Александр Щипков - Территория Церкви Страница 4

На заседании Высшего Церковного Совета Патриарх Кирилл отметил, что часть общества неверно воспринимает Церковь как «некую коммерческую корпорацию, которая создает просто еще большее количество точек, где зарабатываются деньги».

Такой вульгарный подход к религии был характерен для 20–30‑х годов прошлого столетия, когда большевицкий вождь Троцкий приравнивал Церковь по своему опасному воздействию к водке и считал, что веру можно победить с помощью кинематографа.

Атеистическое кино мы наблюдали больше 70 лет, за это время были разрушены сотни храмов в одной лишь Москве, и сейчас в столице на один храм приходится 40 тысяч человек. Это совершенно ненормальная ситуация, которая представляет собой фактически дискриминацию православных. Конечно, и 200 храмов на огромный мегаполис – это капля в море, но строительство даже этого малого числа церквей сталкивается с сопротивлением тех людей, которые боятся возрождения Православной Церкви и отказывают верующим в конституционном праве на свободу совести.

Мы охотно реабилитируем узников совести, восстанавливаем историческую символику, возвращаем городам и улицам их исконные имена. Но отчего восстановление храмов, отнятых у столицы тем же самым коммунистическим режимом, вызывает такую ненависть у чиновничества и так называемой бизнес-элиты?

Очевидно, что стремление Церкви к храмовому строительству близко интересам широких общественных слоев. Именно этого консенсуса противники строительства и боятся. Они бы хотели отделить Церковь от общества, ввести жесткую идеологическую цензуру под видом «светских норм».

Господа храмоборцы прекрасно понимают, что храмы – это не только культовые сооружения, и именно поэтому всеми способами пытаются мешать их строительству в России.

В приходах и общинах идет невидимая стороннему взгляду ежедневная социальная работа. Храмы сегодня – это центры социальной активности населения. Здесь бесплатно обучают детей в воскресных школах, помогают неимущим и попавшим в беду. На околохрамовых территориях работают правозащитные организации, центры бесплатной юридической помощи, подросткам преподают воинские навыки, чтобы вырвать их из орбиты влияния криминала и наркобаронов.

Препятствовать строительству храмов, препятствовать консолидации верующих, их взаимопомощи, пытаться отсечь православную часть населения от народного обсуждения внутренней политики государства – вот главная задача наших противников! Это ли не верх цинизма? Почерк узнаваем. Крайняя беспринципность – альфа и омега политики антиклерикалов.

Сегодня либералы пытаются скрыть свое идейное банкротство под маской антиклерикализма. Поскольку в ином случае крайне затруднительно обосновать пользу от коммерциализации здравоохранения, разрушения науки и образования, повышения пенсионного возраста. Не остановить их – означает оказаться завтра под угрозой жесткого идеологического контроля. Еще не поздно сказать «нет» этим новым большевикам.

Территория Церкви

19 марта 1922 года В. И. Ленин написал известное письмо «членам Политбюро о событиях в г. Шуе и политике в отношении церкви». Это событие, как известно, открыло новую волну гонений на Церковь под видом изъятия церковных ценностей. Прошло 90 лет. Пора поговорить о современной кампании по свертыванию программы строительства православных храмов в России.

Время установочных статей никуда не делось, как бы нас не убеждали в обратном. На днях в «Известиях» вышел текст под невразумительным названием: «Модульные храмы могут лишить прописки». Но с многозначительным подзаголовком: «Концепция строительства церквей в Москве может быть изменена». Напомним: речь идет о муниципальной программе по строительству 200 православных храмов, совместно принятой священноначалием РПЦ и столичной мэрией. Сделано это было для удовлетворения религиозных потребностей верующих в многолюдных окраинных районах и для того, чтобы восполнить потери Церкви в советский период, когда власть разрушила в Москве около 1000 храмовых зданий. Сегодня эти благие намерения хотят пустить под нож. Строительство «модульных храмов» планируют обставить большим количеством дополнительных условий (вроде допустимой плотности застройки, наличия/отсутствия деревьев поблизости и т. д.). При ближайшем рассмотрении выясняется, что дело на самом деле вовсе не в условиях, а в неких «общественных настроениях».

Расправа готовилась давно. В 1922‑м представился удобный момент: в стране царил голод, а слухи о «несметных сокровищах в лаврах» пропагандисты распускать не ленились. Ленин писал: «Именно теперь и только теперь, когда в голодных местностях едят людей и на дорогах валяются сотни, если не тысячи трупов, мы можем (и поэтому должны) провести изъятие церковных ценностей с самой бешеной и беспощадной энергией и не останавливаясь подавлением какого угодно сопротивления».

Священноначалие знало о голоде и не оставалось безучастным к страданиям народа. Обращаясь к пастве в своем «Воззвании к духовенству и верующим Российской Православной Церкви по поводу изъятия церковных ценностей» (15/28 февраля 1922 г.) Патриарх Тихон объявил, что организованный им «Всероссийский Церковный Комитет помощи голодающим начал сборы денег, предназначенных для оказания помощи голодающим». Но Комитет и его благотворительность были признаны «излишними». Большевики не пожелали принять помощь из рук православного духовенства. ВЦИК постановил изъять из храмов драгоценные вещи, в том числе евхаристические чаши и другие богослужебные предметы. Это было необходимо большевикам в качестве повода для уничтожения предсказуемо протестующих священников и мирян, для разгрома Церкви, чтобы она не смогла оправиться от удара «десятки лет». В ленинском письме прямо сказано: чем больше священников мы расстреляем в ходе изъятия, тем лучше.

Большевистская политика была хорошо продумана. Вожди революции стремились стереть православие из культурной памяти народа, а для этого Церковь надо было унизить, пригнуть к земле, сделать неприкасаемой…

Это удалось лишь частично. Загнав православие в подполье и чередуя «оттепели» с «заморозками», режим получил неожиданный всплеск религиозности в 70-80‑е годы XX века. А затем тактику пришлось кардинально поменять. В 90‑е либеральные преемники ВКП(б) стремились убедить народ и Церковь в том, что наступает эпоха неслыханной свободы. Масштабная экспроприация (под видом приватизации), либеральная цензура на ТВ, очередная хорошо организованная разруха и танки в центре Москвы плохо вписывались в эти реляции. Но кое-кого убедили. В Церкви все-таки жила надежда на то, что настало новое время. Мимикрия на время удалась.

Сегодня, через несколько месяцев после запуска «Программы‑200», председатель комиссии по делам общественных объединений и религиозных организаций Мосгордумы Антон Палеев внезапно констатирует: «Программа в буквальном смысле свалилась на Москву. Город был не готов в авральном режиме разместить столько храмов. Если граждане будут выступать против, мы будем поддерживать их и отменять решения о строительстве. Это касается тех мест, где жителям мешает возведение храма или недобросовестно прошли общественные слушания».

Апеллируя к «простым российским труженикам», представители Мосгордумы отмечают, что среди них есть те, кому храмы не нравятся (вопрос «А как быть с торговыми центрами, автосервисами, ночными клубами, которые не нравятся верующим?», как всегда, остается без ответа). Объекты светского назначения строятся без учета мнения жителей, в том числе православных, тогда как проект любого храма изучается под лупой. Точнее, изучался. Сегодня «Программа‑200», похоже, под угрозой. Тот факт, что православных прихожан и лояльных неверующих намного больше, чем антиклерикалов, московские власти не останавливает. Что общественные слушания по храмам проходят с большим перевесом их сторонников – тоже. Тема скандальная, ее стремятся скорее закрыть. О том, что скандальность имеет явный привкус политической дискриминации, не вспоминают.

В протоколе № 1 совещания в ГПУ о проведении кампании по изъятию церковных ценностей было сказано: «Считать необходимым, чтобы ЦК разработал в срочном порядке тезисы для агитаторов и инструкцию для организации общественного мнения (письма благодарности от голодных губерний, отчеты сопровождающих маршруты представителей верующих, постановления прихожан церквей и т. д.)». Вся эта пиар-кампания была нацелена на то, чтобы слепить из Церкви образ врага. Нынешние чиновники управ и префектур творчески развивают технологии Ленина и Троцкого.