Леон Дени - Спиритизм - Религия Будущего Страница 34

120     Каждая религия есть отраженье вечной мысли, смешанное с тенями и несовершенствами мысли человеческой. Порою затруднительно высвободить истины, коие она содержит, из заблуждений, накопленных работою веков. Однако то, что есть божественного в ней, изливает свой свет, освещающий всякую искреннюю душу. Религии более или менее истинны; оне суть в особенности вехи, коие дух человеческий расставляет на проходимом им пути, чтобы подняться ко всё более широким постиженьям будущего бытия и божественной природы. Формы проявленья религии спорны; оне преходящи и переменчивы; но не таково глубокое чувство, их вдохновляющее, не таков смысл, вызывающий их к жизни.     Человечество, в движеньи своём к новым судьбам, призвано создавать себе религию всё более чистую, свободную от материальных форм и догм, под которыми мысль божественная слишком часто оказывается погребённой. И ложная и опасная идея это - желать разрушить религиозные замыслы и понятия минувшего, как то некоторые мечтают сделать. Мудрость состоит в том, чтобы взять из них жизненные начала, в них содержащиеся, дабы построить здание будущей мысли, вершина коей будет всё выше подниматься к небу.     Каждая религия принесёт в веру будущего какой-то свой луч истины: друидизм, буддизм дадут ей своё понятье о последующих жизнях; греческая религия божественную мысль, заключённую в Природе; христианство - более высокое откровение любви, пример самого Иисуса, осушающего чашу страданий и жертвующего собою ради блага людей. Если формы католицизма износились и обветшали, то мысль Христа всегда остаётся жива. Его ученье, его мораль, его любовь ещё и поныне суть утешенье сердец истерзанных и разбитых горькими битвами земными. Слово его может быть обновлено; затемнённые стороны его учения, вновь преданные свету, таят в себе сокровища красоты для душ, стремящихся к жизни духовной.     Наше время отметит решающий этап в религиозной идее. Религии, устаревшие, осевшие под тяжестью веков, нуждаются в том, чтобы наполниться иными возрождающими соками, расширить свои понятия о цели существованья и законах судьбы.     Человечество ищет свой путь к новым очагам света и огня. Временами крик тоски и жалобный плач поднимаются из глубин души к небу. Это призыв к большему излиянию света. Мысль лихорадочно мечется посреди неуверенностей, противоречий и угроз нашего времени. Она ищет точку опоры, чтобы взлететь в области более прекрасные и богатые, нежели все те, в коих она побывала до сей поры. Некоего рода неясное наитье толкает её вперёд. В глубине существа человеческого живёт повелительная потребность знания, понимания, проникновения в величественную загадку Вселенной и в тайну своего собственного будущего.     И вот мало-помалу дорога освещается. Открывается, благодаря наставленьям из мира потустороннего, некий великий закон. Различными способами: типтологией, письменными посланьями, речами, произносимыми в трансе, - духи-водители и вдохновители поставляют нам в теченье уже полувека элементы нового религиозного синтеза. Из глубин пространств могучий ток нравственной силы и вдохновенья изливается на Землю.

121     Философия друидов, восстановленная в своём впечатляющем величии, оказалась соответствующей устремлениям новых спиритуалистских школ.     Как и мы, друиды утверждали бесконечность жизни, последовательные и всё более полные существования души, множественность обитаемых миров.     Именно в этих мужественных учениях, в чувстве бессмертья, из них вытекающего, отцы наши черпали свой дух свободы, равенства социального, свой героизм перед лицом смерти.     Некий род головокруженья охватывает нашу мысль, когда, переносясь на двадцать столетий назад, мы осознаём, что принципы новейшей философии были распространены во всём галльском обществе, что ими вдохновлялись его учреждения и обогащался ими его гений.     Этот великий свет, озарявший землю Галлии, внезапно погас. Грубая рука Рима, изгнав друидов, уступила место христианским священникам. Затем пришли варвары, и тогда мысль человеческую окутала ночь, ночь средневековья, длившаяся десять веков, столь тёмная и непроглядная, что казалось, будто лучи истины никогда не смогут её рассеять.     Наконец после медленного и мучительного прорастания вера наших предков, омоложенная, дополненная научными работами, интеллектуальными завоеваньями последних веков, смягчённая под влияньем христианства, возрождается в некой новой форме. Сыны галлов, мы продолжаем дело наших отцов. Вооружённые философской традицией, бывшей величьем их, просвещённые как и они о тайнах жизни и смерти, мы предлагаем современному обществу, наводнённому материальными инстинктами, Ученье, коие приносит ему, вместе с моральным подъёмом, средства обеспечить и в здешнем мире царство справедливости и истинного братства. Важно, стало быть, вспомнить, чем было, с точки зренья вер и стремлений, это прошедшее нашей расы. Важно увязать современное философское движение со взглядами и убежденьями наших отцов, столь рациональными ученьями друидов, основанными на изучении Природы и наблюденьи над силами психическими, и показать в этом спиритуалистическом обновлении подлинное воскресенье гения Галлии, восстановление национальных традиций, коие столько столетий угнетенья и заблуждения смогли лишь завуалировать, но не разрушить.     Главным основанием друидизма была вера в последовательные и всё более полные жизни души, при её восхожденьи по лестнице миров. Именно на этом фундаментальном понятьи судьбы я и считаю своим долгом настаивать здесь.     Я бы хотел иметь запасы красноречья и убеждения, коими обладает только гений, для того чтоб изложить великий закон "Триад"4 и сказать, как из глубин прошлого, из недр жизненных бездн непрестанно исходят, развёртываются и поднимаются длинные вереницы душ. Духовное начало, нас одушевляющее, должно спуститься в материю, чтобы индивидуализироваться и образовать, а впоследствии развить, своей медленной вековой работой сокрытые в нём способности и своё сознательное "Я". Со ступени на ступень, человек готовит себе формы, организмы, приспособленные к потребностям его эволюции, формы тленные, коие он оставляет в конце каждого существованья как изношенное платье, чтобы найти себе другие, более прекрасные, лучше приспособленные к необходимостям его возрастающих задач.     На всей длине своего восхождения человек остаётся един со средою, им обитаемой, связанным с себеподобными таинственным сродством, содействуя их прогрессу, как и они трудятся для прогресса его. Из жизни в жизнь, он снисходит в горнило человечества всё более просторное, всегда переменчивое, чтобы обрести новые добродетели, знания, качества. Затем, когда он приобрел в каком-либо мире все то, что тот мог ему дать из знания и мудрости, он возносится к обществам лучшим, к областям лучше устроенным, увлекая всех, кого он любит, с собою.     К какой цели поднимается он? Каков будет крайний предел его усилий? Цель эта представляется столь далёкой! Разве не безумие стремиться к достижению её? Мореплаватель, движущийся по бескрайним одиночествам океана, избрал целью пути своего звезду, свет коей брезжит где-то там на горизонте. Как смог бы он её достичь? Непреодолимые расстоянья разделяют их! И всё же звезду эту, затерянную во глубине небес, он однажды сможет узнать, в ином времени и в ином обличьи своём. Также и земной человек, каковым в данный миг мы являемся, однажды узнает миры счастливой и совершенной жизни. Совершенство в полноте своего существа вот цель. Всегда учиться, углубляться в божественные тайны. Беспредельность влечёт нас. Мы проводим вечность, пробегая бесконечность, вкушая ее великолепия, опьяняющие красоты. Становиться всё лучше, всё больше умом и сердцем, проникаться всё более прекрасною гармонией, насыщаться светом всё более ярким, увлекать за собою всё, что страдает, всё, что не знает, - вот она цель, указанная каждой душе божественным законом.     Что может быть выше этой идеи о жизни в понятии "Триад"? Человек, творец своих судеб, своими делами создаёт самого себя и строит своё будущее. Действительная цель существования - это возвышенье чрез усилие, чрез исполненье долга, чрез само страдание. Чем более жизнь эта богата горечью, тем более она плодотворна для того, кто переносит её со смелостью. Она словно ристалище, где смелый проявляет свою храбрость, завоёвывает себе более высокий ранг; это горнило, в коем ненастье, испытания делают для добродетели то же, что огонь производит с металлами, которые он очищает и облагораживает. Сквозь множество жизней и различные условия человек проходит свой земной путь, переходя от одной жизни к другой, после поры отдыха и сосредоточенья в пространстве; непрестанно, он продвигается по этому пути восходящему, коему несть конца. Мучительны и тяжелы почти все существования в здешнем мире, но плодотворны также, ибо чрез них возрастают души наши, увеличиваются силы и мудрость.     Такое Учение может сообщить обществам человеческим ни с чем не сравнимое стремленье к добру. Оно облагораживает чувства, очищает нравы; оно отстраняет также ребячества мистицизма и сухость позитивизма.     Учение это - наше исконное достоянье. Верованья наших отцов проступают вновь - расширенными, опирающимися на целое сомножество фактов, откровений, феноменов, установленных современной наукой. Верования эти привлекают к себе вниманье всех мыслителей.