Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл - Слово Предстоятеля (2009-2011). Собрание трудов. Серия 1. Том 1 Страница 49

В своем прошлогоднем докладе на Архиерейском совещании я кратко затронул вопрос об упорядочении наградной практики. Хотел бы более подробно остановиться на этой теме.

Общецерковный орден должен стать чем-то исключительным, вручаемым в связи с особыми заслугами награждаемого лица и приуроченным к конкретному событию. К примеру, награждение может быть приурочено к круглой дате, если речь идет о человеке, который давно, регулярно и действенно служит Церкви либо помогает ей. Значимость церковных орденов требует, чтобы впредь они изготавливались из драгоценных металлов. Считаю, что награждение орденами должно стать более редким, чем прежде. В связи с этим обращаю ваше внимание на уместность награждения епархиальных благотворителей и тружеников в первую очередь епархиальными медалями, архиерейскими благословенными грамотами, подарками с памятной надписью. Лишь затем следует представлять людей к Патриаршей благословенной грамоте, общецерковным медалям и в последнюю очередь, в исключительных случаях, – к общецерковным орденам. Желательно, чтобы Священный Синод продумал и принял «Положение о церковных орденах, медалях и грамотах».

Что касается богослужебно-иерархических наград, то и здесь нам следует уйти от механического подхода, когда каждые пять лет клирику дается очередная иерархическая награда. Само понятие награждения профанируется, когда присвоение степени является автоматическим. А в иных епархиях в промежутке между иерархическими наградами еще умудряются наградить клирика каким-нибудь орденом или медалью «к круглой дате». Присвоение очередной награды должно осуществляться не по выслуге лет, а на основании реально осуществляемой клириком работы. В порядке исключения богослужебно-иерархические награды могут присваиваться и в силу занимаемой клириком должности, что исторически ближе к понятию иерархических степеней.

В связи с этим предлагаю обсудить, насколько правомерно использование сана игумена в качестве богослужебно-иерархической награды. Ни в древней Русской Церкви, ни в одной из нынешних Поместных Православных Церквей именование «игумен» не относилось и не относится к награде. Игумен – это настоятель монастыря, что и отражено в архиерейском чиновнике в молитве на поставление игумена: «И покажи раба Твоего сего, игумена сея честныя обители, верна и мудра иконома вверившияся ему от Твоея благодати словесныя паствы». В связи с этим было бы более логично, чтобы впредь очередной наградой для иеромонахов после возложения наперсного креста являлась палица. Такие иеромонахи будут стоять в порядке хиротонии среди паличных протоиереев. Что касается игуменов, получивших это звание до сегодняшнего дня, то пусть таковыми и именуются.

Относительно же чина поставления в игумена, то правильно было бы его совершать над лицами, назначенными Священным Синодом настоятелями или наместниками монастырей, даже в тех случаях, когда таковыми являются архиереи или архимандриты.

О монастырях и монашестве

Важное значение в жизни Церкви и народа имеют монастыри.

Насельникам и насельницам обителей необходимо укреплять основы внутренней духовной жизни, заботиться о сохранении монастырских традиций, передавать и прививать их молодым поколениям иноков и инокинь. Вот почему начальствующие в монастырях должны быть не только строителями и хозяйственниками, но и духовно трезвыми служителями Божиими, впитавшими учение Отцов, а кроме того – знающими жизнь Церкви и общества, пребывающими в курсе общецерковных установлений и решений Священноначалия. Одновременно правящим архиереям необходимо позаботиться о том, чтобы каждый клирик и насельник руководимых ими обителей получил духовное образование.

Укрепляя дух монашества, возрождая многовековое иноческое делание, мы создадим условия для более интенсивного пополнения монастырей. К сожалению, в 2010 году в ряде монастырей число насельников либо не изменилось, либо сократилось. Легко в ответ на это сказать, что причиной является демографический кризис или жизненные установки молодого поколения, у которого ослабевает призвание к монашескому подвигу и образу жизни. В прошедшем году была принципиально преобразована деятельность Синодальной комиссии по делам монастырей. Твердо рассчитываю на то, что председатель и члены комиссии в наступающем году внесут на рассмотрение Священноначалия действенные предложения по упорядочению монашеской жизни, дабы наши монастыри вновь обрели притягательную силу для молодежи, готовой полностью посвящать свою жизнь Богу.

Есть еще одна важная задача, стоящая перед монастырями Русской Православной Церкви. Мы видим, как некоторые духовники, и чаще всего это монахи, не без успеха проповедуют полную изоляцию не только от окружающего нас мира, но нередко и от церковного общества. Сегодня, когда социально-экономическое положение людей зачастую нестабильно или бедственно, когда в обществе получила широкое распространение идея о вседозволенности и нравственном релятивизме как норме жизни, когда всевластием денег попираются закон и справедливость, когда безопасность личности и семьи находится под постоянной угрозой, люди особенно остро ощущают потребность в утешении и защите, в слове правды. Особенно это касается матерей-одиночек, брошенных стариков, безработных отцов и матерей семейств с детьми. Таким людям иногда встречается на их жизненном пути так называемый старец, который утверждает, что единственный способ укрыться от реальных и мнимых несчастий – отказаться от паспорта, уйти в пещерный затвор или затаиться в тайге, добровольно замуровать себя в самочинном скиту. Да и детей заодно захватить с собой. И ведь человек вроде бы счастлив: все за него решено, думать ему ни о чем не надо. Но в этом ли призвание христианина, и так ли может быть препобеждено зло мира сего? Как глухую самоизоляцию соединить с исполнением завета Спасителя идти, просвещать и крестить народы? Известно, что уже в первые века христианства люди бежали от несовершенства этого мира, становясь монахами, дабы впоследствии спасать тех, кто в миру. Но то был особый иноческий подвиг любви и служения во имя спасения ближних, а не самопревозношение перед ними, и, уж конечно, никто не принуждал к пустынножительству ни своих, ни чужих детей.

Наши обители призваны давать ответ тем несчастным, не уверенным в своем настоящем и будущем людям, о которых шла речь. Встречая приходящих в монастырь, каждый насельник или насельница призваны содействовать тому, чтобы все они получали на свои вопрошания ответы в духе Христовой истины. Конечно, послушник или молодой монах вряд ли окажется способен самостоятельно и с необходимой мерой зрелости выносить должное суждение в трудных ситуациях, и Боже его упаси начать старчествовать на чужой беде и духовном смятении. Но любой новоначальный может, причем не так, как нередко бывает, – не с напускной строгостью, маскирующей внутреннее самодовольство и гордыню, а с любовью и соучастием, – направить паломника к более опытному насельнику. Последнему также со всяким вниманием и состраданием следует выслушивать всех приходящих, утешать их и наставлять в правильном житии. Для этого в крупных монастырях следует установить дежурство опытных насельников, которые бы принимали людей для беседы. Отцам настоятелям и наместникам, матушкам настоятельницам следует при этом тщательно выбрать тех из братьев или сестер, которые будут способны понести такие послушания, подавая людям истинное церковное утешение, а не уводя их за собой в дебри заблуждений, суеверий и духовной прелести.

Просвещая приходящих в обитель, утешая скорбящих, монахи и монахини осуществляют основное призвание монастырей, сопряженное с первейшим их долгом, – быть центром молитвы и духовного опыта.

В заключение – несколько слов о двух частных, но важных вопросах, касающихся монастырей.

Прошедший год выявил актуальность вопроса о порядке содержания обителями детских приютов. Безусловно, это дело благое и доброе. Вместе с тем недопустимо, когда детский приют становится непосредственной частью монастыря. Обитель должна позаботиться о подборе педагогов и персонала, о налаживании материального обеспечения приюта, а также о духовном окормлении детей с учетом их возраста и без навязывания им монашеского образа жизни. Если воспитанник, достигнув соответствующего возраста, примет решение пойти по монашескому пути, то слава Богу! Но если нет, то обители следует помочь ему с получением светского образования, с переходом к жизни в обществе. Хочу сердечно поблагодарить те многие монастыри, которым удается находить правильные формы попечения о детях.

В настоящее время при Отделе религиозного образования и катехизации создана специальная комиссия, занимающаяся деятельностью церковных приютов. В ближайшее время этой комиссии необходимо разработать нормы, определяющие, при каких условиях монастыри могут создавать детские дома и приюты и каким должно быть устроение жизни в церковных, в том числе и монастырских, учреждениях для детей. Затем следует провести церковное лицензирование таких детских домов и приютов. Кроме того, прошу епархиальных владык озаботиться тем, чтобы имеющиеся церковные учреждения, занимающиеся попечением о детях-сиротах, имели государственные регистрации и лицензии.