Виссарион Нечаев - Толкование на паремии из книги Бытия Страница 45

24.  25. Аще будут пятдесят праведницы во граде, погубити ли я? Не пощадиши ли всего места пятидесяти ради праведных, аще будут в нем? Никакоже Ты сотвориши по глаголу сему (никак Ты не сделаешь такого дела), еже убити праведника с нечестивым: и будет праведник яко нечестивый: никакоже, судяй всей земли не сотвориши ли суда?

Авраам, умоляя Господа о пощаде нечестивых ради праведных, да не погибнут последние с первыми, — взы­вает к правосудию Божию, не в том смысле, что праведные не заслуживают гнева Божия, — совершенно праведных пред Богом и безгрешных нет на свете, — но в том, что праведные не заслуживают одинаковой участи с нечести­выми. Авраам как бы так говорит: праведники, живя с нечестивыми, много зла терпят от них и немало страдают душею, смотря на их преступления: неужели и от Тебя, Господи, они должны пострадать заодно с ними? Нет, Господи, Ты не попустишь сего. Хотя пред лицом правды Твоей никто не постоит, но сравнительно праведные все же лучше нечестивых. Ради этого различия Ты не накажешь тех и других безразлично, иначе скоро перевелся бы род правых на земле и некому было бы противодействовать нечестию словом и примером; Ты не только пощадишь праведных, но ради их, как ни мало их в Содоме, может быть, не больше пятидесяти, —Ты помилуешь нечестивых.

26. Рече же Господь: аще будут в Содомех пятьдесят праведницы во граде, оставлю весь град и все место их ради.

Господь готов пощадить Содом и все место, т. е. сосед­ние с ним нечестивые города, ради пятидесяти праведни­ков, если только наберется такое количество их. Эта услов­ность обещания, выраженного, вероятно, тоном сожале­ния, что едва ли наберется пятьдесят праведников, — побудила Авраама продолжать ходатайство о пощаде не­честивых ради меньшего числа праведников — 45, 40, 30, 20, наконец 10. Вот это ходатайство, с ответами на оное Господа:

27—32. И отвещав Авраам, рече: ныне начах (теперь я решился) глаголати ко Господу моему, аз же (хотя я) есмь земля и пепел: аще же умалятся пятьдесят праведницы в четыредесят пять, погубити ли ради четыредесяти пяти весь град? И рече: не погублю, аще обрящу тамо четыредесят пят. И приложи (продолжал Авраам) еще глаголати ко Господу и рече: аще же (если же) обрящутся тамо Четыредесять? И рече: не имам погубити четыредесяти ради. И рече (Авраам), что, Господи, (ничего Господи), аще возглаголю (еще)? Аще же обрящется тамо три–десять? И рече: не погублю тридесяти ради. И рече (Авраам): понеже (еще) имам глаголати Господу Богу моему: аще же обрящутся тамо двадесять? И рече: не погублю, аще обрящутся тамо двадесять. И рече (Авраам): что, Господи, (ничего Господи), аще возглаголю еще единою? Аще же обрящутся тамо десять? И рече: не погублю десятих ради.

В беседе Авраама с Господом открывается, с одной стороны, великое смирение: он чувствует и исповедует, что он — земля и пепел, существо ничтожное пред Тем, с Кем беседует, — но, с другой стороны, великое дерзновение пред Ним в ходатайстве за людей, угрожаемых погибелью, в числе которых был Лот, его племянник. Это дерзновение, эта настойчивость Авраама возрастает с каждым благо­склонным ответом Господа на его ходатайство. Господь Иисус требует, чтобы с подобною святою настойчивостью или неотступностью люди всегда умоляли Бога о своих нуждах, и говорит: «просите и дано будет вам, стучите, и отворят вам» (Лук 11, 5 — 10; 18, 1 — 8). Господу угодно, чтобы люди, не стесняясь мыслию о беспредельном рас­стоянии, отделяющем их от Творца, прямо устремлялись к сердцу Его с молитвой веры и не ослабевали в подвиге сей молитвы. Господь поставил Себя в такое отношение к людям, что не только Сам действует на них Своею благо­датью, но и людям допускает действовать на Него силой веры.

33. Отыде же Господь, яко (когда) преста глаголати ко Аврааму: и Авраам возвратися на место свое.

Господь оставил Авраама, не дав ему продолжать свое ходатайство, чтобы не опечалить его открытием, что кроме Лота с семейством в Содоме нет больше праведников, и чтобы самому событию — погибели Содома — имеющему за сим последовать, предоставить договорить волю Божию, не вполне открытую в беседе с Авраамом. Авраам возвра­тился на место свое, т. е. к мамврийскому дубу, и уже отсюда в следующее утро видел дым и пламень от погиба­ющих городов (Быт 19,28). Праведность Лота была такова, что, при ходатайстве Авраама, ее достаточно было только для спасения его одного с семейством от участи, постигшей нечестивых.

Глава: XXVIII. Паремия, положенная в пяток пятой седмицы Великого поста и в Великую Субботу (Быт 22,1–18).

В сей паремии повествуется о послушании Авраама Господу, повелевшему ему принести в жертву Исаака.

Гл. 22. ст. 1. Бысть по глаголех сих, Бог искушаше Авраама и рече ему: Аврааме, Аврааме. И рече: се аз.

По глаголех сих, — т. е. после всего сказанного выше о событиях в жизни Авраамовой, в которых так явно откры­вались пути особенного о нем и о судьбе его потомства Промышления Божия. Когда же именно? Сие не сказано, но можно догадываться, что Исаак, когда велено было принести его в жертву, достиг совершеннолетия, судя по тому, что он один на своих плечах мог нести тяжелую ношу дров на место, указанное для жертвоприношения (ст. 6). Бог искушаше Авраама: испытывал Авраама, или постав­лял его в такое положение, в котором должно было от­крыться, до какой степени духовного совершенства, духов­ной зрелости достиг он рядом всех предшествовавших испытаний его веры и преданности Богу. Не для Бога нужно было это испытание, — Всеведущий знал, на что способен был решиться Авраам; но Ему угодно было, по любви к Аврааму, дать ему случай чрез предстоящий ему подвиг беспримерного самоотвержения проявить силу своей веры и преданности Богу и за беспримерный подвиг заслужить беспримерную награду. И рече (Бог) ему Аврааме, Авраа­ме: и рече, се аз. На воззвание Божие Авраам немедленно отвечал: се аз, т. е. вот я предстою пред Тобою, Господи, и как раб Твой готов исполнить все, что Тебе угодно будет повелеть мне. Глаголи, Господи, яко слышит раб Твой (1 Цар 3,10).

2. И рече: пойми сына твоего возлюбленнаго, егоже возлюбил еси, Исаака, и иди на землю высоку, и вознеси его тамо во всесожжение, на едину от гор, ихже ти реку.

Великое испытание приготовлено Аврааму. Каждое слово Господа должно было острым ножом вонзиться в его сердце: ибо требованием от него на жертву сына, Господь одним разом отъемлет у него все, что всего дороже было ему на свете. Пойми сына твоего: возьми для жертвы не вола, не агнца, не голубя, а сына твоего. Возлюбленнаго. у тебя есть сын от Агари, Измаил, но не сына рабыни Я требую, а сына, рожденного тебе от законной твоей жены Сарры, для тебя несравненно более дорогого, чем тот.

Егоже возлюбил еси: знаю, что ты горишь к нему великою любовью, и понятно почему: он сын старости твоей, чудес­но дарованный тебе от неплодной жены; он сын обетования и вместе наследник дарованного тебе обетования о много­численных потомках и о владычестве их над Ханаанской землей; с утратою этого сына ты можешь утратить надежду исполнения этого обетования. Исаака: возьми того, кто составляет твое утешение, твою радость, ибо самое имя Исаак означает радость. И иди на землю высоку, — на место гористое, — и вознеси его тамо во всесожжение; не другой кто вместо тебя, а ты сам, родной отец Исаака, своею рукою заколи его и принеси во всесожжение, — всего отдай на жертву, всего сожги, так, чтобы ни одной части, ни одной кости не осталось тебе на память о дорогом для тебя суще­стве. (Иди) на едину от гор, ихже ти реку: далеко ли до этой горы, близко ли, Я тебе теперь не открою; тяжела, томительна для тебя эта неизвестность, но покорись Моей воле, — достаточно тебе знать только направление пред­лежащего тебе пути, а не конец его.

3. Востав же Авраам утро, оседла осля свое: поят же с собою два отрочища, и Исаака сына своего и растнив (наколов) дрова во всесожжение, востав иде, и прииде на место, еже рече ему Бог, в третий день.

Востав утро: следственно, откровение дано было ночью или с вечера накануне. Как провел Авраам время до наступления утра, когда он приступил к исполнению пове­лений Божиих, не сказано; но само собою разумеется, что в это время должна была происходить в душе его борьба помыслов. Слова повелений Божиих рассчитаны были именно на эту борьбу; тяжесть искушения состояла именно в том, что оно вызывало в душе Авраама помыслы один другого мрачнее. В том, что сам Бог явился ему и открыл Свою волю, Авраам не мог сомневаться, потому что прежде неоднократно удостаивался Богоявлений и Божиих откро­вений. Но он мог усомниться в непреложности обетований Божиих о многочисленном от Исаака потомстве; ему могло показаться невозможным, чтобы эти обетования исполни­лись, если Исаак умрет без детей. Это было искушением для веры Авраама, но не меньше оно было для родитель­ского его чувства. Чем больше он любил Исаака, тем тяже­лее отзывалось в нем повеление Божие расстаться с ним, и как расстаться! Наложить на него свою руку. Но недолго продолжались колебания в душе Авраама: вера и любовь его к Богу восторжествовали над искушением. Его озарила мысль о воскресении Исаака, как свидетельствует апостол (Рим 4, 17. Евр 11, 19). Авраам помыслил, что Бог силен воскресить из мертвых Исаака, что потеря Исаака не невоз­вратна, что Всемогущий, чудесно даровавший жизнь Иса­аку, может так же чудесно возвратить ему ее для того, чтобы исполнить данные о нем обетования. — Не видно, чтобы Авраам объявил Сарре и о повелении Божием, и о своей решимости исполнить его: он пощадил ее женскую немощь, справедливо опасаясь, что не найдет в ней той твердости духа, какой сам был одушевлен. Собираясь в путь, Авраам оседла осля свое, на котором сам должен был ехать. Поят с собою два отрочища, вероятно, для несения дров на жертву. Не надеясь достать сухих дров на месте жертвоприношения, он запасся домашними и расколол их. И прииде наместо еже рече ему Бог: конечно, по указанию Божию Авраам держал путь на север, хотя во время пути ему не открыт был предел его. В третий день: путь начался от Вирсавии (кладезя клятвенного) на юге Филистимской земли, где Авраам обитал в последнее время после Содо­мского разрушения. Отсюда до горы Мории, на которой ему надлежало совершить всесожжение, и на которой впос­ледствии воздвигнут будет храм Соломонов, — насчиты­вается всего 20 часов пути. Но путешествие Авраама было продолжительнее, потому что или Господь вел его непрямым путем, или тяжесть груза из дров и съестных припасов замедляла движение.