Евгений Поляков - Но кому уподоблю род сей? Страница 48

Однако в некоторых случаях попадаются заслуживающие внимания вариации, подобные этим: «Царствие Отчие подобно торговцу, имеющему товары, который нашел жемчужину. Этот торговец — мудрый; он продал товары и купил себе одну жемчужину. Вы также — ищите его сокровище, которое не гибнет, которое пребывает там, куда не проникает моль, чтобы съесть, и где не губит червь.» (Фома 76);

«Царствие подобно человеку, который имеет на своем поле тайное сокровище, не зная о нем. И когда умер он, то оставил сыну, и сын не знал, он взял и продал его. И тот, кто купил, пошел сеять и нашел сокровище. Он стал давать деньги в рост, кому хотел» (Фома 109). (Стоит ли делать то замечание, что в рост дается не неверное богатство, а сокровище, подобное Царствию.) По другую сторону можно с теми же замечаниями поставить фрагменты того же Фомы: «Если те, которые ведут вас, говорят вам: смотрите, Царствие в небе! — тогда птицы небесные опередят вас. Если они говорят, что Оно в море, тогда рыбы опередят вас. Но Царствие внутрь вас и вне вас.» (Фома 3).

Другой фрагмент Фомы, содержащий призыв к поиску и обетование обретения искомого, можно было бы почесть чисто синоптическим, однако он сопровожден столь важным уточняющим замечанием, что мы не можем отказаться от ссылки на этот апокриф, хотя реальное значение этого замечания сможем оценить лишь спустя несколько глав: «Ищите и вы найдете, но не те вещи, о которых вы спрашивали Меня в те дни, — Я не сказал вам тогда. Теперь Я хочу сказать, но вы не ищите их.» (Фома 92).

Не будет слишком смелым обобщением, если из всего вышесказанного мы вынесем следующее: внутри человека, «внутрь вас», есть нечто малое, тайное — некая жемчужина, некое сокровище, — которое можно и должно отыскать, несмотря на то, что сие сокровище мало, подобно горчичному зерну. Зато, будучи найдено, оно станет подобно дереву.

Может быть, сделать этот вывод и трудно, но еще труднее найтисие малое, и быть в сем малом (Лк 16:10; Мф 25:21) верным, познать сие малое, ибо «Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его.» (Мф 11:12; Лк 16:16).

А разве не о том же усилии, не о той же работе говорится в известной притче: «Всякий, приходящий ко Мне и слушающий слова Мои и исполняющий их, скажу Вам, кому подобен. Он подобен человеку, строящему дом, который копал, углубился и положил основание на камне; почему, когда случилось наводнение, и вода наперла на этот дом, то не могла поколебать его, потому что он основан был на камне. А слушающий и неисполняющий подобен человеку, построившему дом на земле без основания, который, когда наперла на него вода, тотчас обрушился; и разрушение дома сего было великое.» (Лк 6:47-49; Мф 7:24-27). Отметим уже знакомые нам символы, а также подтвердим то, что обнаружено нами ране дом можно строить на земле, символика которой открыта нами как вера, однако вера может иметь основание, но может оказаться и не основанной ни на чем — на песке. Мы выделили слова «копал», «углубился», ибо они являются наиважнейшими новыми ключевыми образами, а также мы выделили слово «камень», — не связан ли этот камень с раскрытой нами символикой?

Внимательный читатель должен был отметить, что в этой главе мы использовали пока лишь евангельские заимствования, ни коим образом не касаясь других новозаветных текстов. Конечно, было бы более чем странно, если бы эта тема оказалась вне освещения Апостолами. Вот что пишет Павел в послании к Тимофею: «Вникай в себя и в учение; занимайся сим постоянно; ибо так поступая, и себя спасешь и слушающих тебя.» (1 Тим 4:16). Итак, в числе прочего, Павел требует постоянного занятия вниканием в себя. Чуть иначе прозвучала та же мысль в послании к Коринфянам: «Испытывайте самих себя, в вере ли вы; самих себя исследывайте. Или вы не знаете самих себя, что Иисус Христос в вас?» (2 Кор 13:5).

А не то ли это исследование себя, познание себя, вникание в себя, искание в себе, копание в себе, на которое не был способен неверный управитель? Ведь то, символом чего он является, — вещественные начала мира — способны к познанию лишь находящегося вокруг, человека, вовне его, и даже психологию — науку, само название которой, казалось бы, должно было характеризовать интровертное направление исследования, — материализм свел к изучению реакций человека на те или иные внешние воздействия, коим образом наука о душе превратилась по сути в науку о рефлексах.

Подводя промежуточный итог, соединяя в краткую формулу все вышесказанное, получаем такую заповедь: ищите Царства Божия, которое находится внутрь вас. Понимание важности и незаменимости сего поиска объединяет две Иисусовы заповеди: «Блаженны алчущие и жаждущие правды; ибо они насытятся.» (Мф 5:6) и «Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам; ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят.» (Мф 7:7,8; Лк 11:9).

К удивлению читателя, пришедшего вместе с нами к этим выводам на основании канонических писаний, в апокрифических все сие преподносится прямо: «Познай то, что пред лицем твоим, и то, что сокрыто от тебя, будет открыто тебе. Ибо нет ничего тайного, что не станет явным.» (Фома 5);

«Пусть тот, кто ищет, не перестает искать до тех пор, пока не найдет, и когда он найдет, он будет потрясен и, будучи потрясен,., он будет царствовать над всем. Когда вы познаете себя, тогда вы будете познаны, и вы узнаете, что вы — дети Отца живаго.» (Фома 2,3); «Тот, кто нашел самого себя, — мир недостоин его.» (Фома 111).

«Не всем тем, кто всем обладает, положено познать себя. Однако те, кто не познает себя, не будут наслаждаться тем, чем они обладают. Но лишь те, кто познал себя, будут наслаждаться сим.» (Филипп 105).

Итак, надобно копать и углубиться в себя, надо познать себя. А что же есть внутри человека?.. Начаток ответа на этот вопрос для внимательного читателя Павловых посланий не станет недоразумением, ибо исполняющий, как мы только что прочитали, подобен человеку, «который [строя дом] копал, углубился и положил основание на камне» (Лк 6:48), а Павел пишет черным по белому: «Никто не может положить другого основания, кроме положенного, которое есть Иисус Христос.» (1 Кор 3:11). Вот сколько надо копать, вот до каких пор надо углубиться!

Отвлечемся еще немного.

Дело в том, что на протяжении почти всего повествования мы столько внимания уделяем теме познания, что обязательно найдется кто-нибудь, желающий навесить на все наши рассуждения ярлык гностицизма. Это удивительно, насколько необходимо людям все расклассифицировать, всему дать название и все к чему-либо отнести. Причем, как правило, бывает так, что та или иная концепция на основании двух или трех признаков причисляется к некоему учению, которое «уже было в веках, бывших прежде нас» (Ек 1:10), а после сего на первоначальную концепцию переносятся все недостатки и соблазны того известного с негативной стороны и раскритикованного учения, печать которого по произволу судей уже стоит на предлагаемой идее. И мы не очень рассчитываем, что наши оппоненты привыкли следовать совету Иустина мученика: «По одному имени, помимо действий, которые соединены именем, нельзя судить, хорошо ли что, или худо. Одно имя не может представлять разумного основания ни для похвалы, ни для наказания, если из самих дел не откроется что-либо похвальное или дурное.» (Апологии 1.4).

Все это мы приводим в надежде на то, что отдавая должное роли познания в учении Христа, читатель не будет переносить соблазны гностиков первых веков христианства на наш труд.

Нисколько не защищая положений гностицизма как религиозной системы, а читатель, знакомый с историей религии и философии, сам поймет о каких положениях идет речь, мы, тем не менее, должны признать, что в гностицизме как в методе нет ничего предосудительного, — ведь не отвергаем же мы любовь к ближнему лишь потому, что тому же учит раджа-йога! Надо лишь сверять то познание, тот гносис, который человек способен получать через откровение, со словом Божиим.

Нужно добавить, что многие авторы, писавшие о раннем христианстве, не могли уйти от темы гностицизма и его взаимоотношений с христианством. Причиною тому являлись в числе прочих и приводимые нами Евангелия от Фомы и от Филиппа. Мы смогли, однако, показать, что теми же свойствами, правда, в несколько менее явном виде, обладают и все четыре канонических Евангелия вкупе с апостольскими посланиями. Что же касается Откровения Иоанна, то приходится лишь удивляться, как выглядящее столь «гностически» писание не оказалось в одной мусорной корзине с отстраненными апокрифами.

Гносис по-гречески означает знание. «Знание вместо веры» — таково понимание его сущности критиками, а, вернее, таково их непонимание, ибо оно извращает идею. Ведь знание есть лишь один из аспектов Христова учения, однако по признаку наличии такого аспекта, на учение навешивается ярлык ереси.