Брюс Мецгер - Канон Нового Завета Страница 41

I. ОТ КИРИЛЛА ИЕРУСАЛИМСКОГО ДО ТРУЛЛЬСКОГО СОБОРА

Как мы видели в предыдущей главе, Восточная церковь по свидетельству Евсевия, около 325 г. еще сомневалась в том, насколько авторитетно большинство Соборных посланий и Апокалипсис. В этом же веке, чуть позже, это пытались преодолеть такие разные церковные деятели, как Кирилл Иерусалимский, Афанасий Александрийский, Григорий Назианзин, Амфилохий Иконийский, Дидим Слепец и Епифаний Саламийский, составили несколько списков священных книг. Свидетельства прежних поколений в большинстве своем представляли собой эпизодические утверждения и случайные ссылки; эти же списки выглядят как суждения, призванные очертить границы канона.

Главное из сохранившихся произведений Кирилла Иерусалимского (315–386) — его Огласителъные поучения, где он наставляет оглашаемых во время Великого поста, готовя их к крещению в пасхальное воскресенье. Произнес он эти проповеди около 350 г., в основном в храме Гроба Господня, построенном Константином, а позже их опубликовали по кратким записям одного из членов общины. Неудивительно, что в этой серии поучений, всесторонне и кратко излагающих христианскую доктрину и толкующих о практической жизни, содержится список Св. Писаний Ветхого и Нового Заветов[475]. Перечислив книги Ветхого Завета, Кирилл говорит, что в Новый Завет входят четыре Евангелия, и предостерегает своих слушателей от пользования другими евангелиями, подложными и вредоносными. За Евангелиями следуют Деяния Апостолов, семь Соборных посланий — Иакова, Петра, Иоанна и Иуды, которые “запечатлены четырнадцатью посланиями Павла”. Все остальные, говорит Кирилл, “мы зачислим во второй разряд, и те книги, которые не читают в церквах, не читайте и вы по отдельности” (4, 36).

Отметим, что в число книг Нового Завета не попал Апокалипсис. Так обстояли дела с каноном в Иерусалимской церкви к середине IV века.

Здесь следует упомянуть о Соборе, на котором обсуждался канон, хотя трудно с определенностью сказать, как все это было в действительности. Состоялся Собор в Лаодикии; город этот расположен в малоазийской провинции Фригии Пакатании. На нем обсуждали канон, но точного решения на этот счет мы не знаем. В заключении соборных правил (или “канонов”), которые приняли тридцать с небольшим[476] клириков, сказано: “В церквах да не читаются ни псалмы частного сочинения, ни неканонические книги ( ), а только канонические писания ( ) Нового и Ветхого Заветов”. Это постановление с незначительными изменениями присутствует во всех отчетах о Соборе. Однако в более поздних рукописях за ним следует список ветхозаветных, а затем и новозаветных книг. Последняя часть совпадает с нынешним каноном за исключением Апокалипсиса. Поскольку в большинстве латинских и сирийских версий этого документа списков нет, большинство ученых считает, что их прибавили после 363 г. Вероятно, какой-нибудь редактор решил, что необходимо поименовать книги, которые можно читать. Как бы то ни было, ясно, что Лаодикийский собор не сделал никаких попыток утвердить новый канон. Постановление, принятое на нем, просто признает, что определенные книги повсюду признают достойными того, чтобы их читали во время церковного богослужения, и книги эти известны под названием “канонических”. Если списки подлинные, они лишь перечисляют названия книг, уже признанных авторитетными писаниями в тех церквах, которые были представлены на Соборе.

Самый знаменитый богослов IV столетия, Афанасий Александрийский (296–373), вероятно, получил образование в огласительном училище родного города. Как диакон и секретарь епископа Александра, он участвовал в Никейском соборе (325), где приобрел известность своей полемикой с арианами.

Афанасий стал преемником Александра на епископской кафедре в 328 г. Из того, что нам известно, Афанасий был первым клириком, который воспользовался своим положением главы большой и важной епархии для того, чтобы разобраться с проблемой библейского канона.

Епископы Александрии по древнему обычаю обращались, если можно — каждый год, сразу после Богоявления с так называемым Праздничным посланием ( ) к церквам и монастырям Египта, находившимся в их ведении, сообщая о дне Пасхи и начале Великого поста. Тем самым это ежегодное послание устанавливало все даты христианских праздников на год.

Принимая во внимание репутацию александрийских ученых, которые питали пристрастие к астрономическим вычислениям[477], можно не удивляться, что остальные части христианской Церкви стали опираться на это сообщение из Египта. Западная церковь узнавала его от римского епископа, а Сирийская — от епископа Антиохии.

Естественно, такое послание давало возможность обсуждать и другие вопросы, кроме дня Пасхи. С 329 г. Афанасий написал 45 посланий[478], из которых особенно важно 39-е (367), поскольку оно содержит список канонических книг Ветхого и Нового Заветов[479]. Из Ветхого Завета Афанасий исключает второканонические книги[480], рекомендуя их как душеполезное чтение. Только 27 книг, составляющих современный Новый Завет, считаются каноническими; они расположены в такой последовательности: Евангелия, Деяния, семь Соборных посланий, Послания Павла (с Посланием к Евреям, вставленным между 9-м к Фессалоникийцам и 1-м к Тимофею) и, наконец, Апокалипсис Иоанна. “Это, — говорит Афанасий, — источники спасения, и те, кто жаждет, насытятся словами жизни. Только в них возвещено божественное учение. Никто да не прибавляет к ним ничего и ничего не убавляет”.

Итак, в 367 г. впервые отмечено, что объявленный канон Нового Завета в точности совпадает с теми 27 книгами, которые и теперь признаны каноническими. Однако не каждый был готов принять точку зрения александрийского епископа. Например, видный богослов и современник Афанасия Григорий Назианзин (ум. в 389 г.) к концу своей жизни составил в стихотворной форме (возможно, для лучшего запоминания) каталог библейских книг. Относительно Ветхого Завета он согласен с Афанасием, но в том, что касается Нового, он располагает Соборные послания после Павловых и, что существеннее, опускает Апокалипсис. Затем он говорит: “[В этих книгах] есть все. Если что-то найдется за их пределами, это не подлинное [писание]”. Хотя Григорий исключает Апокалипсис, он знает о нем и в других своих произведениях изредка его цитирует.

Другой список библейских книг, тоже в стихах, относится приблизительно к тому же времени. Он включен в поэму, которую обычно приписывают Амфилохию (ум. после 394 г.), каппадокийцу по рождению, адвокату, а затем епископу Иконийскому в Ликаонии. Эту поэму, которая называется Ямбы для Селевка, иногда помещали среди произведений Григория Назианзина. В ней автор учит Селевка проводить жизнь в учении и добродетели. Он призывает его обращаться к Писанию более, чем к какой-либо другой книге. Вдобавок к этому Амфилохий прилагает полный список библейских книг.

Касаясь перечня книг Нового Завета, Амфилохий сообщает о недавних спорах по поводу Послания к Евреям, Соборных посланий и Апокалипсиса. Он не только говорит о чужих сомнениях, но и сам отвергает 2-е Послание Петра, 2-е и 3-е Иоанна и Иуды и почти наверняка — Апокалипсис. Любопытнее всего, что, усомнившись в праве некоторых книг быть включенными в Св. Писание, автор заканчивает невероятными словами: “Это, возможно, самый надежный [буквально “самый неложный”] канон боговдохновенных писаний” (       ). Присутствие слова , то есть “каталог” или “перечень”, едва ли здесь важнее неопределенного тона. Другими словами, мы видим, что у епископа из Малой Азии, друга двоих Григориев и Василия, нет четкого представления о точном объеме канона. Другой прославленный учитель, более полувека возглавлявший Александрийскую катехизическую школу, — Дидим Слепец (ум. ок. 398 г.). Несмотря на то что он был мирянином и лишился зрения в четырехлетнем возрасте, он заучил большие части Св. Писания, а потом надиктовал секретарям многочисленные экзегетические труды. В 1941 г. к югу от Каира случайно обнаружили папирусные кодексы, которые относятся к VI или VII веку и насчитывают более 2 тысяч страниц. Благодаря этой находке стало известно еще полдюжины комментариев этого плодовитого автора. Хотя все они посвящены книгам Ветхого Завета, Дидим включает в свои толкования сотни цитат из Нового. Они извлечены практически из всех новозаветных книг, кроме Послания к Филимону и 2-го и 3-го Посланий Иоанна. Отсутствие ссылок на первое можно объяснить его краткостью, но то, что Дидим, цитируя 1-е Послание Иоанна, называет его Посланием Иоанна, а не 1-м Посланием, должно означать, что он не принимает канонического статуса 2-го и 3-го Посланий.