Святитель Феофан Затворник - Созерцание и Размышление Страница 38

ВЕРА И УЧРЕЖДЕНИЯ ВЕРЫ

Вера не есть только образ познания Бога и наших к Нему отношений: она совмещает в себе и все спасительные учреждения, данные Богом. Спасительные учреждения составляют веру действующую. Наши умники и не прочь бы, может быть, от учения христианского, но их более всего отталкивают христианские учреждения. А так как эти учреждения суть не что иное, как вера в действии и движении, то главный их грех тот, что им не хочется действовать в духе веры. Удивляться надобно, каким образом эти люди так настойчиво толкуют о делах и трудах, а в области святой веры более всего чуждаются деятельности! Что-нибудь тут не так. Ведь они знают законы, как правильно вести течение мыслей. Если такая кривость допускается здесь, то наверное надо полагать, что они тут не действующие, а деемые, суть орудия чуждой мысли, и притом такой, которая сама чужда истины.

НЕСЕНИЕ КРЕСТА СВОЕГО

У каждого из нас есть свой крест. Он слагается из всего, что беспокоит и тяготит дух наш, что терзает сердце наше на правом пути нашем ко Господу во все дни нашей жизни.

Первый конец этого креста составляют немощи естества нашего и худое направление сил его, как-то: недалекость ума и незрелость соображений, отсутствие энергии в воле и неподвижность ее на дела долга, вялость чувств и падкость их на не должное, особенно же исчадия нашей самости - полчища страстей и всякого рода похоти плоти. Пробудившийся дух видит все это в себе, тяготится тем и несет на себе, как преступник, которому в наказание привязан на плечи тлеющий труп. Это крест падшего человечества.

Второй конец креста нашего составляют все труды и неприятности житейские. Мы ищем довольства, добрых отношений ко всем и благоприятного течения дел наших, но во всех этих сторонах нашей жизни почти поминутно происходит расстройство скорбное, а иногда и бедственное. Желая избыть неприятностей, мы боремся с противлениями и тянем жизнь свою похоже на то, как кто идет среди терна и шиповника: то и дело - зацепки и царапины. Это крест житейский.

Третий род креста слагается из трудов по исполнению обязательных для нас дел. Каждый из нас обложен своими обязанностями, каждая обязанность имеет свой круг занятий, каждое дело требует труда и терпения, чтоб довести его от начала до конца в том духе, порядке и полноте, какие составляют его существо, с преодолением всех неизбежно сопряженных с тем препятствий. Стало быть, всякое обязательное для нас дело есть ноша, а все они в совокупности составляют нелегкое иго долга, которое мы несем и нести должны до гроба. Это крест служебный Господу, обществу и нашим ближним.

Нет никого на свете, кто не был бы обложен этими крестами или своим трехсоставным крестом. Но одни несут этот крест во спасение, другие на пагубу себе. Господь, возлагая на нас крест, хочет, чтобы мы содевали им спасение свое, и если кто, усиливаясь свергнуть с себя этот крест, уязвляется им насмерть, то виноват сам неразумием своим и невниманием к попечительным указаниям спасающей нас благодати Божией. Именно: Господь хочет, чтобы, борясь с собою, мы приобретали опытность в различении добра и зла и очищались, чтобы, терпеливо неся тяготу житейскую, смирением преклоняли Бога на милость, чтобы, исполняя свой долг с преодолением всех трудностей, достойно стяжевали венец правды. Таким образом, когда, входя в эти благие намерения Божий, мы держим себя именно в таких отношениях ко кресту своему, то несем его спасительно, в противном же случае, крест наш не во спасение нам, а в пагубу.

МИЛОСТЫНЯ - СЕЯНИЕ

Об обязанности помогать бедным нечего и говорить. Ее все сознают и каждый в самом себе носит ходатая за бедных в сродном человеку сострадании к бедствующим. И бедные знают об этом долге, об этой потребности сердца всех и каждого, потому-то и обращаются смело ко всем в полной уверенности, что имеющие достаток не откажутся помочь им от избытков своих.

Но чего же часто не достает? Не достает добрых расположений, какими должно быть окружено и ограждено милостынеподаяние. Подают, но не столько, сколько бы должно; подают, но иногда не совсем охотно и с стиснутым сердцем, не щедро, не радушно. От чего ж это сокращается рука и стискивается сердце? От неправых помышлений, которые сбивают с правого пути сердце наше в минуту милостынеподаяния. Сердце устремляется к пособию ближнему, но тут же предначертывает меру и способ благотворения. В то же время приходит и враг, всевает недобрые мысли и расстраивает все дело: "У себя много нужд, - внушает враг, - да и пойдет ли впрок твоя милостыня?" Сердце-то и сожмется, и дающая рука сократится.

Чтобы направить наше сердце на должное и дать нам силу предотвращать нападение недобрых мыслей при милостынеподаянии, апостол заповедует нам смотреть на милостыню, как на сеяние: сеяй скудостию, говорит он, скудостию и пожнет; а сеяй о благословении, о благословении и пожнет (2Кор.9:6).

Сеющий, тратя семена на сеяние, нимало не думает, что истощает тем себя, подрывает свой достаток и лишает себя возможности удовлетворять своим нуждам. Напротив, сея, он чает обогатиться, расширить свои способы и отвратить нужды. Так и ты: сей милостыню, не давая входа мысли, что, выпуская монету из рук или отдавая вещь, ты лишаешь чего-нибудь себя. Ты не тратишь, а приобретаешь, не умаляешь, а умножаешь, не даешь, а получаешь.

Сеющему, когда он бросает семена в землю, и на мысль не приходит, что он бросает их даром, ни к чему, не впрок; напротив, он уверен, что земля не только сохранит вверенные ей семена, но и принесет плод от них сам-тридцать и даже сам-сот. Так и ты: щедро сей милостыню, веруя, что руки бедных суть самые верные хранители твоих избытков, и самые тучные и усыренные (плодоносные. - Ред.) почвы, на которых и малое сеяние благотворения твоего принесет обильный плод во время свое.

Сеющий, сколько бы ни сеял, не скорбит и не тужит; напротив, чем более засеет, тем веселее и благонадежнее бывает. Так и ты: чем обильнее твое милостынеподаяние, чем шире круг твоего благотворения, тем более радуйся и веселись. Придет время, и Мздовоздаятель изведет тебя на удобренное, засеянное и оплодотворенное благотворительностью поле жизни твоей, и возвеселит сердце твое, показав стократно умноженное жито правды твоей.

ЖИЗНЬ РАСТЕНИЯ - ПОДОБИЕ ЖИЗНИ ДУХОВНОЙ

Когда, проходя каким-либо пустынным местом, встретишь дерево или другое растение на песчаном, каменистом грунте, то невольно пожалеешь о нем. Уныло стоит оно, его истощает недостаток питательных частиц в воздухе и в земле; оно видимо сохнет и чахнет, и, кажется, всякому мимоходящему положением и видом своим внятно говорит: мне дурно здесь, возьмите меня отсюда и пересадите в другое место.

Совсем другие чувства внушает дерево, растущее при потоке вод, на земле влажной и тучной. Оно полно жизни и, наслаждаясь полным довольством, всеми частичками своего состава как будто поет благодарственную песнь Насадителю всякой твари за возможность всеми устами пить питательные соки из всего, что окружает его.

Не бывают ли и души человеческие в таких же обстоятельствах? Да, часто и они гибнут гладом и томятся, как в душной темнице, от недостатка того, что может питать их и доставлять им довольство, и нередко в совершенную противоположность внешнему положению таких людей. Вот как это бывает.

Растение, будучи земного происхождения, получает пищу свою из земли и из того, что есть вокруг его. Душа же, созданная по образу и подобию Божию, будучи происхождения небесного, может питаться лишь стихиями небесными, исходящими от Бога, к ней направленными. Таким образом, растению нужен свет: без него оно вянет, а душе нужен свет небесный - это истина Божия. Обильно предлагается она в Церкви Божией всем желающим внимать, предлагается и в чтении слова Божия, и в проповедях, и в песнях церковных, и во всем устроении и чинопоследованиях церковных, и в писаниях отеческих, и в многих-многих душеспасительных книгах. Желающие обильно черпают здесь свет истины Божией и веселятся под осиянием ее. Но не все же так делают, и не все, что с виду кажется вместилищем истины Божией, в самом деле вмещает ее. Есть люди, которые просиживают дни и ночи над изучением какой-нибудь науки: математики, физики, астрономии, истории и тому подобного, думая, что питают душу истиною, а душа их чахнет и томится, - отчего? Оттого что нет истины там, где хотят найти ее. Не потому я так говорю, чтобы наука не могла вмещать истины, но потому, что ныне она оттуда изгнана и заменена то мечтаниями, то предположениями, нередко даже противными истине. А ведь души не обманешь, как не обманешь голодного, давая ему камень вместо хлеба. Вот она и томится. Но ученость еще дельное занятие. А что сказать о тех, которые жадно читают периодическую нашу письменность? Посмотрите, с каким усилием добивается молодой, а иногда и не молодой человек поскорее получить месячный или еженедельный или ежедневный выпуск журнала или газеты и с какою неудержимостью бросается, как говорится, пожрать полученную добычу? Тут и пища нейдет на ум, и спать некогда. А плод какой? Две-три удачные фразы, две-три льстящие фантазии, два-три обманчивых предположения - и все тут, прочее никуда не годится. И душа недовольна. Берется другая, третья книга - все то же. Душа больна... Заводятся взаимные беседы - опять то же, потому что и предметы бесед, и образ ведения их берутся из тех же книг. Прибавьте к этому мелочность обыденных занятий и соотношений, и вы поймете, что если б открыть тот слух, которым слышится речь души, вы услышали бы горький вопль ее: "Изведите меня из этой темницы: мне душно здесь. Дайте мне взглянуть на Божий свет!" Но кто ее послушает? Ныне, видите, не в тоне питать душу истиною Божиею - и ее томят. И добро бы далеко идти за этою истиною, а то она тут же, да не хотят открыть очей, чтобы восприять свет ее. Войди в церковь, послушай внимательно, что здесь поется, читается и действуется, - и узришь свет истины Божией. Раскрой Евангелие или хоть в руках подержи эту Божественную книгу - и то отраднее станет душе твоей. А отеческих писаний разве мало теперь у нас в доступном для всех переводе? Но всех этих сокровищниц истины Божией мы не знаем, даже имен их не слыхали. Что ж после этого мы за христиане, когда и в руки не берем тех книг, в которых изъясняется христианство, а читаем не знать что, и мучим душу в душной темноте, мы - сыны света и дня, как назвал нас святой апостол?..