрированная история религий Страница 33

Видение пророка Иезекииля

Каждая религия лучше всего познается по названию ее богов. Это относится также к Израилю. На первый план выдвигается не то, кто такой Бог сам по себе, а чем он является для своего народа. Кроме того, это имя было чисто формального характера, а, следовательно, могло явиться теми рамками, в пределах которых свободно развивалось благочестие. Для развития израильского монотеизма это было чрезвычайно важно. В то время как в других случаях, вследствие определенности имени богов, развитие религиозной жизни вызывало постепенно все углублявшееся разделение божеств, здесь мы видим нечто совершенно противоположное. Совершенно неопределенное имя бога не только не ставит никаких препятствий развитию в материальном отношении, но, наоборот, выраженное в этом имени формально единое понятие Бога поощряет единство различных сторон религиозной жизни. Развитие идет вглубь, а не вширь, и чем богаче становится жизнь, тем более полное содержание получает имя Бога. И как в молитве "Отче наш, иже если на небесех" исчерпывается все содержание Бога, прекращается и израильская религия как таковая. Тот факт, что не употребляется более имя Иеговы, – одно из тех совпадений, которыми так богата израильская история.

Но религиозная оценка не разрешает вопрос о происхождении имени Иеговы. Распространенное прежде мнение, что оно находится в генетической связи с представлениями египетских жрецов, с полным основанием опровергнуто в новейшее время. Оно встречается на вавилонских глиняных скрижалях времен царя Гаммураби, современника Авраама, и, следовательно, возникло из прото-вавилонского (сумеритского) прообраза.

Приходится признать, что ветхозаветному имени Иегова соответствует более древняя форма Jahu, различаемая во всех именах собственных, в состав которых входит имя Бога ja u jahu, чьи следы были обнаружены и помимо Израиля. Предположение, что в имя еврейского Бога вошли имена божеств других народов, ни на чем не основано. Кроме того, поклонение Иегове (Jahu) у кенитов было туземным культом и перенесено Моисеем к израильтянам. Это мнение подтверждается отношениями, существовавшими, согласно кн. Судей (1:16, 4:11), между кенитами и тестем Моисея, называемым в некоторых местах Мадианитянином, а также тем фактом, что для древних израильтян Иегова живет на Синае. Следовательно, там и надо искать первоначальное место его культа. Это также подтверждается и значением, которое имели принятые в союз израильских племен кениты для проведения строгого иеговизма даже в позднейшие времена.

Господь показывает Моисею землю

Однако, это перенесение относится только к внешней форме. Иудаизм для Израиля означал торжественный отказ от языческих имен. Он дал сигнал для религиозной концентрации на Синае.

Мы мало знаем о состоянии религиозных воззрений, предшествовавших времени распространения веры в Иегову. Решающее значение имеет суждение об истории патриархов. Оно не носит настоящего исторического характера, и это признается в широких кругах.

Некоторые ученые смотрят на эти рассказы как на генеалогические сказания, в которых отражается история племен: для этих ученых большинство лиц, названных в этих сказаниях, не больше, как heroes oponymi. В них не встречается воспоминаний об эпохе патриархов. Приходится, однако, считаться и с книгой Левит как с самой древней составной частью Пятикнижия. Тем не менее, имеет значение и исагогическая критика. Если книга Левит была составлена после пленения, то содержащиеся в ней хотя и очень краткие сообщения об эпохе патриархов могут быть рассматриваемы лишь как обработка существовавшего в течение столетий материала под углом зрения частью очень прозрачной теории.

Храм в Иерусалиме

В оценке остальных рассказов мы должны исходить из двух следующих соображений: ни один народ не знает истории собственного зарождения; каждый народ, вступая в свет истории, приносит запас преданий, воспоминаний, рассказов, которые в виде песен и сказаний, с прибавлением имен и названий местностей, передается из одного поколения в другое. Трудно установить резкую грань между историческим и неисторическим. Жизнь народа отражается в духовном отношении в лице правителей и выразителей народных настроений, в особенности в его пророках различных в различные времена. Мы не имеем в виду мифы или сказания. В библейских рассказах они взяты материалом проповедей и дают определенное выражение понимания Бога, например в IX и VIII столетиях до н.э. С религиозной точки зрения их ценность заключается не в историческом ядре, а в национальном духе, который создает образы, где характерные черты израильского народа выразились наиболее жизненно и полно.

Жертвоприношение у евреев

В этих рассказах сохранились местные, родовые и племенные воспоминания, составляющие фон истории. То, что приводится как история отдельных личностей, является большей частью историей племен, в схему вошли географические и этнологические данные, события позднейших времен отодвинуты вглубь прошлого, а выведенные лица часто heroes eponymi. Часто вокруг различных имен в различных рассказах скомбинированы такие повествования, которые в действительности носят более разбросанный характер. Если признать все это, тогда незачем будет отвергать историю о праотцах и придется признать известные положительные предания в повествовании об их происхождении из Месопотамии и кочевнических странствованиях через Палестину в Египет.

Рассказы о праотцах не объясняют тенденции наклеивать штамп чисто израильского происхождения на старые хананеянские святыни. Главное, однако, что в этих предположениях мы находим почву для исследования происхождения Израиля и в особенности его религии.

Многочисленные пережитки из области семейных и племенных установлений дают нам доказательства, что религией израильского народа до появления Моисея был анимизм, главными признаками которого является культ предков и тотемизм.

Представления о загробном существовании, которые встречаются в области верований и культа позднейших времен, приводятся как доказательства правильности этого взгляда. Религия Иеговы стоит в непримиримом противоречии к анимизму, хотя в борьбе с ним она и впитала некоторые его элементы. Некоторые ученые утверждают, что Моисей, восприняв религию Иеговы у кенитов, перенес ее в израильский народ без всяких посредствующих звеньев. В этом его великое значение как основателя религии; иначе он был бы только реставратором или реформатором. Сказание, что он выдавал себя за посланника Бога праотцев, не заслуживает внимания.

Анимизм и в особенности культ предков, конечно, имел в Израиле, как и почти у всех народов, большее значение, чем думали прежде. Но этим еще не доказано его первенствующее значение. Во всяком случае, он не исключает истинного богопочитания в израильском народе и до Моисея.

При попытке изучить эту эпоху мы исходим из двух фактов: с одной стороны, израильский народ, несомненно, принадлежал к великой семье семитических народов – к северным племенам, а следовательно и в религии своей он должен был отражать черты этих народов. С другой стороны, позднейший иудаизм носит в себе следы предыдущих религиозных представлений.

Остается спорным вопрос о том, насколько можно говорить о природной обособленности семитов, отразившейся и на их религии. Но вообще название семиты слишком неограниченно и охватывает различные элементы, чтобы можно было особенно далеко уйти в отыскивании какой-то общей для всех природной особенности. Приходится признать их определенной, объединенной общими местными и историческими условиями группой, которую можно, следуя ветхозаветным пережиткам, назвать ферахитами.

Нельзя отрицать некоторой своеобразности народностей этой группы также и в религиозном отношении. Здесь имеет место слабое индивидуализирование образов богов, нет развитой мифологии и собственно политеизма. Но еще далеко и до настоящего монотеизма. Религия приводится в связь с определенными человеческими общежитиями, сначала с семьей, потом с племенем. Как жизнь одного человека теряется в жизни племени, так и религия сама по себе есть религия племени. Божество представляет племенное единство. Племя осуществляет религиозные обряды в святом месте, которое одновременно является центром жизни племени, усиливающим и возобновляющим узы общности священными жертвенными пиршествами. Последствием является слабое индивидуализирование богов. Они являются богами племени. Как явствует из имен Эль, Баал, Молох, Адон, Шаддай, они рассматриваются преимущественно как возвышенные, могущественные властители. Эти имена больше nomina appella-tiva, чем propria, обозначают скорее вид, чем индивидуум. Если они употребляются как имена собственные, то к ним неизменно прибавляется более точное обозначение: Баал того или иного места, царь народа или города. Каждое племя или группа племен самостоятельны в данном отношении. По существу, бог какого-либо племени имеет религиозное значение только для членов этого племени.