Барт Эрман - Петр, Павел и Мария Магдалина Страница 35

Несогласованности в Деяниях апостолов

Отчасти причина такого положения состоит в том, что автор Деяний не представил внутренне связного описания жизни Павла, несмотря на утверждение, что он хочет дать повествование «о совершенно известных между нами событиях» (Лк. 1:1–4). Обычно я стараюсь продемонстрировать это своим студентам, предлагая им небольшое упражнение на сравнение. В книге Деяний есть три отрывка, в которых описывается знаменитое обращение Павла. Все три повествования согласуются со словами самого апостола в его собственных посланиях относительно того, что до своего обращения он был энергичным гонителем христиан и что именно видения Иисуса после его воскресения убедило его в том, что Бог воскресил Иисуса из мертвых. Но что это было за видение и что случилось, когда Павел испытал его? Ответ зависит от того, какой текст прочитать — главу 9, 22 или 26 Деяний. Согласно истории, рассказанной в главе 9, когда Иисус явился Павлу по дороге в Дамаск, попутчики Павла «стояли в оцепенении, слыша голос, а никого не видя» (Деян. 9:7), но в главе 22 Павел, говоря о случившемся, заявляет, что его спутники «свет видели… но голоса Говорившего мне не слыхали» (Деян. 22:9). Хорошо, но кто это был? В главе 9 рассказывается, что попутчики Павла продолжали стоять, в то время как сам он упал на землю, пораженный виде2нием (ст. 7), однако, согласно главе 26, все упали на землю (ст. 14). В главе 9 Иисус наставляет Павла, чтобы тот отправился в Дамаск и получил наставления о том, что делать, от человека по имени Ананий, но в главе 26 Павла учит сам Иисус.

Все это может показаться незначительными деталями, но почему вообще эти тексты расходятся друг с другом? Некоторые интерпретаторы предположили, что различия возникли потому, что Лука делал небольшие изменения в изложении случившегося в зависимости от того, в каком контексте о нем рассказывалось. В главе 9 он рассказывает о самом событии обращения, тогда как в главе 22 Павел рассказывает о нем враждебной толпе, а в главе 26 вспоминает о нем во время суда над собой. Это выглядит правдоподобно, однако создает проблему для любого, кто хочет понять, что же происходило на самом деле. Если Лука готов был изменять свой рассказ в зависимости от контекста, в котором он его излагает, то почему бы нам не предположить, что он изменял все свои истории каждый раз, когда считал это целесообразным? А если он так поступал, как же мы узнаем, что читаем о действительно случившемся?

Противоречия с посланиями Павла

То, что Лука иногда изменял сведения, которыми располагал (или их уже изменили его информаторы), становится еще более явственно, если сравнить его повествование о Павле с рассказами Павла о самом себе. Иногда различия незначительные, по поводу которых можно просто предположить, что Лука получил искаженные сведения. Другие различия весьма существенные, потому что они касаются понимания смысла благой вести Павла и его миссии христианского евангелиста.

Противоречия наблюдаются, скажем, между книгой Деяний апостолов и собственными посланиями Павла в отношении маршрута его путешествий. В книге Деяний, к примеру, говорится, что когда Павел совершал поездку в Афины после обращения множества людей в городе Фессалоники, он был совершенно один: его спутники Тимофей и Сила не сопровождали его (см.: Деян. 17:15; 18:5). Но сам Павел сообщает иное. В Первом послании к Фессалоникийцам он пишет, что Тимофей был с ним в Афинах: Павел хотел получить известия о том, как ведут себя новые обращенные фессалоникийцы, чтобы выяснить это, он послал Тимофея обратно к ним (см.: 1 Фес. 3:1–2). Возможно, это не имеет большого значения, но показывает, что Лука не гарантирует достоверных подробностей.

Другое сопоставимое различие по-настоящему важно. Согласно самому Павлу, после того как он был обращен благодаря видению Христа, он не отправился в Иерусалим, чтобы встретиться с апостолами (см.: Гал. 1). Павел весьма настойчиво подчеркивает это обстоятельство и говорит: «А в том, что пишу вам, пред Богом, не лгу» (1:20). Причина вполне ясна: он хочет, чтобы его читатели поняли, что благая весть, которую он проповедует, не была передана ему земными учениками Иисуса. Он получил ее непосредственно от самого Христа в видении, которое привело его к обращению. В таком случае никто не может обвинить его в извращении благой вести, которую он мог бы унаследовать от тех, кто был апостолом до него. Тем интереснее видеть развертывание события согласно Деяниям апостолов. В этой книге описывается, как после своего обращения Павел покидает Дамаск и отправляется в Иерусалим именно для того, чтобы встретиться с апостолами (см.: Деян. 9:23–30). У Луки были причины желать, чтобы Павел завел непосредственное знакомство с ними. По его мнению, все апостолы — Петр, Иаков, Павел и все остальные — пребывали в полном согласии относительно всех важных вопросов, стоящих перед Церковью. Необходимость демонстрировать апостольское согласие вынудила его рассказать историю о ранней апостольской встрече, несмотря на то, что Павел явно отрицает это.

Иногда расхождения между автопортретом Павла и его изображением в Деяниях связаны с содержанием учения Павла. Например, согласно Деяниям, в разговоре с группой языческих философов в Афинах Павел утверждал, что они и все язычники поклоняются многим богам, потому что просто не знают ничего лучшего. Но Бог прощает это упущение и хочет, чтобы они поняли, что нужно поклоняться лишь Ему одному. Теперь, узнав истину, они могут раскаяться и поверить в Иисуса (см.: Деян. 17). Интересно сравнить данную аргументацию с тем, что сам Павел говорит о языческих религиях в своем собственном сочинении. В Послании к Римлянам он заявляет весьма прямолинейно: язычники поклоняются многим богам не потому, что они несведущи. На самом деле верно противоположное: язычники прекрасно знают, что есть только один Бог, но они отвергают это знание Бога, чтобы поклоняться другим богам. И так как они все время знают, что они делают, Бог отнюдь не прощает их, он разгневан и ниспосылает на них свой гнев (см.: Рим. 1:18–32).

Некоторые интерпретаторы пытались примирить эти два отрывка, утверждая, что Павел, возможно, проповедуя сторонникам многобожия, не хотел причинить им обиду, хотя в действительности думал о них иначе (как в главе 17 Деяний). Конечно, теоретически возможно, что Павел не стал говорить того, что действительно думал, потому что не хотел кого-то обидеть. Но это едва ли похоже на Павла, жизненный путь которого изобилует трудностями, вызванными его откровенными взглядами. И кажется маловероятным, чтобы Павел стал говорить противоположное тому, о чем он действительно думал (как своего рода ложь во спасение), если он так настаивал на стойкости в своих собственных писаниях. Проповедовал ли он противоположное тому, во что верил? Стал бы распространять неправильное представление?

Другие несоответствия между текстами Павла и Деяниями имеют отношение к самой сути его учения. Павел считал себя апостолом неиудеев, язычников, которые, как он утверждал, не обязаны были следовать законам иудаизма, чтобы стать верующими в Иисуса. Павел настаивал на том, что Бог призвал его специально для этой задачи — нести благую весть язычникам. Следует отметить, что Лука, который стремился к гармонии в каждом важном пункте, утверждает, что Петр начал языческую миссию еще до Павла (см.: Деян. 10–11). Кроме того, как мы уже видели в Деяниях, между Петром и Павлом существует полное согласие, когда речь идет о языческой миссии (см.: Деян. 15). Но, согласно Павлу, это не так. Согласно его рассказу, как раз по данному вопросу в городе Антиохии он и Петр вступают в довольно неприятное противоборство (см.: Гал. 2:11–14).

Очень большое впечатление производит непримиримость Павла к чувствительности тех христиан-иудеев, которые продолжали думать, что для них важно соблюдать Закон Божий, данный иудеям (как это видно в эпизоде в Антиохии). Павел говорит, что он отказался позволить своему спутнику-язычнику Титу сделать обрезание, чтобы умиротворить тех, кто полагал, что обрезание важно для оправдания перед Богом (см.: Гал. 2:3). По-видимому, Тит был ему благодарен. Но как Павел мог бы допустить обрезание Тита? Разве это не подрывало бы его учение о том, что человек оправдан перед Богом одной лишь верой в Христа, а не соблюдением законов, которые Бог дал иудеям через Моисея? Как бы то ни было, но «Павел» Луки имел иную точку зрения. Согласно Луке, у Павла был еще один спутник, Тимофей, обрезанный именно для того, чтобы умиротворить христиан-иудеев, которых они знали (см.: Деян. 16). Сам Павел, конечно, ничего не говорит об обрезании Тимофея. Да и как бы он мог сказать об этом, если считал такие действия диаметрально противоположными своему пониманию благой вести?

Примерно так же описывается в Деяниях характер Павла, который показался бы странным для любого, кто составил бы представление о нем только на основе его собственных посланиях. В Деяниях Павел изображается как добродетельный иудей, который никогда не делает ничего, что поставило бы под угрозу его обязательство соблюдать весь корпус иудейских законов. Не таков Павел, заявлявший, что когда он с язычниками, то живет «для чуждых закона — как чуждый закона» (1 Кор. 9:21). Если бы все, чем мы располагаем, ограничивалось Деяниями апостолов, мы не знали бы некоторых важнейших положений учения Павла. Хотя здесь глава за главой он изображается проповедующим своё учение, мы не знали бы, что Павел был апокалиптиком, ожидавшим неизбежного конца света; мы не знали бы, что, по убеждению Павла, именно крест Иисуса принес спасение; мы не знали бы, что Павел проповедовал учение об оправдании верой; мы не знали бы, насколько активными были женщины в тех церквах, которые основал Павел, и т. д.