Олег Давыденков - Догматическое Богословие Страница 5

1.2.3. Церковность.

Число вероучительных истин весьма велико, в то же время вероучительных истин, которые мы называем догматами, не так уж и много. С чем это связано? Это связано с третьим свойством догматов, а именно с церковностью догматов. Можно сказать, что церковность есть свойство догматов по способу их существования.

Оно означает, что только Вселенская Церковь на своих Соборах может признать за той или иной христианской истиной веры догматический авторитет и значение.

В самом деле, вне Церкви не может быть догматов, потому, что догматы основываются на предпосылках, заимствованных из Откровения, а Откровение дано не каким-то частным лицам в отдельности, а даровано Церкви. Именно Церковь посредством Предания, как способа сохранения и распространения Откровения содержит богооткровенную истину.

Поэтому апостол Павел называет Церковь «столпом и утверждением истины». И поэтому только Церковь, как хранительница Предания, способна к правильному истолкованию Священного Писания, только она может безошибочно устанавливать за той или иной истиной Откровения значение неизменного правила веры, т. е. догмата.

Отсюда следует вывод, что вне Церкви догматы существовать не могут. Поэтому в протестантских сообществах, где пресеклось апостольское преемство, и нет богоустановленной церковной иерархии, говорить о каких-либо догматах в строгом смысле слова невозможно.

Хотя богооткровенная истина и заключена в Откровении, и сама по себе божественна, без специального церковного акта она не может взойти на степень неоспоримой для всех истины или догмата. Поэтому, если бы не было Церкви с богодарованными ей правами и средствами, необходимыми, чтобы сообщать истинам веры догматическую санкцию, не было бы и догматов.

1.2.4. Законообязательность (общеобязательность).

Это свойство характеризует отношение христианина к догматам и их содержанию. Законообязательность можно понимать в двух смыслах. Во-первых, как формальную Законообязательность. Церковь в своем земном аспекте представляет собой некоторую организацию, некое человеческое сообщество, которое управляется в соответствии с определенными правилами и нормами, не признавая которых нельзя являться членом Церкви.

Поэтому формальная Законообязательность догматов проявляется в том, что признание истинности догматов — это обязанность всех членов Церкви. Например, когда человек вступает в Церковь, т. е. принимает Крещение, он три раза произносит Символ веры, который, безусловно, является вероучительным документом догматического характера. Таким образом, признание истинности догматов есть элемент Церковной дисциплины. Здесь просматривается некоторая аналогия между Церковью как человеческим сообществом и различными светскими обществами и организациями.

Апостол Павел (Тит. 3, 10-11) говорит: «Еретика, после первого и второго вразумления, отвращайся, зная, что таковой развратился и грешит, будучи самоосужден».

Особое внимание следует обратить на слово «самоосужден», чуть ниже мы остановим свое внимание на этом слове.

В действительности Церковь всегда снисходительно относилась к человеческой немощи, Церковь долго терпит грехи человеческие, к слабостям человеческого естества нисходит, но тем не менее Церковь всегда предельно жестко относилась к тем, кто сознательно стремится исказить Церковное учение.

В этом, несомненно, проявляется забота Церкви о своих членах. Такая забота Церкви о своих членах была бы непонятной, если бы законообязательность догматов носила чисто формальный характер. Но формальная законообязательность догматов обусловлена их сотериологической законообязательностью, т. е, догматы имеют непосредственное отношение к человеческому спасению, они необходимы для спасения, это как бы есть тот фундамент, на котором строится духовная жизнь христианина.

Именно поэтому апостол Павел говорит, что еретик не «осуждая», то есть он не просто отлучен от Церкви решением, постановлением какого-то церковного органа, а «самоосужден». Человек, извращающий догматы, так или иначе сам себя подводит под осуждение, т. е. отлучает в большей или меньшей степени себя от Бога, потому что догматы есть не что иное, как те нормы и правила, которые позволяют человеку религиозно верно организовать свою духовную жизнь.

Вот как пишет Владимир Лосский о сотериологической необходимости догматов:

«Вся сложная борьба за догматы, которую в течение столетий вела Церковь, представляется нам, если посмотреть на нее с духовной точки зрения, прежде всего неустанной заботой Церкви в каждой исторической эпохе обеспечивать христианам возможность достижения полноты… соединения с Богом» [1,10].

Прп. Силуан Афонский говорил: «Догматическое сознание органически связано со всем ходом внутренней духовной жизни. Измените в своем догматическом сознании что-либо и неизменно изменится в соответствующей мере и ваш духовный облик и вообще образ вашего духовного бытия» [2, 60].

После того, как рассмотрены все четыре свойства догматов, определим, что такое догмат. Догмат — это теологическая, богооткровенная истина, определяемая и преподаваемая Церковью как непререкаемое и обязательное для всех верующих правило веры.

1.3. Догматы и богословские мнения

Следует отметить, что Церковь никогда не догматизировала только ради того, чтобы нечто догматизировать, по крайней мере, Православная Церковь. У католиков проявляется противоположная тенденция — догматизировать все, что только можно догматизировать. Для Православия всегда был характерен обратный подход — догматизировать только самое необходимое, самое существенное для нашего спасения.

Однако, помимо догматов в Божественном Откровении содержится много таинственного и не вполне ясного. Наличие этой области таинственного в Божественном Откровении обуславливает существование так называемых богословских мнений.

Богословское мнение — это суждения по вопросам веры, которые могут быть высказаны или каким-то церковным органом, например, Собором, или каким-то отдельным богословом, или группой богословов, т. е. суждения по вопросам веры, которые не имеют общецерковного признания.

Однако не следует это понимать в том смысле, что в догматическом богословии возможен произвол, безответственная фантазия. Богословское мнение находится под строгим контролем со стороны Церковного Предания.

По отношению к богословским мнениям применяются следующие критерии: критерий истинности богословских мнений, который означает согласие со Священным Преданием, и критерий допустимости богословского мнения, т. е. непротиворечие со Священным Преданием. В принципе догматическое богословие может терпеть любое богословское мнение, которое не находится в противоречии со Священным Преданием.

Примеров богословских мнений можно привести много, это и вопрос о составе человеческой природы (дихотомисты и трихотомисты, т. е. те, кто считает, что человек, человеческая природа слагается из двух составляющих — души и тела, и трихотомисты, которые считают дух самостоятельным началом, самостоятельной субстанцией в человеке, которая отлична от души и не менее радикально, чем душа отлична от тела).

Можно сюда же назвать вопросы, связанные, например, с бесплотностью ангелов и человеческих душ, т. е. являются ли ангелы чисто бесплотными существами, или они обладают некой особой тонкой ангельской телесностью.

Также и вопрос о происхождении человеческой души, с одной стороны, креационистский подход, согласно которому каждая душа в определенный момент творится Богом из ничего, с другой, мнение о рождении, согласно которому душа каждого человека, приходящего в мир, происходит неким таинственным образом от душ его родителей и т. д.

В основном, это таинственные вопросы онтологии, которые вряд ли могут получить окончательное разрешение в веке сем и которые не имеют существенного значения для человеческого спасения.

Следует отличать от богословских мнений некоторые вероучительные истины, которые признаются всей полнотой Православной Церкви, но которые в строгом смысле не являются догматами, поскольку никогда не обсуждались и не утверждались Вселенскими Соборами, однако имеют значение, не меньшее, чем догматы, которые на Соборах обсуждались. Не обсуждались они, как правило, по то простой причине, что относительно этих истин в Церкви никогда не было никаких серьезных споров, собирать по поводу них Вселенский Собор было бы бессмысленно.