Иоанн Кронштадтский - Христианский смысл жизни Страница 41

Молитвы домашние суть как бы введение, приготовление к молитве общественной, церковной. Поэтому кто не привык молиться дома, тот редко может молиться усердно и в церкви. Свидетель этому – опыт. Каждый может проверить это на себе.

Хочу воздать славу Животворящему Кресту Господню! Многократно овладевали моим сердцем страсти – и демон каждый раз получал чрез них как бы власть тиранить мою душу, тяжко давил ее. А я, с верою изображая крестное знамение, нарочито придавливал нижним концом знамения крестного чрево свое – и вся адская тяжесть мгновенно исчезала вместе со страстью, спокойствие и радость поселялись в душе моей. Нравоучение: изображай же при каждой страсти с сердечною верою крестное знамение, где будешь чувствовать тяжесть, там особенно и полагай спасительное знамение. При этом помни, что не напрасно Церковь говорит о силе креста и в молитвах своих просит у Господа даровать нам, между прочим, силою креста Его разные духовные блага. Церковь говорит это с опыта.

Когда хочешь молиться Владычице, наперед окинь умным оком Ее величайшую святость, Ее безмерное величие или безмерное расстояние, которое находится между Нею, Честнейшею Херувим, – между тобою, грешнейшим более всех, и тогда молись Ей с глубочайшим смирением. Вместе с тем представь Ее глубочайшее смирение, в котором Она теперь пребывает у Своего Сына и Бога, Ее величайшую благость, непостижимую нашими злыми, маловерными сердцами, а с благостью – самую возможную близость Ее к нашим душам, искренно к ней обращающимся: и тогда молись Ей с полною уверенностью, что Она услышит тебя и необходимое для тебя непременно подаст – не напрасно святые отцы и признательные к Ее благодеяниям обыкновенные люди называют Ее пребыстрою Заступницею. Такое название взято от самого дела.

Люди рождаются от испорченного корня, являются в мир нравственный или в мир людей – также испорченный. По этому уже одному никто из людей, кто бы он ни был, не может хвалиться собою, поднимать высоко свою голову и рассуждать по-своему об установлениях и действиях Церкви, клонящихся к исправлению и очищению испорченного человечества. Люди в этом отношении сами по себе слепы – и совершенно не знают, как должно поступить с ними, чтобы ослабить их внутреннюю порчу, чтобы ввести в них жизнь Божественную и соединить их с Богом. Потому-то всякий беспрекословно должен подчиниться водительству Церкви, зная наверное: что бы она ни делала с нами, верно, делает к нашему благу и спасению.

Всякий верующий христианин, старающийся жить благочестиво, по вере, должен ожидать, между прочим, и того тяжкого, горького нападения дьявола, предметом которого будет похищение веры из сердца, чтобы он, не веруя, не спасся (ср. Лк. 8,12). Если с Божиею помощью человек успел отсечь многие страсти и пристрастия, которыми как самыми подручными, самыми удобными средствами искушает нас дьявол, тогда он устремляется в самую глубину нашего существа, силится утвердить свое владычество в сердце и там, как искусный мастер на разрушение, подкапывает самое основание нашей жизни – веру. Тяжело бороться, когда веру, так сказать, вырывают из сердца: тогда теряется самая опора борьбы, отнимается вся сила нравственная, потому что вера есть сила наша и победа наша, как говорит апостол: сия есть победа, победившая мир, вера наша (1 Ин. 5,4). Какая же поэтому победа без веры? Как же надобно стоять в вере, мужаться, укрепляться!

Дивна сила имени Господня и Креста Животворящего! Страсть ли какая есть в сердце, тяжелое ли, непонятное томление – сделай из пальцев правой руки спасительное имя Господа Иисуса, ударяя им по чреву, и страсть или томление сейчас пройдет. И Христос Господь, и дьявол самым ощутительным образом дают нам чувствовать свое присутствие в нас: Один – миром, легкостию, услаждением сердечным; другой – тяжестью и смертною теснотою.

С закрытыми глазами ты не просишь о чем-нибудь и кого-нибудь из людей. Как же с закрытыми очами души ты часто молишься Богу? Наперед надобно раскрыть зеницы душевного ока, ясно представить: Кому хочешь молиться – и тогда молиться.

Молясь же, произноси слова молитвы с полным усердием, чтобы сердце при этом горело в тебе. Если же ты небрежно произносишь их, то, значит, у тебя мало или нет веры в это время: вера дорого ценит каждое слово таких прекрасных молитв, какие Церковь влагает в уста. Значит, далее, у тебя нет любви: любовь дорого ценит слова, обращенные к Богу Любви и исшедшие от любящего сердца; значит, у тебя нет смирения, а, следовательно, есть гордость; смирение тихо, с глубоким чувством, почти нараспев произносит слова молитвы, давая время отозваться ей в глубине сердечной, во всем существе человека. Не пренебрегай же словами молитв, не спеши при произнесении их. Старайся, главное дело, молиться верующим и любящим сердцем.

Если бы против греха или какой-либо страсти следовало стать до крови – и тогда не нужно оставлять борьбы. Грех есть величайшая вражда на Бога и величайшее зло для нас самих: он может нас навеки разлучить от Бога, Источника жизни и блаженства, и здесь, на земле, разлучает нас от Него. Вы еще не до крови сражались, подвизаясь против греха (Евр. 12, 4). Грех не должен над вами господствовать (Рим. 6,14).

Достигайте любви (1 Кор. 14, 1), – говорит апостол. К этому нужно в пояснение прибавить: держитесь любви к Богу и к людям даже тогда, когда бы из-за нее вас постигла нищета, скорбь, болезнь, гонение. Помните, что Бог есть любовь (1 Ин. 4,16), и кто подвизается для любви для сохранения ее в своем сердце, тот подвизается для Самого Бога.

«Два, точно два во мне ума, – говорит святой Григорий Богослов, – один ум идет к свету и готов покоряться Христу, другой ум – плоти и крови, влечет во мрак и готов покориться дьяволу. Разумеем под последним грех первородный». Этот грех, прибавим от себя, восстает при всяком добром деле, при добрых мыслях, чувствах и словах, если человек достаточно не углублялся в созерцание добра, если огнь Святого Духа не согрел всего его существа.

Каждое мгновение или мысль живой веры есть мир, радость, жизнь для души, равно как каждое мгновение неверия есть беспокойство, мучение, смерть для нее. Так рассуждать научил меня постоянный опыт.

Мир души и здоровье суть драгоценнейшие тебе дары Божии; да притом они нужны для славы Божией и спасения твоего, то есть для того, чтобы ты при своем сердечном спокойствии и здоровье исправлял как должно обязанности своего звания, возложенные на тебя Богом для блага общества. Но страсти уносят мир и здоровье из сердца. Не увлекайся же ими и мужественно отражай первые их натиски. Не допускай возгораться в себе разрушительному огню их: он иссушит и сожжет тебя. Силен дьявол, подгнетающий вещество для них и раздувающий огонь их, но Господь сильнее. Тот, Кто в вас, больше того, кто в мире (1 Ин. 4,4). Признайся Ему, скажи: многие борют меня страсти. Но Сам за меня заступись и спаси, Спасе мой. Призывай же чаще Самого Господа в помощь. Не косней в них; не смотри на то, что сердце твое ожесточается лестью греха и соизволяет на муку себе оставаться в нем и идти все глубже и глубже: это обман сатаны. Но по тому-то самому, что ты ожесточаешься и мучишься сердечно этим ожесточением, смягчи скорее смирением и молитвою сердце свое: приступи ко Господу, просвети от Его светлого лица мрачный лик души своей и спасешься от дьявольской прелести.

Старайся иметь послушание веры или покорность вере ума и сердца: через Которого (Иисуса Христа) мы получили благодать и апостольство, чтобы во имя Его покорять вере все народы (Рим. 1, 5). Без послушания не может быть веры, потому что в вере нужно верить на слово, а послушание не может быть без смирения. Поэтому необходимо для веры смирение как основание ее. А у тебя послушания веры весьма мало, оттого ты и маловер. Послушание веры нужно на каждом шагу каждый раз, когда встречаемся с предметами, требующими веры, – особенно нужно потому, что дьявол всячески старается послушание превратить в упорство. Верим Слову Божию потому, что оно Божие и что оно дознанная истина, спасительная для всякого верующего.

Мы часто, видя брата согрешающего, если не открыто, то в сердце говорим: «Как это Бог не накажет его!?», дивимся, что он тяжко грешит, и готовы бы сами поразить его. Какое самолюбие! Какая слепота! Своих грехов не замечаем и не хотим знать, что только по милости Божией к нам недостойным, – может быть, только за некоторые добрые дела – мы не делаем того же, потому что Бог нам помогает жить безукоризненно. Но оставь нас Бог – и мы сделаем сами всякие грехи, и часто те же самые, какие делал брат. Не надо спешить судить о брате.