Коллектив авторов - Приход № 4 (март 2014). Великий пост Страница 4

Начавшаяся в 1917 г. подготовка Поместного Собора Русcкoй Православной Церкви обусловила во многих епархиях проведение местных епархиальных соборов, на которых после многих десятилетий вынужденного безмолвия русское приходское духовенство получило возможность свободно обсуждать накопившиеся за двухвековой синодальный период проблемы церковной жизни. Считаясь одним из самых авторитетных священнослужителей столицы, отец Философ был выдвинут на пост председателя Петроградского епархиального Собора, который выработал под его руководством обширную программу вопросов, подлежавших обсуждению как на епархиальном, так и на Поместном Соборе.

По мере развития церковно-общественной жизни в период, предшествовавший открытию Поместного Собора, в Петроградской епархии стали возникать церковные организации, которые стремились активизировать роль приходского духовенства и мирян в решении разнообразных проблем церковной жизни. Крупнейшей и наиболее плодотворно работавшей из подобного рода организаций стало созданное в августе 1917 г. под руководством отца Философа Братcтво приходских советов города Петрограда и Петроградской епархии. Именно этой организации суждено было сыграть ведущую роль в Консолидации усилий петроградского духовенства и мирян для сопротивления вскоре обрушившимся на Церковь гонениям большевиков.

Уже в первые дни после установления в России коммунистической диктатуры отцу Философу довелось участвовать в панихиде, которая совершалась в Казанском соборе по первому убитому большевиками 31 октября 1917 г. священнослужителю – протоиерею Иоанну Кочурову. Этот первый священномученик Русской Православной Церкви, еще будучи студентом Санкт-Петербургской духовной академии, являлся соработником и учеником отца Философа по совместной проповеднической деятельности в Обществе распространения религиозно-нравственного просвещения в духе Православной Церкви.

19 января 1918 г., став очевидцем попытки вооруженного захвата Александро-Невской Лавры сторонниками большевиков, отец Философ сопроводил в больницу смертельно раненного большевиками будущего священномученика протоиерея Петра Скипетрова, который являлся не только его сослужителем, но и близким родственником. Однако пережитое несчастье не помешало отцу Философу уже на другой день организовать рассылку по всем храмам Петрограда для прочтения на литургии послания св. Патриарха Тихона, в котором содержалось отлучение от Церкви всех участников гонений, воздвигнутых на Церковь коммунистическим режимом. Результатом этих действий отца Философа стали многочисленные крестные ходы из петроградских храмов, устремившиеся 21 января к Казанскому собору и продемонстрировавшие большевикам значительную поддержку гонимой Церкви со стороны жителей столицы.

Через несколько дней, выступая в Москве перед членами Поместного Собора с сообщением о происходивших в Петрограде драматичных событиях, отец Философ говорил: «< … > Разбойники взяли власть и управляют нами. Мы терпели, но терпеть далее невозможно, потому что затронуто Святое Святых русской души – Святая Церковь. < … > На сознательное мученичество идти не следует, но если нам нужно пострадать и даже умереть за правду, это надо будет сделать. Крестные ходы докажут всем, что верующий народ объединяется. Духовенству надо проповедовать народу не по праздникам только, а всегда и везде, где можно. Все должны говорить, что необходимо защищать святую веру, надо кричать об этом в трамваях, в кинематографах, на железных дорогах. < … > Пора духовенству объединиться с народом».

Последовательно и сурово обличавшая антицерковную политику большевиков проповедническая деятельность отца Философа рассматривалась им как важнейшая сторона деятельности православных пастырей в это страшное для Церкви время. Отец Философ справедливо опасался, что утративший духовную трезвость народ может стать легкой добычей для разрушавшей Церковь и Россию политической демагогии большевиков, и стремился с максимальной ясностью показать антихристианскую сущность социалистического эксперимента, начатого в России большевиками. «Декретами правительства, претендующими на силу закона, святая вера и Церковь Православная признаются отжившими свой век учреждениями и на место вечных начал христианской жизни провозглашаются и поставляются начала социализма, имеющего перестроить жизнь по-новому, – говорил отец Философ на заседании Общества распространения религиозно-нравственного просвещения в духе Православной Церкви 14 июня 1918 г. в присутствии приехавшего в Петроград св. Патриарха Тихона. – Мы не скрываем своего отношения к социализму и с церковной кафедры открыто проповедуем, что это есть идейно обоснованный голый грабеж. Социализм враждебен христианству, он не признает неба и хочет устроить рай на земле. Мы знаем по опыту, во что обращаются в социалистическом государстве украденные из христианства святые начала: свобода, равенство и братство. Ныне больше, чем когда-либо, и в России больше, чем где-либо, ясно, что только в основах подлинного христианства возможно вернуть народу порядок для продолжения спокойной жизни, имеющей конечной целью спасение во Христе».

Активная пастырско-проповедническая и церковнообщественная деятельность отца Философа неминуемо обрекала его на гибель в условиях все усиливавшегося коммунистического террора, но отец Философ осознанно и последовательно шел по единственно возможному тогда для подлинного православного пастыря пути навстречу мученической смерти. 9 августа 1918 г. отец Философ был арестован большевиками вместе с двумя своими старшими сыновьями, военным врачом Николаем Орнатским и штабс-капитаном Борисом Орнатским, которые, будучи военными, не пошедшими на службу в красную армию, рассматривались как противники коммунистического режима. Многочисленные обращения и ходатайства как родных отца Философа, так и широких кругов церковной общественности к представителям петроградских и центральных властей об освобождении отца Философа и его сыновей были проигнорированы, и в конце августа 1918 г. руководителем петроградских чекистов Урицким было сообщено о его расстреле, по всей вероятности, в 20-х числах августа. Различные версии конкретных обстоятельств гибели отца Философа и его сыновей пока еще не нашли точного подтверждения в исторических документах, но вероятнее всего, что они были расстреляны в Кронштадте с большой группой офицеров, которых отец Философ как подлинный пастырь продолжал духовно поддерживать до последних минут их и своей земной жизни.

Новый Завет

Апостол

Апостольское чтение из Послания к римлянам в Прощеное воскресенье

Опыт литургической проповеди на основе лекций архмандрита Ианнуария Ивлиева

Начнем разбор апостольского чтения на Прощеное воскресенье со второй части предложенного фрагмента. Этот кусочек является своеобразным введением, и несколько последующих глав Послания к римлянам посвящены особой теме, которая, очевидно, волновала древнюю языкохристианскую Церковь. Спор там ведется вокруг пищи: сам повод для спора кажется нам сегодня странным, ведь у нас нет такой проблемы, есть или не есть идоложертвенное мясо. Вопросы еды мы решаем в зависимости от личного желания и способностей, харизм, а также от соблюдения церковной дисциплины постов. В древней же Церкви такой дисциплины еще не было выработано, и диета предоставлялась на усмотрение целиком и полностью самого человека. К тому же, мы, конечно, уже не делим христиан на «слабых», немощных и «сильных». Вся эта терминология была свойственна самой древней христианской Церкви, людям, происходившим из язычества: сильные христиане сильны потому, что не считают языческих богов опасными, их попросту нет, слабые же пребывают полностью в сознании своего языческого прошлого и считаются с реальностью языческих богов. Но перейдем теперь к чтению самого фрагмента.

Немощного в вере принимайте без споров о мнениях. Ибо иной уверен, что можно есть все, а немощный ест овощи. Кто ест, не уничижай того, кто не ест; и кто не ест, не осуждай того, кто ест, потому что Бог принял его. Кто ты, осуждающий чужого раба? Перед своим Господом стоит он, или падает. И будет восставлен, ибо силен Бог восставить его.

Вот, одни христиане не ели мясо, а только овощи, потому что всякая мясная пища, как правило, была пищей, приносимой в жертву языческим богам. Они стояли перед выбором: оскверняет языческий бог мясо или нет? Конечно, если бога нет, то мясо и не осквернено, но если верим, что эти боги существуют, то мясо скверно и может ритуально «испачкать». Люди, которые не ели идоложертвенное мясо и не пили вина, проводили жизнь аскетическую, но не ради аскезы как таковой, а чтобы не оскверниться от соприкосновения с языческими богами. Не будем вдаваться в размышления о том, кем именно были эти немощные в вере – язычниками или иудеохристианами. В любом случае, получается, что у немощных в вере христианские убеждения оказывались недостаточно тверды, чтобы преодолеть свои языческие представления или иудейские ветхие правила.