Владимир Крупин - Незакатный свет. Записки паломника Страница 35

На прощание обходим храм с иконой Святителя Николая Зарайского. Таким маленьким пасхальным Крестным ходом. И наш путь лежит тоже в бывший, и тоже, даст Бог, в будущий русский скит, в Андреевский.

Перед входом стук мяча и бодрые крики отроков в спортивной форме. В Андреевском скиту размещена школа Афониада. Баскетбольные и волейбольные площадки. Где-то тут, среди них, и наши знакомцы – рыбаки. Во дворе стало гораздо чище, прибранней. Ухожена и могилка первого строителя архимандрита Виссариона (Толмачева). На небольших иконочках начала века овальное тиснение: «Благословение Русского Свято-Андреевского скита на Святой Горе Афон». Сколько же таких образочков, напечатанных здесь, увозилось, уносилось отсюда, расходилось по России, по всему миру.

Вдоль внешней стены навалены осколки витражей, в основном густо-синие, будто отражение голубых небес. А они здесь близко-близко.

Идем пешком в Карею. Оттуда пешком в монастырь Кутлумуш. И везде-везде из сердца рвется благодарная молитва за Божию милость к нам, грешным, сподобившимся ходить святыми тропами и дорогами.

День проходит. Русскоговорящий шофер оказался весьма коварным. Утром просил по двадцать евро с человека, а привез, говорит: платите по тридцать. Но он не виноват: это не сам он такой жадный, это у него хозяин такой.

– Говорите с ним. Я что, я человек маленький, у меня одно – баранка круглая. Расчеты с ним. Он только по-русски не понимает, по-английски говорит.

Но и у нас такие знатоки есть. Димитрий Гаврильевич поговорил. Потом, улыбаясь, перевел:

– У него присказка: друг мой, друг мой. Я говорю: если я друг, что ж ты друга грабишь?

Вновь стоим на молитве. Меня и Валерия Михайловича ставят читать Часы. Моя торопливость во всем меня подводит. Так волновался и торопился при чтении, что больше не доверяли. Думаю, это неизлечимо. Я уже анализировал свою торопливость при выступлениях. Скорее протараторить, скорее замолчать. Лучше других слушать. Но молитва не выступление.

Стоять уже легче. Помню, в один из первых приездов стоял на Повечерии, и, казалось, так долго стоял, так измучился, сил не было, решил – Бог простит – уйти. Вспомнил это сейчас с улыбкой: «Бог простит», как же, какой смелый, за Бога решил, простит. И потихоньку пошел. В храме как раз гасили свечи, получилось, что я уходил под покровом темноты, украдкой. И вдруг из этой самой темноты раздался голос: «Да вы что? Да вы куда? Сейчас же шестопсалмие!» И вернулся устыженный, и дальше стоял и молился. Господь дал сил. Так и не знаю, чей это вразумляющий голос прозвучал тогда.

Причастился. Как и собратья. Теплоту здесь наливают сами. Может, и нехорошо, но запил раз и не удержался, еще наполнил крохотную чашечку.

Церковь в монастыре Кутлумуш

Благословен Грядущий во имя Господне! (Мф. 21, 9)

Скит Продром. Афон. Фото Adriatikus.

И второй день наступил. Вновь выехали. Главное событие – Ксилургу. Старые знакомые – отец Симон, отец Павлин, отец Евлогий. Костница приведена в порядок. Чисто меж храмами, в храмах тоже выметено. Чудотворная икона «Гликофилуса» («Сладкое лобзание»). И вот, такое ощущение, что будто бы и не уезжал, но, с другой стороны, возрождение скита идет без моего участия. Ксилургу, повторю, первый русский монастырь на Афоне. Впервые упоминается в акте 1030 года, то есть скоро великая дата – тысячелетие пребывания русских монахов на Афоне. Позднее, в описи имущества монастыря, перечисляются сорок девять русских книг («Библиа русика»), также названы «русская золотая епитрахиль… русский плат (энхирий) … русский сосуд… русская шапка…». В акте 1169 года Ксилургу прямо называется «обителью русских». Этот акт очень важно упомянуть от того, что именно этим актом «русской монашеской общине Ксилургу по просьбе ее настоятеля Лаврентия был передан на все последующие времена пришедший в упадок монастырь Солунянина, возникший в конце десятого века и освященный во имя великомученика Пантелеимона» и получивший наименование «обитель руссов», то есть нынешний русский монастырь на берегу моря. Выписки я сделал из четвертого тома Православной энциклопедии из раздела «Русские иноки на Афоне в 11–12 веках». Здесь же сведение о том, что славяне, в том числе и русские, были насельниками также и многих греческих обителей: преподобного Григориата, Кастамонита, Кутлумуша, Филофея, преподобного Ксенофонта, Ксиропотама и других.

Богоматерь Гликофилуса. Крит, мастерская Ангелоса. Середина XV в.

Да и есть ли нужда доказывать всегдашнее русское присутствие на Святой Горе, когда само название «Ксилургу» говорит о том, что тут подвизались «древоделы», то есть искусные мастера плотницкого и столярного ремесел. Деревянное узорочье Царских врат, иконостасов, окладов икон в храмах Святой Горы свидетельствует о присутствии здесь русских мастеровых лучше летописей.

Вы будете такими, как я, я уже был таким, как вы. Костница скита Продром

День этот был прямо-таки подарен нам. И вершина Святой Горы была к нам любезна, не скрывалась за облаками, а светилась золотой вершиной на голубом небе. А еще этот день был днем благословения – передать икону «Всех святых, в Земле Российской просиявших» в дар не просто Святой Горе, а именно в Ксилургу. Это символично – русские святые приходят к русским монахам.

Видел я, как собратья возрадовались такому благословению, настолько всем по душе пришелся скит. Какое же здесь Богоданное место, монахи какие!

С пением тропарей вносим икону в храм. Место для нее будто было предусмотрено специально – справа от входа. Рядом иконы «Спаситель», «Успение» точно такого размера, будто ждали радостного соседства с посланницей из России.

Игумен отец Симон облачается, выносит мощевики. Зажигаются высокие свечи. Разжигается кадило.

– Зовите братию!

А братии всего ничего. Собрались.

– Молимся, отцы!

До слез трогательно свершается молебен. Наши батюшки один другого лучше: голоса чистые, чтение вразумительное. И как спасительно и обнадеживающе звучит повтор: «Бог Господь и явися нам, благословен Грядый во имя Господне!» От ладанного дыма, от бликов света свечей, от молитв и пения ожило пространство храма, он на глазах раздвинулся, полегчал, посветлел. В конце молебна мощное, единоустное, единодушное возглашение многолетия и благоденствия и во всем благого поспешения земле Российской, народу православному.

Как же хорошо, что отныне в этом месте, где были первые русские монахи на Афоне, будет икона русских святых. Она вся светящаяся, глаз не оторвешь. Пятьсот девятнадцать ликов изображено на ней, и все узнаваемы.

Не хочется уезжать. Выходим на солнышко, идем в костницу, поем в ней «Вечную память», читаем вразумляющую умы надпись: «Мы были такими, как вы, вы будете такими, как все мы». Потом посещаем храм, освященный во славу святого Иоанна Рыльского, и поднимаемся в верхний – Первоучителей словенских Кирилла и Мефодия. Конечно, здания ждут рабочих рук. Дай Бог, чтобы появление иконы ускорило их возрождение.

Составляем надпись, которую благодетели обещают вырезать на медной пластинке:

СИЯ ИКОНА ПРИНЕСЕНА В ДАР СКИТУ КСИЛУРГУ В ОЗНАМЕНОВАНИЕ 1000-ЛЕТИЯ РУССКОГО МОНАШЕСТВА НА СВЯТОЙ ГОРЕ АФОН ОТ БЛАГОДАРНЫХ ПАЛОМНИКОВ ЗЕМЛИ РОССИЙСКОЙ.

Рождество Пресвятой Богородицы. 2009 год от Боговоплощения.

К морю! Древним путем, который тысячекратно проделывали русские монахи – от Ксилургу к теперешнему Пантелеимонову монастырю. Только мы-то не пешком идем, а сидим-посиживаем в машине да валимся друг на друга на крутых поворотах. Шофер новый, языков не знает.

Грустно заехать на час туда, где жил и был счастлив неделю. Все то же, тот же датчанин Георгий в архондарике (приемном помещении), так же приветлив, так же медленно и с акцентом говорит. Димитрий Гаврильевич общается с ним на английском, помогает готовить чай и кофе. Пересказывает нам:

– Я спросил, можно ли спросить, почему он здесь? Он говорит: конечно. Он и там, на родине, был верующим. Но говорит: католики и протестанты, они тут, показал на голову, а православие здесь, показал на сердце.

Тихо в монастыре. Часы отдыха. Накануне всю ночь служба. Но встретил и знакомых. Отец Кирион и, конечно, неутомимый отец Исидор, открывающий просторы монастырской лавки, и тот же отец Алимпий, предлагающий подать записки с поминовением родных и близких, и в награду открывающий святая святых монастыря – комнату с мощами ветхозаветных и новозаветных святых. Их имена легко прочесть в описаниях монастыря, достаточно заметить, что эта комната вверху, она большая, светлая, и в ней, по периметру, застекленные ящики, в которых – мощи. Пророки, апостолы, великомученики, священномученики… Медленно, благоговейно проходим, прикладываемся. Ощущение, что пришли к высшему начальству Вселенной, к полководцам воинства Христова, и что для них души наши как на стеклышке. И будто отчитываемся пред ними и получаем новые задания и наполняемся новых сил для их свершения.