Валентин Свенцицкий - Диалоги Страница 49

   Неизвестный. Что же содействует этому возрастанию в положительном, а не в ограничительном смысле?

   Духовник. Я уже сказал тебе: покаяние, частое причащение. К этому надо прибавить молитву, пост и внутреннюю брань.

   Неизвестный. Скажи об этом подробнее.

   Духовник. Мы уже говорили с тобой о молитве и о посте, когда говорили о монашестве. Но теперь нам надлежит рассмотреть молитвенное делание применительно к вопросу, который поставил ты: что тебе даст молитва в оцерковлении твоей жизни и как тебе подойти к её научению?

   Молитву называют "художеством духовным", и воистину -- это художество, требующее долгого и терпеливого научения. Молитва, как молитвенное настроение, бывает у всякого. Но иное дело -- стяжать молитву как постоянное и привычное духовное состояние. В молитве, как и вообще в жизни духовной, подвиги человеческие необходимы, но без благодати Божией они ничто. Путь молитвенный с особой полнотой раскрыт в творениях великих молитвенников и подвижников из древнейших времён. Следуя указаниям их, не собьёшься с дороги. Но многих смущает здесь особенность внешних условий, в которых протекает духовная жизнь в миру. Молитва, о которой говорится у святых отцов, была в уединении, в тиши, а не в ужасающей сутолоке современной жизни, и дело молитвы в миру начинает казаться невозможным. Да, несомненно, есть свои трудности, зависящие от особенностей этих внешних условий. Но молитва в миру и возможна, и необходима, потому что без неё нельзя создать невидимый монастырь, потому что она ограждает и утверждает духовную жизнь: твоя комната не станет келией, пока не будет в ней молитвы, и ты в шумном городе не будешь чувствовать себя как за монастырской стеной, пока молитва не вселится в твоё сердце.

   Учиться молитве, прожив без молитвы почти всю свою жизнь, -- это дело особенно трудное, потому что приходится человеку как бы учиться ходить, чувствуя себя взрослым. Но это чувство не должно смущать. Как может младенец в вере, едва начинающий жить духовной жизнью, сразу пойти, как взрослый, по пути молитвенного делания! Конечно, ему надо поучиться. Молитва -- это то, что в жизни твоей "не от мира сего". И потому, как только ты начнёшь молиться, мир станет для тебя внешним. Молитва и всё в душе твоей, что связано с ней, это будет одно. А мир со всеми мирскими делами -- это другое. И чем глубже ты будешь отдаваться молитве, тем глубже будет проходить грань между твоею внутреннею жизнью и миром, тем выше и непроницаемей будут подыматься стены незримого монастыря.

   Неизвестный. Но я даже представить себе не могу, как взяться за это дело. Как молиться? Прочитывать молитвы, которые знаешь? Но уложится ли в эти чужие славянские слова то, что явится в душе, похожее на молитву. Или, может быть, надо молиться своими словами? Но как с такими реальными и житейскими словами обращаться к Богу, бытие Которого готов признать, но Которого ещё совершенно не научился чувствовать. Может быть, надо воображать Его образно и делать более реальным при помощи воображения? Разъясни мне всё это.

   Духовник. Молиться надо начинать, не мудрствуя и не задаваясь вопросом, как всё это будет. Не надо усложнять дело никакими вопросами "от разума", который первый в нас самочинник и, развращённый мирским своеволием, непременно будет нагромождать один вопрос на другой. Старайся не слушать его. Скажи себе, что будешь молиться, как Церковь учит. Что это -- обязанность твоя перед Богом. Выйдет, не выйдет, а своё делать будешь. И непременно имей келейное правило. Самое малое, начиная хотя бы с нескольких молитв. Чтобы от слова перейти к делу. Этот переход будет такой переменой в твоей жизни, что ты и представить себе не можешь. Человек молящийся и немолящийся -- это люди двух разных миров. Молитва вначале даст тебе прежде всего это основное чувство, что ты "по эту сторону", в Церкви, на узкой дороге, в ином Царстве, а не с ними, там, по другую сторону, в царстве во зле лежащего мира. Молясь, ничего особенного не жди и решительно ничем не смущайся, и никакими особенными задачами не задавайся, чувствуй себя младенцем, который ещё ходить не умеет. Где ему рассуждать да разными вопросами задаваться. Тебе бы лишь на ногах устоять да несколько шагов сделать. Ты их и делай: старайся не отвлекаться от слов молитвы по сторонам, а отвлечёшься -- назад возвращайся. Прочти молитву, которую знаешь, спокойно. Перекрестись. И начиная, положи земной поклон. Кончая, тоже. Станет на душе хорошо -- слава Богу. Останешься как бы ничего не чувствующим -- не смущайся. Никаких особых переживаний сам в себе не вызывай, но и возникающее не отгоняй. Всё предоставь Господу. Может быть, сразу ощутишь тяжёлое состояние раздвоения: начнёшь со стороны смотреть на себя -- и странно, и смешно покажется, что стоишь и молитву читаешь, и крестишься, и поклоны кладешь. Это мир через тебя на твою душу смотреть будет, что она к новой жизни пробуждается. А в тебе "мира" больше, чем "духовной жизни", вот и покажется тебе, что "ты" весь смотришь на какие-то "случайные" и "странные" поступки, которые словно и не твои. Оставь "его". Пусть смотрит -- ты делай своё дело. Ибо дело твоё великое и истинное. Понемногу войдёшь в слова молитвы. Ведь они не от головы созданы, а от жизни. За ними стоит подвиг, сокрушение о грехах, борьба со страстями, вера, надежда, любовь, благодатное озарение, жизнь о Духе Святе. Боишься, что в эти слова не уложатся твои чувствования? Да в них весь мир уложится -- не только твои душевные состояния. Лишь бы душа твоя соединилась с теми чувствованиями, которые стоят за словами святых молитв. Но если ощутишь некую потребность и свои слова от сердца сказать Господу -- и этому не препятствуй. Дополни ими своё молитвенное правило.

   Никогда не старайся воображать и образно представлять тех, кому молишься, ни Господа Иисуса Христа, ни Его Пречистую Матерь, ни силы бесплотные, ни угодников Божиих. Образное представление при молитве -- бесовское искушение, которое угрожает человеку духовной гибелью.

   Неизвестный. Но должен же я как-нибудь представлять себе, кому молюсь. Ведь это же для меня не пустое место.

   Духовник. Да. Не пустое место. Но не в воображении должно быть у тебя, к кому обращаешься, а в сердце -- не в образе, а в чувстве. Не внешние черты, внешний облик должны быть перед тобою, а внутреннее, в сердце пребывающее чувствование образа. Потребное для молитвы внешнее дастся тебе в иконе, молясь которой, обращаешься к первообразу не через воображениеживых внешних черт, а через сердечное духовное состояние. Иначе, действием воображения, будет казаться тебе, что перед тобою Господь Иисус Христос со всеми внешними чертами, которые представляешь себе в Нём, и сделается образ этот совсем ясным, как бы перед тобой стоящим, и чувства соответствующие поднимутся, но будет это не Христос Спаситель, и все чувства твои будут не молитвою, а бесовским наваждением. Может явиться и как бы теплота сердца, и слёзы, и радость -- и всё будет не настоящее, а подделка вражеская, в которую вовлечёт тебя враг. И заметно это будет только по внутреннему признаку: непослушанию, гордыне, ослеплению духовному. Но всё это трудно будет самому в себе заметить и сознать. Боже сохрани от этого. Молиться образно -- дело безумное.

   Неизвестный. Скажи мне ещё, как идти по молитвенному пути? Как от первых шагов перейти к дальнейшим?

   Духовник. Переход должен быть не от головного решения, а от духовного возрастания. Будешь жить церковною жизнью -- и с Божией помощью станешь внутренне отходить от мира и прилепляться к Господу. А вместе с тем потянется твоя душа и к молитвенному деланию. Захочется тебе чаще и дольше заключаться в келии на молитве. В миру ты будешь "чужой". В храме и келье на молитве -- у себя дома. Молитва станет сладостным делом, к которому ты будешь спешить, закончив необходимое "мирское послушание", и келейное молитвенное правило станет казаться тебе таким коротким, что ты с трудом будешь отрываться от него. Проверь это чувство. Не случайное ли оно настроение? Устойчиво ли оно в тебе? И когда убедишься, что устойчиво, тогда увеличь молитвенное правило.

   Вожделенная надежда для каждого подвизающегося -- стяжать постоянную молитву в сердце, чтобы молитва всегда жила и действовала в нём. Чтобы живой, несказанный благодатный дар молитвы, который и в словах молитвенных, и без слов, и в храме, и в келье, и в делах житейских, и даже во сне -- всегда, как величайшая драгоценность и самая неоценённая радость, всегда бы ощущался в таинственных и непостижимых глубинах твоего духа. Это -- надежда. Но никогда да не дерзнёт самочинно вызвать в себе своими усилиями такое состояние. Пусть никогда не говорит человек: не пора ли мне переходить к молитве без слов. Молитва становится умною и вселяется в сердце не по решению человеческому, а по милости и благодати Божией.