Святитель Макарий Коринфский - Добротолюбие. Том III Страница 47

15) С целью повредить ближнему притворяющийся другом, есть волк, овчею одеждою прикрывающий свое злодейетво. Такой, встретив простой нрав, или что-нибудь по-христиански простосердечно сказанное или сделанное, схватывает и пожирает, и потом бесчисленными обдает поношениями тех, на слова и нравы коих нападает, яко соглядатай свободы братий, яже о Христе (Гал. 2, 4) [1, 25].

16) Притворяющийся с злою целию молчаливым, устрояет кознь против ближнего; не успев же в этом, отходит, к страсти своей приложив терзание сердца. Но молчащий пользы ради умножает дружбу, и отходит радуясь, как получивший просвещение, разогнавшее тьму [1, 26].

17) В собрании братий стремительно пресекающий слушание беседы, не скрывает (т. е. обнаруживает), что болит славолюбием, которым будучи уловлен, предлагает он многие прямые и непрямые мысли о предмете речи, желая расстроить течение ее [1, 27].

18) Мудрый, и уча, и учась, желает учиться и учить одному полезному; а кажущийся мудрец, и вопрошая, и вопрошаемый, предлагает одно то, что питает любопытство [1, 28].

19) Каких благ благодати делается кто причастным по Божиему благоволению, те и другим независтно долженствует он передавать, по слову Господню: туне приясте, туне дадите (Мф. 10, 8). Скрывающий под землею дар оклеветывает Даровавшего, будто Он жесток (Мф, 25, 24), и отрицается от добродетели ради щадения плоти. Кто же врагам продает истину, тот потом, будучи осужден, и как славолюбивый, не перенося бесславия, удавление приемлет [1, 29].

20) Тем, которые еще боятся брани против страстей и страшатся нападения невидимых врагов, надлежит молчать, т. е. в борьбе за добродетель не следует употреблять способ противоречия, но обращаться к молитве, предав Богу попечение о себе и защиту свою: каковым говорится в книге Исхода: Господь поборет по вас, вы же умолкните (Исх. 14, 14). Тем же, кои по поражении гонящих их врагов взыщут, в чувствах благодарения, уразуметь, какой бы им начать образ добродетели, следует иметь только открытым сердечное ухо и внимать, что речет Господь, как повелено было Израилю: слыши Израилю (Втор. 6, 4)! А кто по очищении сердца неудержно вожделевает Божественного ведения, тому благоприлично благоговейное дерзновение, вследствие коего ему речется: что вопиеши ко Мне (Исх. 14, 15)? Итак кому, ради страха, положено молчание, тому прилично только прибегание к Богу; кому же повелевается слушать, тому приличествует готовность к услышанию и исполнению Заповедей Божественных; а достигшему духовного разумения, пригодно непрестанное в молитве вопияние, как с испрашиванием отвращения зол, так с изъявлением благодарения за полученные блага [1, 30].

21) Душа никогда не может простретися к познанию Бога, если Сам Бог, по благоснисхождению к ней, не коснется ее и не возведет ее к Себе. И ум человеческий никогда не мог бы настолько востечь горе, чтобы приять некое Божественное озарение, если бы Сам Бог не восторгал его, сколько возможно уму человеческому восторжену быть, и не просвещал Божественными осияниями [1, 31].

22) Верующий только, по Евангелию, сдвигает гору (Мф. 17, 19) греха деятельною в добре жизнию, исторгая из себя прежнее пристрастие к чувственным вещам, непостоянным и изменчивым. Кто же возмог сделаться учеником, тот, приемля от Слова руками преломления (ломти) хлебов духовного ведения, насыщет ими тысячи, делами показывая размножающую силу Слова (Мф. 15, 32 и д.). А возмогший быть и Апостолом, врачует всяк недуг и всяку болезнь и бесов изгоняет (Мф. 10, 1): изгоняет бесов т. е. прогоняет действо страстей; болезни исцеляет, т. е. упованием возводит к благочестивому настроению лишившихся оного; недуги врачует, т. е. расслабевших от лености возбуждает и укрепляет словом о суде. Но получивший власть наступать на змию и скорпию (Лк. 10, 19) истребляет начало и конец греха [1, 33].

23) Апостол и ученик, конечно, есть и верующий; но ученик не всегда Апостол, а всегда верующий; только же верующий не есть уже ученик и Апостол. Впрочем, возможно жизнию и созерцанием и этому третьему (верующему) взойти в чин и достоинство второго (ученика), и сему второму – в чин и достоинство первого (Апостола) [1, 34].

24) Что во времени по временному порядку производится, то, достигши совершенства, останавливается, потому что тогда прекращается естественное его возрастание. Но что благодать Божия производит по порядку добродетельной жизни, то, и достигши совершенства, опять подвигается к возрастанию: ибо здесь так бывает, что конец одного служит началом другого. Кто пресек в себе живущие в нем тленные страсти деятельною добродетелию, тот вместе с сим начал другие Божественнейшие преобразования от славы в славу (2 Кор. 3, 18): поколику и Бог, в нем действующий, не престает творить добро, как и не начинал, потому что как свойство света есть – светить, так Божие свойство есть творить благое. Почему, по закону, – соответствующему состоянию вещей временных, рождающихся и умирающих, чтится суббота пресечением дел; а по Евангелию, соответствующему состоянию вещей духовных и мысленных, она празднуется благоделанием добрых дел, хотя не разумеющие, что суббота ради человека, а не человек субботы ради, – и что Сын Человеческий Господь есть и субботы, негодуют на это (Мр. 2, 27, 28) [1, 35].

25) Для вкушения духовного радования душе недостаточно одного покорения страстей, если не стяжет и добродетелей чрез исполнение заповедей. Не радуйтесь, говорит Господь, яко бесы вам повинуются, – т. е. действа страстей, радуйтесь же, яко имена ваша суть написаны на небесах т. е. что по благодати сыноположения ради добродетели переписаны вы в место (в графу) бесстрастия [1, 77].

26) Пока не исторглись мы умом до чистоты из природы своей и всего, что есть после Бога, дотоле не можем считать себя стяжавшими неизменный навык к добродетели. Ибо только, когда любовию установится в нас такое настроение, познаем мы силу Божественного обетования; потому что совершенная непревратность достойных водружена, как должно верить, там, где предварительно ум любовию своею укоренил силу. И не исшедший из себя и всего, о чем можно как-нибудь помышлять, и не утвердившийся в превышающем всякое помышление молчании (умолкнутии всех умовых движений) никак не может быть свободен от превратности [1, 81].

27) Великий Моисей, после того уже, как поставил скинию свою вне стана, – т. е. после того, как сердце свое и ум твердо установил вне всего видимого, – начинает поклоняться Богу; и после того, как вступил во мрак, т. е. в безвидное и безвещное место ведения, там пребывает, священнейшие совершая таинства (или посвящается на то) (Исх. 33, 7; 20, 21) [1, 84].

28) Во Святом Писании различать можно плоть и дух, как бы оно было некиим духовным человеком. И кто сказал бы, что буква Писания есть плоть, а смысл его – дух или душа, тот не погрешил бы против истины. Явно же, что тот премудр, кто, оставя плоть, как тленное нечто, весь прилепляется к духу, как нетленному [1, 91].

29) Исполняющий закон жизнию и поведением воздерживается от одних дел страстных, принося Богу в жертву действо бессловесных страстей. И этого для него достаточно ко спасению по духовному детству его [1, 94].

30) Пестунствуемый пророческим словом к отвержению дел страстных, прилагает и отложение сочувствия им и сосложения с ними, составляющихся в душе, чтобы, показывая себя воздерживающимся от греха худшею частию т, е. плотию, частию лучшею, т. е. душою, не быть скрытно грешащим с неудержимостию [1, 95].

31) Евангельскую искренно восприявший жизнь, и начало и конец греха отсекает в себе, и всякую совершает добродетель и делом и умом, принося Богу жертву хвалы и исповедания, как избавленный от действенного нападения страстей, и свободный от мысленной с ними брани, и одно имеющий ненасытное услаждение, питающее душу надеждою будущих благ [1, 96].

32) Чувство, или ощущение впечатлений чувственных, сопровождает деятельного, – трудящегося над совершением добродетелей; а нечувствие, или неколебание чувственными впечатлениями, присуще созерцательному, ум свой сосредоточивающему в Боге, отторгая его от плоти и мира. Тот, подвизаясь разделить душу от естественных уз сочувствия плоти деятельным на добром пути трудом, часто чувствует себя утомленным и благонастроение свое ослабевающим; а этот, исторгнув занозы сего сочувствия упражнением и пребыванием в созерцании, ничем уже совершенно не может быть пленяем и удерживаем, сделавшись чистым от того, чем обыкновенно уязвляли и удерживали его желавшие овладеть им [1, 99].

33) Как плод непослушания есть грех, так плод послушания есть добродетель, и как за непослушанием следует преступление заповедей и расторжение союза с Тем, Кто дал заповеди, так за послушанием следует исполнение заповедей и теснейшее соединение с Заповедавшим. Соблюдший убо чрез послушание заповедь, и правду исполнил, и единение любви к Заповедавшему сохранил неразрывным. А преступивший чрез непослушание заповедь, и грех соделал, и отторг себя от единения любви с Заповедавшим [2, 7].