Джон Мак-Артур - Толкование книг Нового Завета Иакова Страница 44

Им благословляем Бога и Отца, и им проклинаем человеков, сотворенных по подобию Божию. Из тех же уст исходит благословение и проклятие: не должно, братия мои, сему так быть. Течет ли из одного отверстия источника сладкая и горькая вода? Не может, братия мои, смоковница приносить маслины или виноградная лоза смоквы. Также и один источник не может изливать соленую и сладкую воду (3:9-12)

И, наконец, языку присуще то, что можно назвать вероломством. Под вероломством подразумевается преднамеренная измена, или предательство, и необузданный язык нередко бывает повинен в таком грехе. Язык не только неистов и дик, как зверь, но также хитер, коварен и изощрен во лжи. Для него характерны лицемерие и двуличие, он с легкостью идет на обман в корыстных целях.

Всякому верующему надлежит своими речами благословлять Бога и Отца, как того желает и требует от детей Своих Бог. У иудеев, к которым писал Иаков, существовал обычай благословлять Бога после каждой восемнадцатой благодарственной молитвы, трижды на дню они молились со словами «Благословен Ты, Боже».

Приняв от народа щедрые дары и приношения на постройку храма, «благословил Давид Господа пред всем собранием, и сказал Давид: благословен Ты, Господи, Боже Израиля, отца нашего, от века и до века!» (1 Пар. 29:10). По окончании молитвы «сказал Давид всему собранию: благословите Господа, Бога нашего. – И благословило все собрание Господа, Бога отцов своих, и пало, и поклонилось Господу и царю» (ст. 20).

Но тем же самым языком, которым мы славим Бога, продолжает Иаков, мы проклинаем человеков, сотворенных по подобию Божию. Это и есть вероломство, или предательство. Даже грешник сохраняет в себе подобие Божие, которое, будучи крайне осквернено грехопадением, тем не менее, не может быть полностью изничтожено в нем. Люди остаются подобными Богу во многих отношениях – в частности, наличием ума, самосознания, разума, морального естества, чувств и воли.

Сколько же трагической непоследовательности и лицемерия в том, что из тех же уст исходит благословение и проклятие. И все же каждый верующий в некоторой степени повинен в таком лицемерии. Не одни только нечестивые книжники и фарисеи, славившие Бога, но потребовавшие распять Его Сына, обвинив Его в богохульстве, согрешили. Петр признал в Иисусе Мессию, сказав Ему: «Ты – Христос, Сын Бога Живого» (Мф. 16:16), но когда Господь предстал на суде перед первосвященниками, «он начал клясться и божиться, что не знает Сего Человека. И вдруг запел петух. И вспомнил Петр слово, сказанное ему Иисусом: “прежде нежели пропоет петух, трижды отречешься от Меня”. И выйдя вон, плакал горько» (Мф. 26:74-75). В другом случае даже апостол Павел не смог обуздать своего языка и сгоряча бросил первосвященнику: «стена подбеленная» (Деян. 23:3). И хотя он не знал, что разговаривает с первосвященником (ст. 5), с его уст все-таки сорвались слова, которые не подобает произносить слуге Божьему.

Не должно, братия мои, сему так быть, восклицает Иаков. Ou chre (не должно) является ярко выраженным отрицанием и употребляется в Новом Завете только здесь. Под этим подразумевается, что в жизни христианина не должно быть места двусмысленным речам, которые подрывают основы праведной, освященной жизни. Преобразив нас, Бог наделил нас способностью к новым, избавленным от греховности и всякого порока речам, и Он требует от нас, чтобы мы, став Его детьми, говорили только то, что свято и праведно. «Но да будет слово ваше: “да, да”, “нет, нет”» (Мф. 5:37).

Иаков поясняет эту истину с помощью очередного сравнения. Сначала он задает риторический вопрос: Течет ли из одного отверстия источника сладкая и горькая вода? Очевидный ответ – «нет». Из одного и того же источника не может течь разная вода.

Ссылаясь, несомненно, на следующие слова Иисуса – «Собирают ли с терновника виноград или с репейника смоквы?» (Мф. 7:16) – Иаков утверждает: Не может, братия мои, смоковница приносить маслины или виноградная лоза смоквы. И опять очевидным и ожидаемым ответом будет «нет». Подобное обстоятельство противоречило бы самой природе. Далее он красноречиво заявляет: Также и один источник не может изливать соленую и сладкую воду. Это также невозможно, и не один разумный человек не поверит в обратное.

Злое сердце не может быть источником добрых слов и деяний. Из порочного сердца не исходят праведные слова. «Не может дерево доброе приносить плоды худые, ни дерево худое приносить плоды добрые… Итак, по плодам их узнаете их» (Мф. 7:18, 20).

Как было сказано выше, Иаков постоянно противопоставляет то, что должно быть, тому, чего быть не должно. С одной стороны, он утверждает: «Вот что будет, если вера ваша истинна», с другой – «Вот что должно быть, если вера ваша истинна». Поскольку Иисус соделал нас праведниками, то и поступки наши и слова должны быть праведными согласно Его воле и Его могуществу.

13. Мудрость земная и мудрость небесная (Иак. 3:13-18)

Мудр ли и разумен кто из вас, докажи это на самом деле добрым поведением с мудрою кротостью. Но если в вашем сердце вы имеете горькую зависть и сварливость, то не хвалитесь и не лгите на истину. Это не есть мудрость, нисходящая свыше, но земная, душевная, бесовская, ибо, где зависть и сварливость, там неустройство и всё худое. Но мудрость, сходящая свыше, во-первых, чиста, потом мирна, скромна, послушлива, полна милосердия и добрых плодов, беспристрастна и нелицемерна. Плод же правды в мире сеется у тех, которые хранят мир (3:13-18)

Как Писание, так и древние философы во главу угла ставили мудрость, которая, в широком смысле, является не просто фактическим знанием, но образом жизни, при котором подобающим образом воплощаются известные истины. Соломон писал: «Главное – мудрость: приобретай мудрость, и всем имением твоим приобретай разум» (Пр. 4:7). Примерно за девять столетий до него, в I веке до Р.Х. римский философ Цицерон утверждал, что мудрость есть «лучший дар богов» и «матерь всякого блага». Они оба полагали мудрость высочайшим и самым замечательным и ценным из всего, чем только может обладать человек. Но именно иудеи первыми поняли, что истинная мудрость кроется не в знании, а в поведении. Таким образом, глупцом считался тот, кто знал истину, но не спешил ей воспользоваться. Для иудеев мудрость выражалась в умении жить праведно.

В Ветхом и Новом Завете ясно сказано, что мудрость бывает двух видов – мудрость человеческая и мудрость Божья, то есть мудрость земная и мудрость, ниспосланная свыше. В Ветхом Завете слова мудрость и мудрый встречаются около трех сотен раз, причем в одной только Книге Притчей Соломоновых они упоминаются около ста раз.

В Гаваоне явился Господь Соломону во сне ночью, и сказал Бог: проси, что дать тебе. И сказал Соломон: Ты сделал рабу Твоему Давиду, отцу моему, великую милость; и за то, что он ходил пред Тобою в истине и правде и с искренним сердцем пред Тобою, Ты сохранил ему эту великую милость и даровал ему сына, который сидел бы на престоле его, как это и есть ныне… Даруй же рабу Твоему сердце разумное, чтобы судить народ Твой и различать, что добро и что зло; ибо кто может управлять этим многочисленным народом Твоим? И благоугодно было Господу, что Соломон просил этого. И сказал ему Бог: за то, что ты просил этого и не просил себе долгой жизни, не просил себе богатства, не просил себе душ врагов твоих, но просил себе разума, чтоб уметь судить, – вот, Я сделаю по слову твоему: вот, Я даю тебе сердце мудрое и разумное, так что подобного тебе не было прежде тебя, и после тебя не восстанет подобный тебе (3 Цар. 3:5-6, 9-12; ср. 4:29-31; 5:12; 10:23-24).

Впрочем, духовная мудрость Божья была доступна всем, включая Соломона. Мудрость, о которой он взывал к Господу и которая была ему ниспослана, в то время несомненно имела отношение в первую очередь к повседневному управлению Израилем. Соломону требовалась мудрость, чтобы решать проблемы экономического, военного и социального характера, а также другие вопросы, которые постоянно возникали во взаимоотношениях царя с собственным народом и сопредельными государствами.

Книга Екклесиаста, которая, по мнению большинства ученых, была написана Соломоном (см. 1:1, 12, 16; 2:4-9), названа ветхозаветным кладезем премудрости, наряду с Книгой Иова, псалмами, притчами и Песней песней Соломона. Однако мудрость, о которой говорит Соломон в книге Екклесиаста, при ближайшем рассмотрении представляется сугубо человеческой. Она имеет отношение к человеческому мировоззрению, к тому, как человек видит мир своим падшим, эгоистичным и греховным взором. В ней раскрывается бесполезность, бессмысленность, тщета, разочарование и даже безумие человеческой мудрости без мудрости Божьей.

Вот что говорил о себе сам Соломон: «вот, я возвеличился и приобрел мудрости больше всех, которые были прежде меня над Иерусалимом, и сердце мое видело много мудрости и знания. И предал я сердце мое тому, чтобы познать мудрость и познать безумие и глупость: узнал, что и это – томление духа; потому что во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь» (Ек. 1:16-18). Другими словами, человеческая мудрость абсолютно несостоятельна.