Евгений Поляков - Но кому уподоблю род сей? Страница 34

Кто-то из наших читателей, возможно, почел бы лучшим, если бы мы привели примеры учений, скрывающихся под символами крови и удавленины. Однако, если бы мы сделали так, то это означало бы осуждение этих учений, на что мы по вполне понятным причинам пойти не можем. Другое дело, что кто-то из представителей сих учений может и без упоминания имен их узнать себя и оскорбиться. Если такое случится, это и будет первым признаком нашей правоты.

Некоторая простота, позволяющая не говорить подробнее о крови и удавленине, заключается в том, что в сыром виде сии виды нечистой пищи не могут никого кроме слепых ввести в заблуждение. Такую пишу можно красиво приготовить, но и тут чувство вкуса — умение воспринять доброе и отвергнуть худое — должно различить привкус крови. Совсем другое дело идоложертвенное...

Дерзнем теперь разгадать и символику идоложертвенного в той мере, в какой это для нас возможно при нынешнем понимании сути идольства. Толкование фрагментов о нечистой пище следует предварить комментарием по поводу того, что же собственно является идоложертвенным, ибо сказать, что сие есть просто знание небожественной, ложной природы, означает непростительную неопределенность. Отметем как абсурдную мысль, что идоложертвенным Павел считал магию с шаманизмом или какую-нибудь тантра-йогу, — много чести! Да и что ему было судить внешних (ср. 1 Кор 5:12)! Нельзя думать и того, что под сим образом скрывается знание материалистическое, — для него достаточно и другой символики, изъяснение которой, кстати, еще ждет нас впереди.

Но тогда остается лишь одно решение: идоложертвенное есть учение, приготовленное кем-то, кто не смог верно распознать источник откровения и духов нечистых принял за Духа Святаго. То есть под таким символом скрыты мистические знания, не имеющие ничего общего ни с Единым Богом, ни со Словом Его, ни с откровением Его, которое Он дает Духом Своим. И еще: читатель, надеемся, понимает, что идоложертвенное в отличие от крови и удавленины неотличимо ни по внешнему виду, ни на вкус от пищи чистой, годной в пищу, и уже поэтому учения подобные тантре отпадают.

Итак, что же говорит Павел об идоложертвенном (1 Кор 8):

1 О идоложертвенных [яствах] мы знаем, потому что мы все имеем знание; но знание надмевает, а любовь назидает. 2 Кто думает, что он знает что-нибудь, тот ничего еще не знает так, как должно знать. 3 Но кто любит Бога, тому дано знание от Него. 4 Итак об употреблении в пищу идоложертвенного мы знаем, что идол в мире ничто, и что нет иного Бога, кроме Единого. 5 Ибо хотя и есть так называемые боги, или на небе, или на земле, так как есть много богов и господ много, — 6но у нас один Бог Отец, из Которого все, и мы для Него, и один Господь Иисус Христос, Которым все, и мы Им. 7 Но не у всех такое знание: некоторые и доныне с совестью, [признающею] идолов, едят [идоложертвенное] как жертвы идольские, и совесть их, будучи немощна, оскверняется. 8 Пища не приближает нас к Богу: ибо едим ли мы, ничего не приобретаем; не едим ли, ничего не теряем. 9 Берегитесь однако же, чтобы эта свобода ваша не послужила соблазном для немощных. 10 Ибо если кто-нибудь увидит, что ты, имея знание, сидишь за столом в капище, то совесть его, как немощного, не расположит ли и его есть идоложертвенное? 11 И от знания твоего погибнет немощный брат, за которого умер Христос. 12 А согрешая таким образом против братьев и уязвляя немощную совесть их, вы согрешаете против Христа. 13 И потому, если пища соблазняет брата моего, не буду есть мяса вовек, чтобы не соблазнить брата моего.

Итак, расшифровка приведенного отрывка следующая:

1. Мы все знаем, что не всякое учение истинно, не всякое дающее знание учение исходит от Единого Бога, с Небес, полных света и воздуха. Надо помнить, что знание вторично по отношению к любви, которая более всего важна. Отвергните знание, которое не связано с любовью, — «Если... знаю все тайны и имею всякое познание,., а любви не имею, — то я ничто.» (1 Кор 13:2). Истинная любовь, как мы видели и как еще увидим, способствует совершенству в знании. Ну, а голое знание не только не способствует совершенству в любви, но даже надмевает. По месту в нем любви узнаете учение. Как может заметить читатель, мы просто повторяем запрет на употребление в пищу удавленины.

2. На первый взгляд может показаться, что речь идет не о совершенстве способа познания, а о мере удовлетворенности своим познанием. Ведь тот, кому начинает казаться, что он познал что-нибудь, должен тут же вспомнить сию фразу Павла, ибо дальнейшее познание будет открыто только осознавшему свое несовершенство. Сию мысль мы до некоторой степени развили, говоря о дерзновении. Однако мысль, заключенная в словах Павла, должна быть рассмотрена более широко. Очевидно, что если кто, познавая через научение у людей, то есть несовершенно, думает, что он может знать что-нибудь, как то следует, то он ничего еще не знает так, как должно знать. И тут нужно вспомнить, что знание символизировано не только пищей, но и светом, который от Бога, и сей-то свет потребен нам, дабы не оказаться вкушающими нашу трапезу во мраке.

3. Кому-то из читателей может показаться, что в исследовании Павловых посланий мы вновь удалились от первоначальной темы, темы взаимоотношений познания и веры, однако это, конечно, лишь кажется. Ведь то, о чем говорит Павел в этом стихе, — любовь к Богу — никак не может существовать без веры в Него. Итак, тому, для кого основой является любовь к Богу и истинная вера, тому будет дано от Него совершенное знание. И вера, и любовь должны быть истинными. Если верить в мертвое дерево, то никакого знания не откроется. Здесь мы не можем придумать ничего лучшего, нежели повторить еще раз: «Где обитает Господь, там много разума; поэтому прилепись к Господу, и все поймешь и уразумеешь.» («Пастырь» 11:10.1); и «будешь, как Мои уста. Они сами будут обращаться к тебе, а не ты будешь обращаться к ним.» (Иер 15:19).

4-6. Итак, о познании того, что исходит не от Единого, мы отдаем себе отчет, ибо нет Бога, кроме Него, и все, что не от Него, исходит от богов ложных. И есть Единый источник познания истины, и все, что не из Него - ложно.

7 Но не все понимают сие и, признавая небожественное знание за истину, а источник ложного знания — за истинного Бога, причиняют вред себе, ибо такое познание служит не повышению уровня сознания, но искажению его, и одежды их и без того несовершенные не очищаются, но оскверняются. Здесь можно пояснить, что одно дело, когда некое учение, образ которого представлен идоложертвенным, изучается нами хотя бы для критики, а совсем другое дело, если мы вкушаем сию пишу, думая, что идоложертвенное приведет к совершенству. Последний случай и подразумевает Павел, говоря о людях, кои вкушают идоложертвенное не с сознанием праведности Единого Бога, но именно «как жертвы идольские», то есть освященное ложными богами, теми, которые есть ничто.

8. Одно только голое знание готовых учений не приближает нас к Богу, ибо «все, входящее в уста, проходит в чрево и извергается вон.» (Мф 15:17). Посему одним только знанием рожденных человеком учений не можем приблизить себя к Богу, равно как и, отвергнув даваемое нам помимо того, что от Единого, мы не теряем ничего. И тут мы опять не имеем права забыть, что помимо знания, которое надмевает, есть еще и иное знание — даваемый Богом свет. Сей-то свет и поможет отличить идоложертвенное, делая его безвредным, ибо пища ложных богов лишь тогда смертоносна, когда воспринимается, как чистая.

Однако в этом стихе Павел не говорит лишь об идоложертвенном, что оно не приближает нас к Богу, — это и без того ясно, но Павел говорит, что вообще никакая пища не приближает нас к Богу. Здесь будет нелишним повторить, что наше познание Бога, приближение к Нему, происходит не в силу нашей старательности, иными словами, не в силу наших дел, но по Божественной благодати. То есть мы познаем Бога не непосредственно из учений, но только лишь в той степени, в какой Он желает открыть нам Себя. Нам именно сейчас следует повторить это замечание, дабы при чтении дальнейших стихов не соблазниться словами о свободе.

9. Павел говорит в сем стихе о свободе, но нам не следует понимать свободу в его устах, как абсолютную категорию, ибо свобода достигается лишь с познанием истины, и тот, кто ее познал, не нуждается уже в чьих-либо проповедях, но Павел говорит об относительной свободе, достигнутой теми, кто познал праведность Единого Бога. Он дает нам Духом Своим все дары, и даже та самая вера, которой мы уделяем столь много места, и та есть дар Божий, дар Духа Святаго, не зависящий от дел человека (ср. 1 Кор 12:8,9).

Раз уж мы заговорили о свободе, то надо отметить, что и себя Павел почитает не свободным, но узником. И, если бы он говорил о своей абсолютной свободе, то не сказал бы: «Все мне позволительно, но не все полезно; все мне позволительно, но не все назидает...» (1 Кор 10:23), — ибо свободный, познавший истину, не нуждается в назидании: «не будут учить друг друга, брат брата,.. ибо все сами будут знать Меня.» (Иер 31:34). Потому сей стих надо понимать так: Берегитесь, чтобы вам, обладающим таким разумением, не ввести в соблазн тех, кто по несовершенству своему подумает иначе.