Игумен Иларион (Алфеев) - Таинство веры. Введение в православное догматическое богословие Страница 34

Наиболее древними элементами евхаристического чина, упоминаемыми апостолом Павлом и святым Иустином, являются чтение Священного Писания, молитвы обо всех людях, целование мира, благодарение Отцу, на которое народ отвечает «аминь», и преломление хлеба, т. е. причащение. В древней Церкви каждая община могла иметь свой евхаристический чин, однако эти элементы присутствовали во всех чинопоследованиях. Молитва предстоятеля первоначально была импровизированной, и лишь впоследствии евхаристические молитвы были записаны. В древней Церкви употреблялось множество евхаристическх чинов, называемых Литургиями (греч. leitourgi a — «служение»): каждый чин, как правило, надписывался именем того или иного апостола или святителя. В Иерусалимской Церкви употреблялась Литургия апостола Иакова, в Александрийской — апостола Марка, в Антиохийской — святых Василия Великого и Иоанна Златоуста, у армян — святителя Григория, просветителя Армении, у коптов — святых Кирилла Александрийского и Григория Богослова, на Западе — святых Амвросия Медиоланского и Григория Двоеслова, а также множество других. Все эти литургические чины не являются авторскими творениями тех, чьим именем они были названы, хотя в некоторых случаях духовно и даже текстуально могут восходить к ним. Постепенно на православном Востоке наблюдается унификация евхаристического чина; к XII веку повсеместным становится служение Литургий Василия Великого и Иоанна Златоуста; другие Литургии выходят из употребления [226]. В Православной Церкви Литургия святителя Василия Великого совершается 10 раз в году, преимущественно на большие праздники или в кануны их, Литургия святителя Иоанна Златоуста — во все дни года, кроме седмичных дней Великого поста, а по средам и пятницам Великого поста совершается Литургия Преждеосвященных Даров (не-евхаристическая), носящая имя святителя Григория Двоеслова, папы Римского.

По учению Православной Церкви, единственным истинным совершителем Евхаристии является Сам Христос: Он невидимо присутствует в храме и действует через священника. Для православных христиан Евхаристия — не просто символическое действие, совершаемое в воспоминание Тайной Вечери, но сама Тайная Вечеря, ежедневно возобновляемая Христом и непрерывно, с той пасхальной ночи, когда Христос возлежал за столом со Своими учениками, продолжающаяся в Церкви. «Вечери Твоея тайныя днесь, Сыне Божий, причастника мя приими», — говорит приступающий к Причащению. Не только Тайная Вечеря, но и голгофская жертва Христа возобновляется за каждой Литургией: «Царь бо царствующих и Господь господствующих приходит заклатися и датися в снедь верным» (из Литургии Великой субботы).

Как уже говорилось выше, Православная Церковь верует, что жертва Христова приносится не только Богу Отцу, но всей Святой Троице [227]. Евхаристическое благодарение обращено к Отцу, а само преложение хлеба и вина в Тело и Кровь Христа совершается действием Святого Духа: «Ниспосли Духа Твоего Святаго… и сотвори убо хлеб сей честное Тело Христа Твоего, а еже в чаше сей — честную кровь Христа Твоего, преложив Духом Твоим Святым» (молитва из Литургии святителя Иоанна Златоуста). Впрочем, в древнем литургическом чине Александрийской Церкви, надписанном именем святителя Григорий Богослова, все молитвы благодарения обращены ко Христу, и слова преложения звучат несколько иначе: «Сам убо, Владыко, предлежащая претвори, Сам сый таинственныя сея службы исправление… Сам Духа Твоего всесвятого ниспосли, яко да… освятит и претворит предлежащия честныя дары сия в самое Тело и Кровь нашего искупления… и сотворит Хлеб сей яко да будет во святое Тело Твое, Господа же и Бога и Спаса и Всецаря нашего Иисуса Христа…. чашу же сию честную Твою Кровь Новаго Завета Твоего» [228].

Православная Церковь безусловно верует, что в Евхаристии хлеб и вино становятся реальными Телом и Кровью Христа, а не только символическим изображением Тела и Крови. О том, что с самых ранних времен христиане воспринимали хлеб и вино Евхаристии как реальные, а не символические Тело и Кровь Христа, свидетельствует святой Иустин Философ в приведенных выше словах («пища эта… есть… Плоть и Кровь того воплотившегося Иисуса»). Прежде него священномученик Игнатий Богоносец (II в.) говорит, что «Евхаристия есть Плоть Спасителя нашего Иисуса Христа, которая пострадала за наши грехи» [229]. Все древние литургические чины подчеркивают, что евхаристические хлеб и вино «самое честное Тело и Кровь» Господа Иисуса Христа (Литургия Василия Великого), «самое Тело и Кровь нашего искупления» (Литургия Григория Богослова), «святое Тело и драгоценная Кровь Христа» (Литургия апостола Иакова) [230], «истинное Тело и истинная Кровь Христа» (Литургия Армянской Церкви) [231], «святейшее Тело и Кровь Сына» Божьего (Римская Литургия) [232]. И сам Христос говорит: «Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие; ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем» (Ин. 6:55-56).

Соединение верующего со Христом в Евхаристии бывает не символическим и образным, но истинным, реальным и всецелым. Как Христос пронизывает Собою хлеб и вино, наполняя их Своим Божеством, так Он входит в человека, наполняя его плоть и душу Своим животворным присутствием и Божественной энергией. В Евхаристии мы становимся, по выражению Святых Отцов, «сотелесными» Христу, Который входит в нас, как в утробу Девы Марии [233]. Преподобный Симеон Новый Богослов пишет о том, что Христос, соединяясь с нами, делает божественными все члены нашего тела: «Ты сродник наш по плоти, а мы (Твои сродники) по Божеству Твоему… Ты пребываешь с нами ныне и во веки, и делаешь каждого жилищем и обитаешь во всех… каждый из нас в отдельности с Тобою, Спаситель, весь со Всем, и Ты — с каждым в отдельности находишься, Один с одним… И таким образом все члены каждого из нас сделаются членами Христовыми… и мы вместе сделаемся богами, сопребывающими с Богом» [234]. В словах преподобного Симеона особенно видна связь между Причащением и обожением, являющимся целью христианской жизни. Подчеркивается также ощутимый и телесный характер соединения со Христом: наша плоть в Евхаристии получает как бы закваску нетления, становясь обоженной, и когда она умрет и истлеет, эта закваска станет залогом ее будущего воскресения.

В силу такой исключительности таинства Евхаристии Церковь придает ему особое, ни с чем не сравнимое значение в деле спасения человека. Вне Евхаристии нет ни спасения, ни обожения, ни истинной жизни, ни воскресения в вечности: «Если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день» (Ин. 6:53-54). Поэтому Святые Отцы советовали христианам никогда не уклоняться от Евхаристии и причащаться насколько возможно часто. «Старайтесь чаще собираться для Евхаристии и славословия Бога», — говорит священномученик Игнатий Богоносец [235] («собираться для Евхаристии» значит причащаться, так как во времена святого Игнатия на Евхаристии причащались все присутствующие). Преподобный Нил (IV в.) говорит: «Воздерживайся от всего тленного и каждый день причащайся божественной Вечери, ибо таким образом Христово Тело бывает нашим» [236]. Святитель Василий Великий пишет: «Хорошо и весьма полезно каждый день приобщаться и принимать Тело и Кровь Христову… Впрочем, мы приобщаемся четыре раза каждую неделю: в день Господень, в среду, пятницу и субботу, а также и в другие дни, когда бывает память какого-либо святого» [237]. Согласно 8-му Апостольскому правилу, те, кто долго не причащались без уважительной причины, отлучались от Церкви: «Верные, не пребывающие во святом общении, должны быть отлучаемы как вводящие беспорядок в Церкви» [238] . Не только в раннехристианскую эпоху, но и в более позднее время многие святые призывали к частому причащению, в частности в XI веке преподобный Симеон Новый Богослов, учивший о необходимости ежедневно причащаться со слезами [239]; в XVIII веке преподобный Никодим Святогорец, написавший книгу «О частом причащении»; в XIX веке и начале XX века — святой праведный Иоанн Кронштадский, ежедневно служивший Литургию и причащавший тысячи людей.

Практика редкого причащения, только по большим праздникам или в посты, а то и раз в год, возникла по мере ослабления в Церкви духа евхаристического благочестия, когда одни стали избегать причащения из чувства собственного недостоинства (как будто, причащаясь редко они становились более достойными), а для других причащение превратилось в формальность — «религиозный долг», который надо исполнить. Так, например, в России прошлого века каждый человек обязан был причаститься раз в год для удостоверения в своей религиозности и благонадежности; если кто хотел причащаться чаще, его могли заподозрить в ереси. Молодой студент военного училища Дмитрий Брянчанинов, будущий святитель Игнатий, имея желание исповедоваться и причащаться каждое воскресенье, сказал об этом духовнику училища, приведя его в замешательство. Когда же он однажды, придя на исповедь, покаялся в «греховных помыслах», духовник, не сделав различия между «греховными помыслами» и «политическими замыслами», счел своим долгом довести это до сведения начальства (духовник, услышавший на исповеди о заговоре с целью свержения монархии или о готовящемся покушении на лиц Царствующего дома, обязан был, по действующим в то время законам, сообщить об этом начальству). Генерал-лейтенант, начальник училища, подверг Брянчанинова формальному допросу о значении этих «помыслов», после чего установил за ним слежку. Будущий святитель вынужден был сменить духовника и тайно от всех, чтобы не вызвать подозрений, ходил причащаться каждое воскресенье на Валаамское подворье [240].