Сельский Священник - Записки сельского священника Страница 45

Познания в религии они имеют самые—самые поверхностные; но не упускайте из виду, что в учительских семинариях они слушали священников, основательно знающих закон Божий. А так как составитель рассматриваемой мною статьи предлагает проект свой не на один год, а на целые столетия, то значит, что в следующем же за нами поколении священниками и законоучителями в учительских семинариях будут обучающиеся закону Божию в тех же учительских семинариях. Стало быть познания и самих законоучителей должны быть слабее ещё, чем теперь познания народных учителей, так как образования, выше учительской семинарии, не полагается. Мы уверены, что немногие из учителей переведут на русский язык и объяснят и теперь молитву: «Достойно есть», а тогда едва ли будут в состоянии безошибочно написать её наизусть и на славянском-то языке.

Но так как и в университетах полагается слушать богословские науки один только год, то и от законоучителей гимназий и профессоров-законоучителей университетов, и от самых иерархов наших можно будет ожидать очень немногого. И если б, действительно, установилось всё по мысли некоторых господ, то «преобразования» в нашей церкви, пожалуй, были бы возможны, потому что, по пословице, для слепой курицы всё пшеница...

Если автор помянутой статьи более целесообразным находит, чтобы священниками в народе были люди из того же народа, то пусть направит этот народ и земства, чтобы они избирали из сельских школ лучших мальчиков и посылали учиться в духовные училища и семинарии и потом просили их к себе идти во священники. Это право они имеют, — духовные учебные заведения открыты для всех сословий. Тут явная выгода, в религиозном отношении, будет та, что кандидаты на священнические должности основательнее изучат свою специальность и не было бы той невозможной ломки, какая предлагается некоторыми прожектёрами. Пусть убедит и гимназистов идти во священники. Отказа в посвящении не будет, если они будут найдены достойными. Но только знайте, что священники из гимназистов, и из училищных семинарий, и из крестьян, обучавшихся в духовных семинариях, детей своих в мужики не пошлют, отделятся от них так же, как отделились мы, и потребуют и себе, и детям такого же содержания и человеческих прав, как желаем мы, а может быть даже ещё большего.

Читая журнальные и газетные статьи невольно разводишь руками и думаешь: вот тут и угоди! Одни кричат: давай нам огненное слово, другие — давай нам мужика!

Но, не в обиду будь сказано: коль скоро не знаешь дела, за которое берёшься и, в добавок, пишешь пристрастно, то дело не пойдёт на лад. Мы, однако ж, совсем не против проектов: чем больше их, тем лучше. Пред отпуском крестьян на волю, я помню, чего-то не писалось! Проекты, обыкновенно, подобны неводу в притче Господней: тащи всё, умные рыбаки хорошее возьмут, а негодное выкинут.

«Бо́льшая часть семинаристов только и учится для того, чтобы иметь кусок хлеба».

Что же тут особенного? Спросите любого ученика училища, гимназии, студента: что имеют они в виду, трудясь и тратя своё здоровье? У всех одна цель: «кусок хлеба». Исключение составляют только состоятельные дворяне, занимающие высшие государственные должности, у коих цель иная, и купцы, чтобы получить льготу, при всеобщей солдатчине. Что имеют в виду чиновники, учителя и профессора, влача свою тяжёлую лямку до 25–35 лет? Не тот же ли кусок хлеба? На нас только, как на бедного Макара, все шишки летят!...

«Преподавание в семинариях, в особенности богословских наук, поручаемых обыкновенно лицам монашествующим, за редкими исключениями, было самое жалкое».

Неверно. Ректор и инспектор только были «лица монашествующие», но прочие преподаватели всегда или из белого духовенства, т. е. приходские священники, или светские. Но позвольте вам сказать: ведь клобук ума не закрывает. Обыкновенно говорят, что самые слабые студенты духовных академий идут в монахи из-за архиерейства, и что им первоначально поручаются учительские должности. Но, не говоря о множестве живых и умерших, позвольте спросить вас: неужто не доказал своей учёности и громадного труда высокопреосвященный митрополит московский Макарий? Он был и преподавателем богословских наук в своё время. Вы скажете, может быть, что это единственный пример? А Соловьёвых между господами учёными много ли осталось после его смерти? Нет, и между монашествующими бывали люди достойные полного уважения. Не угодно ли вам принять в этом свидетельство лица светского, которого суд, надеюсь, вы не сочтёте пристрастным, А. П. Беляева (см. «Русская Старина», сентябрь 1880 г.). Скажите беспристрастно: прежде и теперь преподаватели в светских учебных заведениях, конечно, не монашествующие, все неукоризненно хороши? Есть хорошие, но есть и такие, которые «всуе и землю утруждают». Так и между монашествующими: есть и хорошие, есть и весьма плохие наставники. Чужой же души никто не знает, и по каким побуждениям люди избирают монашество или другой образ жизни, — это знают они одни, да Бог. Но, обыкновенно, на монахов нападают ещё больше, чем на нас. Дело это уже известное.

Теперь в ректора и инспектора академий и семинарий монашествующие не посылаются. Членам правлений этих учебных заведений предоставлено право, при участии депутатов от приходского духовенства, избирать кого им угодно, и монашествующие, действительно, почти не избираются, ну, и ладно...

«Архиерей имеет, замечают в одном из журналов, неограниченную власть над священником: он может, по одному своему усмотрению, ссылать священника на так называемое послушание в монастырь на какое угодно место, может переводить, куда ему вздумается, может совершенно уволить его от должности».

Права этого теперь не имеется. Тяжело и теперь, под час, бывает нам; но не гневите Бога: хорошо бывает и у вас, господа светские! Знакомы мы и со светской службой. Знаменитый третий пункт свод. зак.11ещё ведь не зачёркнут?

«В наше время порядочный хозяин не оставит устаревшего у него на службе дворника и не обидит его за какую-нибудь неважную вину смещением его на другое, менее выгодное место, в особенности, если он человек семейный».

«Порядочный хозяин», может быть, этого не сделает, а об начальстве уж помолчите. Я служил министерству государственных имуществ двадцать четыре года; служил, могу сказать, с полным усердием; преподавал: Закон Божий, историю России, русский язык, литературу, арифметику и географию (я говорил уже об этом в одной из предыдущих глав моих «Записок») и, не предупредивши, не сказавши мне ни разу ни слова, меня уволили, не сказали и спасибо.

«По идее христианского учения, удовлетворение христианских потребностей и не может принадлежать никому, кроме самого общества (неправда!). Ибо всякое христианское общество есть уже церковь, независимо от того, состоит ли оно в каком-нибудь отношении к государству, или находится одно себе на каком-нибудь пустынном острове, точно также, как независимо и от того: есть ли в нём облечённые в духовых сан лица или нет...»

Потрудитесь прочитать хоть катихизис Филарета о девятом члене символа веры, и вы увидите своё заблуждение.

«По учению христианскому, всякий верующий есть eo ipso12и иерей, носящий в себе involute13право на все те действия, которые совершает и священник».

На это я скажу: ни вы сами и никто другой не имеет права совершать таинства церкви и священнодействовать, вообще, без рукоположения епископского. Но в другом месте автор цитируемой статьи сам же говорит: «Каждый воспитанник, выбранный обществом и посвящённый в этот сан»... И нужно посвящать, и не нужно посвящать!... Это показывает крайнюю слабость познаний учения церкви.

«Из этого ясно, что во всяком христианском обществе или церкви (стало быть, можно говорить как угодно: волостное правление Мариинского общества, или: волостное правление Мариинской церкви? Старшина Мариинского общества, старшина Мариинской церкви?) священство открытое, облечённое преимущественным или исключительным на это правом, немыслимо иначе как под условием, что этому лицу передаёт свои права священства всё то общество, которое, зная высокую нравственную жизнь известного лица и его особые дарования для церковного учительства, найдёт его способнейшим и достойнейшим священства перед всеми другими членами общества».

Епископ, священник, десятник, староста, старшина, гласный земского собрания, ходок по делам, — одно и то же? Разница только в том, что каждому назначается своё дело?

«В таком, именно, смысле понимала всегда христианскую идею и православная (будет вернее, если будет сказано: реформаты, протестанты, методисты, квакеры и пр. и пр., а наши: молокане, беспоповцы, спасовцы, нетовцы, подпольники и пр. и пр.) церковь, предоставляя выбор лиц духовных той пастве, в которой они должны быть пастырями. (Вы перемешиваете: выбор лиц, предоставляемых епископу для посвящения, с правом для каждого лица священнодействовать). Это постановление церкви, составляющее одно из коренных её прав на название православной (неужто потому наша церковь называется правомыслящею или православною, что прихожане представляли епископу кандидатов?) соблюдалось и в нашей церкви».