Сатсварупа дас Госвами - Прабхупада лиламрита Страница 5

Абхай был любимым ребенком и отца, и матери. Вдобавок к его детским именам, таким как Моти, Нандулал, Нанду и Коча, бабушка звала его Качори-Мукхи из-за его любви к качори — жареным пряным пирожкам с овощной начинкой. Когда мама или бабушка давали ему качори, он набивал ими все карманы своей маленькой жилетки. Он обожал смотреть, как лавочники готовят прямо на оживленной улице, и принимать от них и от соседей качори в угощение, пока все его наружные и внутренние карманы не наполнятся до отказа.

Порой, когда Абхай требовал у матери качори, та отказывалась их готовить. Однажды ей даже пришлось уложить его в постель, чтобы он не приставал к ней. А когда Гоур Мохан вернулся домой и спросил, где Абхай, Раджани объяснила, что он был слишком назойлив и ей пришлось отправить его спать, оставив без качори.

— Нет, мы должны их ему приготовить, — ответил отец.

Он разбудил Абхая и сам нажарил для него пури и качори. Гоур Мохан всегда был снисходителен к сыну и следил за тем, чтобы тот получал все, что хотел. Когда Гоур Мохан приходил вечером домой, он обычно съедал немного воздушного риса, и Абхай иногда тоже садился рядом с отцом и ел воздушный рис.

Однажды Гоур Мохан за шесть рупий купил Абхаю пару туфель, привезенных из Англии. А один из друзей Гоура Мохана, который регулярно ездил в Кашмир, каждый год по его просьбе привозил для Абхая подарок — кашмирскую шаль ручной работы с красивой каймой.

Однажды на рынке Абхай увидел игрушечный пистолет и стал просить, чтобы отец его купил. Отец отказался, и Абхай заплакал.

— Ну, ладно, ладно, — смягчился Гоур Мохан и купил пистолет. Однако Абхай немедленно потребовал еще один.

— Так у тебя уже есть пистолет, — удивился отец, — зачем тебе второй?

— Чтобы в каждой руке было по пистолету! — закричал Абхай, лег на землю и начал бить по ней ногами. Успокоился он только после того, как отец согласился купить второй пистолет.

Мать Абхая, Раджани, родила его, когда ей было тридцать лет. Как и ее муж, она принадлежала к старинному роду Гаудия-вайшнавов. Цвет ее кожи был темнее, чем у Гоура Мохана, и она, в отличие от него, обладала горячим нравом. Абхай видел, что мать с отцом живут в мире и согласии — между ними никогда не было серьезных семейных конфликтов или скрытого недовольства друг другом. Раджани была идеальной женой в традиционном ведическом понимании: целомудренная и религиозная, она всю себя отдавала заботам о муже и детях. В Индии подобное было в порядке вещей. Абхай видел, как просто и трогательно мать пыталась уберечь его от беды молитвами и обетами. Прежде чем выпустить Абхая гулять, мать, одев его, смачивала слюной свой палец и прикасалась им к его лбу. Абхай не понимал, в чем смысл этой процедуры, но, поскольку она была его матерью, он покорно стоял перед ней, «словно собака перед хозяином», пока она выполняла свой ритуал.

Как и для Гоура Мохана, для Раджани Абхай был любимым ребенком. Но если муж ее проявлял свою любовь к Абхаю в форме снисходительности, мечтая сделать из сына святого, то любовь Раджани выражалась в попытках оградить Абхая от всех опасностей, болезней и смерти. Как-то раз она даже поднесла кровь из своей груди одному из полубогов, прося защитить Абхая от всех опасностей.

Сразу после рождения Абхая она дала обет есть левой рукой, пока ее сын не заметит этого и не спросит, почему она ест не как все. Когда наконец маленький Абхай действительно спросил ее об этом, она тотчас же прервала свой обет. Обет Раджани был еще одним способом защитить ребенка; она верила, что благодаря ему Абхай будет благополучно расти. Не спроси он ее, она и дальше бы ела левой рукой, чтобы Абхай продолжал находиться под защитой ее обета.

Чтобы обезопасить Абхая, она надела ему на ногу железный браслет. Приятели спросили Абхая, зачем он его носит, и тот, смущенный, пошел к матери и потребовал:

— Сними этот браслет!

— Она сказала:

— Сниму, только попозже.

Но Абхай начал плакать и кричать:

— Нет, сейчас же!

Однажды Абхай проглотил арбузное семечко, и друзья сказали ему, что теперь у него в животе вырастет арбуз. Он испугался и побежал к матери, и та успокоила его, пообещав прочитать защитную мантру.

Шрила Прабхупада: Мама Яшода по утрам повторяла мантры, чтобы защитить Кришну от всяких опасностей в течение дня. Когда Кришна убивал какого-нибудь демона, она думала, что это произошло лишь благодаря ее защитными мантрам. Моя мать тоже делала так, оберегая меня.

Раджани часто водила Абхая на Гангу и сама его купала. Она давала ему «Хорликс», лекарственную добавку к пище. Однажды Абхай заболел дизентерией, и она вылечила его горячими пури и жареными баклажанами с солью. Когда Абхай болел, он подчас проявлял особое упрямство, отказываясь принимать любые лекарства. Но мать была не менее решительна и насильно вталкивала лекарство ему в рот, хотя для этого иногда требовалась помощь трех человек, которые держали Абхая.

Шрила Прабхупада: Я был очень непослушным ребенком. Я все ломал. В гневе я бил стеклянные трубки от кальянов, которые отец держал для гостей. Однажды моя мать пыталась искупать меня, но я, сопротивляясь, ударился головой о землю так сильно, что потекла кровь. Прибежали люди и сказали: «Что ты делаешь? Ты же убьешь ребенка».

Абхай был рядом с матерью во время садха-хотры — церемонии, которую совершают женщины на седьмом и девятом месяце беременности. После омовения Раджани надела новую одежду и вместе с детьми наслаждалась пиром из любимых блюд, а ее муж раздавал подарки местным брахманам, повторявшим мантры для очищения матери и будущего ребенка.

Абхай полностью зависел от матери. Иногда она надевала на него рубашку задом наперед, и он безропотно это терпел. Будучи порой страшно упрямым, Абхай все равно чувствовал свою зависимость от нее. Когда ему нужно было сходить по нужде, он начинал подпрыгивать рядом с матерью, дергая ее за сари, и повторять:

— Писать, писать!

— Кто же тебе запрещает? — удивлялась Раджани. — Конечно, иди.

Только после этого Абхай шел в туалет.

Когда у Абхая выпал первый молочный зуб, Раджани посоветовала ему перед сном положить зуб под подушку. Абхай так и сделал, но утром зуб исчез, а на его месте лежали деньги. Абхай отдал деньги матери на хранение, но потом, когда мать в очередной раз отказывалась исполнить его каприз, он требовал:

— Я хочу, чтобы мне вернули деньги! Я ухожу из дома. Отдавай мои деньги!

Раджани обычно просила своих дочерей заплетать ей волосы в косу. Но если в этот момент рядом находился Абхай, он требовал, чтобы это дело поручили ему, и поднимал такой шум, что сестры вынуждены были уступить. Однажды он, подражая обычаю индийских женщин, покрасил подошвы своих стоп красной краской. Мать пыталась остановить его, говоря, что это не для детей, но он настаивал:

— Нет, я тоже, я тоже!

Абхай не хотел ходить в школу. «Зачем идти туда? — думал он. — Лучше весь день играть».

Когда мать пожаловалась на это Гоуру Мохану, Абхай, уверенный в том, что отец будет снисходителен к нему, сказал:

— Нет, я пойду завтра.

— Хорошо, он пойдет завтра, — сказал Гоур Мохан. — Ничего страшного.

Но на следующее утро Абхай заявил, что плохо себя чувствует, и отец снова оставил его дома.

Раджани сердилась, что мальчик не хочет учиться, и наняла человека, который за четыре рупии отводил его в школу. Этот человек, которого звали Дамодарой, обвязывал Абхая вокруг пояса веревкой — такое обращение с детьми было в порядке вещей, — вел его в школу и передавал учителю. Если Абхай пытался сбежать по дороге, Дамодара подхватывал его и нес на руках. После нескольких таких «прогулок» под охраной Абхай начал ходить в школу сам.

Абхай был внимательным и спокойным учеником, но, случалось, и озорничал. Однажды, когда учитель дернул его за ухо, Абхай столкнул на пол керосиновую лампу и устроил пожар.

В те дни любой, даже простой, неграмотный крестьянин знал наизусть отрывки из «Рамаяны», «Махабхараты» или «Бхагаватам». Часто, особенно в деревнях, люди по вечерам собирались послушать чтение этих писаний. Иногда, вечером, вся семья Гоура Мохана отправлялась в дом дяди Абхая, за пятнадцать километров, где их родственники собирались, чтобы послушать о трансцендентных играх Господа. А по дороге домой они обсуждали услышанное, и ночью им снились сцены из «Рамаяны», «Махабхараты» или «Бхагаватам».

Часто после дневного сна и омовения Абхай бегал к соседям, где рассматривал черно-белые иллюстрации к «Махабхарате». Каждый день бабушка просила его читать ей бенгальский перевод этой поэмы. Так, разглядывая картинки и читая вместе с бабушкой, Абхай усваивал «Махабхарату».