Елена Уайт - Великая Борьба между Христом и сатаной (Конфликт веков - 5) Страница 42

Застыв на берегу Рейна, он ждал, пока Гренауса доставят на безопасный берег. "Наконец, - облегченно вскричал Меланхтон, когда увидел его на противоположном берегу. - Наконец он избавлен от ярости тех, кто жаждал его невинной крови". Когда Меланхтон возвратился домой, ему сообщили, что в поисках Гренауса офицеры перевернули весь дом".

Реформацию необходимо было возвысить перед великими мира сего. Фердинанд отказался выслушать протестантских князей, но им была предоставлена возможность изложить свои проблемы в присутствии императора и государственной и церковной знати. Стремясь покончить с распрями, терзавшими империю. Карл V спустя год после протеста в Шпейере созвал сейм в Аугсбурге и изъявил желание председательствовать на нем. Туда были приглашены и вожди протестантизма.

Реформации угрожала серьезная опасность, но приверженцы ее по-прежнему полагались на волю Божью и обещали оставаться верными Евангелию. Приближенные курфюрста Саксонского уговаривали его не появляться на сейме. "Император, говорили они, - хочет заманить князей в ловушку. Оказаться в стенах города наедине с таким сильным врагом очень рискованно". Но другие благородные мужи заявили: "Пусть мужество не покинет князей, и дело Божье будет спасено". "Бог не оставит нас", - говорил Лютер. Курфюрст вместе со свитой отправился в Аугсбург. Всем были хорошо известны опасности, которые угрожали ему, и многие провожали его с тяжелым сердцем. Но Лютер, сопровождавший курфюрста до Кобурга, поддерживал их слабеющую веру пением хорала, написанного по случаю их отъезда: "Господь - наша крепость". И эта вдохновенная песнь облегчила бремя тягостных предчувствий и опасений путешественников.

Князья, приверженцы Реформации, решили сформулировать свои взгляды, изложить их на бумаге и, подкрепив доказательствами из Священного Писания, представить этот документ сейму. Его составление было поручено Лютеру, Меланхтону и их помощникам. Это исповедание было принято протестантами как символ их веры, и они собрались, чтобы собственноручно расписаться на этом важном документе. Какой торжественный и ответственный момент! Реформаторы стремились отмежеваться от политических вопросов, они сознавали, что Реформация не должна зависеть ни от чего, кроме Слова Божьего. Когда князья-протестанты приготовились подписать выработанный документ, Меланхтон выступил вперед и сказал: "Пусть это сделают богословы и служители церкви, а авторитет великих мира сего мы должны приберечь для других вопросов". "Боже, избави вас от таких запретов! - воскликнул Иоганн Саксонский. - Я готов сделать все, что требует справедливость, и совершенно не беспокоюсь о моем престоле. Я желаю пред всеми исповедовать Господа. Для меня крест Иисуса Христа дороже, чем корона и мантия курфюрста". И с этими словами он поставил свою подпись. Другой князь, взяв перо, сказал: "Если этого требует честь Господа Иисуса Христа, я готов... отдать мое состояние и жизнь. Я скорее откажусь от своих владений и с одним посохом в руках покину землю моих отцов, - продолжал он, - чем соглашусь принять учение, не отвечающее принципам, изложенным в этом документе". Вот какова была вера этих неустрашимых мужей Божьих.

Настало время явиться к императору. Восседая на престоле, окруженный курфюрстами и князьями. Карл V принял протестантских реформаторов. Были зачитаны пункты их символа веры. На этом собрании августейших особ были открыто и определенно изложены евангельские истины и указано на папские заблуждения. Не напрасно этот день был назван "одним из величайших дней Реформации и прекраснейшим днем в истории христианства и человечества".

Прошло всего несколько лет с тех пор, как виттенбергский монах стоял один перед национальным советом в Вормсе. Теперь на его месте оказались самые благороднейшие и могущественные князья империи. Лютеру не разрешили приехать в Аугсбург, но он присутствовал там своими словами и молитвами. "Я чрезвычайно рад, - писал он, - что дожил до этого мига, когда имя Христа открыто засвидетельствовано такими знаменитыми исповедниками перед столь блестящим собранием". Так исполнились слова Писания: "Буду говорить об откровениях Твоих пред царями" (Пс. 118:46).

Во дни апостола Павла Евангелие, за которое он страдал в темнице, именно таким образом и проповедовалось перед царями и знатью. История повторилась: то, о чем император запретил говорить с кафедры, проповедовалось во дворце; то, что многие считали недостойным, неподобающим даже для слуг, обрушивалось на головы изумленных вельмож и сановников империи. Коронованные и титулованные особы были слушателями, могущественные князья - проповедниками, а проповедь была посвящена царственной истине Божьей, "С апостольских времен, - говорит писатель, - не происходило ничего более величественного, не возникало более выдающейся конфессии, не составляли более возвышенного символа веры".

"Вое, сказанное лютеранами, есть истина, мы не можем ее отрицать", заявил папский епископ. "Способны ли вы обоснованно опровергнуть княжеское исповедание?" - спросил другой у доктора Эккена. "Писаниями апостолов и пророков - нет, - раздался ответ, - но на основе учения отцов церкви и постановлений соборов - да!" "Понятно, - заметил человек, задавший этот вопрос. - По вашим словам выходит, что лютеране основываются на Писании, а мы - нет".

Некоторые германские князья приняли реформаторскую веру. Сам император объявил, что протестантское исповедание содержит в себе сущую истину. Этот символ веры, переведенный на многие языки, распространился по всей Европе, и миллионы людей последующих поколений принимали его как основание своей религии.

Верные слуги Божьи трудились не в одиночку. В то время как "начальства, власти и злые духи поднебесной" объединились для совместной борьбы против них. Господь не забыл Свой народ. Если бы их глаза были открыты, они, подобно пророку древности, увидели бы несомненные доказательства Божественного присутствия. Когда слуга Елисея испугался вражеских войск, окруживших их, и решил, что положение безвыходное, пророк воззвал: "Господи! открой ему глаза, чтоб он увидел" (4 Цар. 6:17). И вот слуга увидел множество огненных колесниц со всадниками и небесную армию, посланную защитить Божьего человека. Подобным образом охраняли ангелы и реформаторов.

Одним из принципов, которые особенно твердо отстаивал Лютер, было убеждение, что для защиты Реформации не следует прибегать ни к светской власти, ни к силе оружия. Он радовался, что немецкие князья стали исповедовать Евангелие, но когда они предложили создать оборонительный союз, заявил, что "только Бог защитит евангельское учение... Чем меньше люди станут вмешиваться в это дело, тем очевиднее будет вмешательство Господа. Все предложенные политические меры предосторожности, по его мнению, можно приписать только унизительному страху и греховному недоверию".

Когда могущественные враги объединились, чтобы нанести поражение реформаторской вере, когда казалось, что тысячи мечей обнажены против нее, Лютер писал: "Сатана проявляет свою ярость; безбожные епископы составляют заговоры, нам угрожают войной. Увещевайте народ верой и молитвой храбро сражаться пред престолом Божьим, чтобы наши враги, побежденные Духом Божьим, были вынуждены заключить мир. Наша главная необходимость, наш главный труд это молитва; пусть люди знают, что они подвержены мечу и ярости сатаны, пусть они молятся".

Впоследствии, вспоминая предложение протестантских князей об оборонительном союзе, Лютер говорил, что в этой войне может быть применимо только одно оружие - "меч Духа". Он писал саксонскому курфюрсту: "Исходя из велений совести мы не можем одобрять этот союз. Мы согласны лучше умереть десять раз, чем видеть, что из-за Евангелия пролилась хотя бы одна капля крови. Наша участь - быть агнцами, которых ведут на заклание. Нужно нести крест Христа. Пусть Ваше высочество не тревожится. Нашими молитвами мы сделаем больше, чем все наши враги своим хвастовством. Только пусть Ваши руки не обагрятся кровью Ваших братьев. Если император потребует, чтобы мы предстали перед его судом, мы готовы это сделать. Вы не можете защитить нашу веру; каждый должен верить, рискуя своей жизнью и подвергаясь опасности".

Из тайного места, где совершались молитвы, исходила сила, которая великим движением Реформации потрясла весь мир. В священном спокойствии слуги Божьи опирались на скалу Его обетовании. Во время борьбы в Аугсбурге Лютер ежедневно три часа посвящал молитве, причем это было самое лучшее время, которое он всегда отводил для занятий. "В уединении своей комнаты он изливал душу пред Богом в словах, полных благоговения, страха и надежды. Он обращался к Богу как к своему Другу. "Я знаю, что Ты - наш Отец и наш Бог, - говорил он, - что Ты рассеешь гонителей детей Твоих, ибо Ты Сам с нами среди опасностей. Это дело Твое, и только потому, что на то была Твоя воля, мы принялись за него. Защити нас, Отче".