Александр Мень - Первые апостолы Страница 5

Такова новозаветная традиция, таков и взгляд Отцов Церкви. По словам св. Кирилла Иерусалимского, Петр - "первоверховный в сонме учеников"[36]. А св. Иоанн Златоуст именует Петра "главой в лике апостольском"[37]. Этому как будто противоречит изображение Петра в Книге Деяний. Очевидно, что власть Кефы в первой общине никак нельзя назвать властью непререкаемого владыки. Однако в действительности противоречия здесь нет. Господь вовсе не наделил Симона правами "абсолютного диктатора". Он вообще строго запрещает Своим последователям принимать иную власть, кроме власти любви и служения. Он ясно предостерегает учеников от желания господствовать. Кем должен быть среди них первый, Христос покажет, омыв ноги апостолам. Петр после Пятидесятницы станет нести именно это смиренное первенство служения. Пользуясь своим авторитетом для дела Божия, он никогда не будет превращать его в духовное насилие над остальными.

Скала Церкви

Сначала у Петра и апостолов не было причин для тревоги за Учителя. Недовольство отдельных законников не могло внушать больших опасений. Напротив, в Капернауме Иисуса окружало уважение влиятельных людей. Начальник синагоги Иаир, царедворец Антипы Хуза, командир римского гарнизона относились к Нему с благодарностью и доверием. Но год спустя все изменилось. После того как тетрарх приказал умертвить Крестителя, Иисус с учениками вынуждены были покинуть Галилею.

Насыщение хлебами близ Вифсаиды весной 29 года становится поворотным пунктом, от которого идет путь на Голгофу. Если раньше Петр и ученики могли думать, будто Наставник лишь ожидает Своего часа, чтобы явить миру силу и славу Мессии, то теперь они стали догадываться, что намерения Его иные. Но какие? Спросить Его у них нехватает духа.

Желание толпы объявить Иисуса царем, казалось бы, - самый подходящий повод для начала мессианской борьбы с силами зла. Но вместо этого Учитель скрывается от народа. А когда люди находят Его, Он говорит такие слова, что даже многие ученики не выдерживают и покидают Его. Как можно слушать эти речи? Что за чудовищная мысль - предложить Себя, Свою плоть и кровь в качестве вечной пищи миру?

- Не хотите ли и вы уйти? - обращается Иисус к Двенадцати.

- Господи, - отвечает за всех Петр, - к кому мы пойдем? Ты имеешь слова жизни вечной, и мы уверовали и познали, что Ты - Святой Божий[38].

Однако веру их ждет еще одно испытание. Прежде Иисус проповедовал и исцелял. Был в центре народного внимания. Все говорили о Нем. Теперь же Он превращается в бездомного скитальца, почти беглеца; Он уводит учеников в чужую, языческую землю, живет там тайно, сторонясь молвы. Вот когда можно сказать: нет, Он не Мессия, а просто неудачливый вождь, который упустил благоприятный случай и в результате потерял все...

Ученики все еще не решаются заговорить с Ним об этом. Он же, конечно, видя, что творится в их душах, хранит молчание.

Но вот они снова в пределах Израильских. Настает время сделать окончательный выбор: либо расстаться с Ним, либо сжечь все мосты и идти за Иисусом в неизвестность...

И тогда Он прерывает молчание:

- За кого почитают люди Сына Человеческого?

Он имеет в виду и толпу у Вифсаиды, и многих, кто внимал Евангелию Царства или получал исцеление. Ученикам известно, что все они видят в Нем чудотворца, пророка - но не больше.

"А вы за кого Меня почитаете?" Между собой они уже не раз называли Его Мессией, а Нафанаил еще при первой встрече сказал: "Ты Сын Божий, Ты Царь Израилев". Но тогда была пора надежд, которые теперь сильно поколеблены. Тем не менее Петр от лица всех ясно и твердо отвечает: "ТЫ МЕССИЯ, СЫН БОГА ЖИВОГО!.."

x x x

Сколько понадобилось сил, чтобы произнести такие слова! Ведь они означали: у Тебя нет ни воинов, ни богатства, ни могучих сподвижников; Ты Странник, Которому отовсюду грозит опасность, против Тебя вооружились власть имущие; Ты утомлен, обувь Твоя покрыта дорожной пылью, и все же - Ты Помазанник Божий! Анта Мешиха!..

Быть может, и сам Петр не понимает, как он набрался смелости сказать это. Ведь исцелений, проповеди, чуда с хлебами, даже невероятной встречи на ночном озере - всего этого мало. Не вернее ли согласиться с толпой, что перед ними оживший Илия? Откуда же в Симоне столько дерзновения? Здесь тайна, ведомая лишь тем, кто, встретив Иисуса, ощутил силу, идущую от Него...

Но какой смысл вложил рыбак в слова "Сын Бога Живого"? Ведь Он - не язычник, привыкший к мифам о божественных супругах и детях. С молоком матери впитал он веру в Бога непостижимого и единственного. Правда, Мессию иногда называли "сыном Божиим", но титул этот, довольно условный, применялся редко[39]. Помазанника именовали Избранным, Отраслью, сыном Давидовым, Сыном Человеческим. Почему же Петр предпочел назвать Иисуса Сыном Божиим? Быть может, так он пытался выразить то необыкновенное чувство близости к Богу, которое исходило от личности Учителя? Или это подсказали ему слова Христа об Отце, Которого никто не знает так, как знает Сын? Слово "сын" в еврейском языке означало причастность ("сын пророческий", "сын благословения". "сын гнева", "сын погибели"). В этом смысле существа ангельского мира именовались "сынами Божиими"[40]. Как бы то ни было, в исповедании Петра обрело форму сознание того, что в Учителе миру явлена Сама Божественная Тайна. Не богословские теории, а опыт общения с Иисусом Назарянином вдохновлял апостола, когда он, вопреки очевидности, воскликнул: "Ты Мессия, Сын Бога Живого!"

Это подтверждает и ответ Христа Симону:

Блажен ты, Симон Бар-Иона,

ибо не плоть и кровь открыли тебе это,

но Отец Мой, Который на небесах.

Иначе говоря, слова Симона Христос оценил как подвиг веры и дар откровения.

И Я говорю: ты Петр,

и на этой скале Я построю Церковь Мою,

и врата адовы не одолеют ее.

Я дам тебе ключи Царства Небесного;

и что ты свяжешь на земле,

то будет связано на небесах,

и что ты разрешишь на земле,

будет разрешено на небесах[41].

Вокруг этих слов и по сей день ведутся нескончаемые споры. Прежде всего необходимо отметить, что явственный отзвук арамейского языка свидетельствует, что обетование пришло из самых ранних пластов евангельского предания; считать его поздней вставкой нет веских причин[42]. Далее, если право "вязать и решить" дано и другим ученикам, то только Петру вручены ключи Царства. Это библейское выражение означает, что человек становится ответственным хранителем, попечителем, стражем[43]. Такое служение невозможно осуществить одними человеческими средствами, но подвиг Симона как земной ответ на божественное вопрошание - от этого не становится меньше. Он внял голосу Отца в тот момент, когда "плоть и кровь" умолкли, принял священный риск веры и поэтому стал скалой, на которой Мессия начинает воздвигать Свое Царство.

x x x

Мы не знаем, ответил ли что-нибудь сам Петр на речь Христа. Но, конечно, и он, и ученики почувствовали, как с их души спал груз сомнений, долго их тяготивший. Господь прежде никогда не объявлял Себя Мессией, даже и сейчас сказал об этом косвенно, но тем не менее Он принял Петрово исповедание. Словно Он хотел, чтобы люди сами произнесли нужное слово, сами узнали Сына Божия в Учителе из Назарета.

Как бы то ни было, дни недомолвок, вопросов, загадок, недоумений, казалось, отошли в прошлое. Он Тот, о Ком возвещали пророки! Пусть временно умаленный, Он скоро перестанет скрываться и умаляться; впереди Иерусалим: грянут трубы, сбегутся толпы, первосвященник торжественно выйдет из Храма, а язычники в страхе побегут из священного города...

И вдруг снова удар: Иисус к огорчению учеников строго запрещает им открывать людям тайну Своего мессианства. Значит, все будет по-прежнему!.. Но мало того, Он начинает говорить о вещах, с которыми они никак не могут примириться. Оказывается, в Иерусалиме Его ожидает не слава, но муки и смерть, а "восстанет" Он лишь "в третий день". О "трех днях" Иисус говорил и раньше. Они означали неопределенный срок испытаний. Так, по крайней мере, выражались пророки[44].

Петр больше не в состоянии выдержать. Ему представляется, что Иисус пал духом и слишком мрачно смотрит в будущее. Отведя Его в сторону, чтобы не смущать остальных, Симон "выговаривает" Учителю:

- Бог милостив к Тебе, Господин! Не будет этого с Тобою!

- Прочь от Меня, сатана[f]! Ты соблазн Мне, потому что думаешь не о Божием, но о человеческом, - повернувшись к Нему, говорит Иисус.

"Ты соблазн Мне!" Значит, и Сам Господь желал бы иного исхода Своего служения на земле (и разве не свидетельствует об этом Гефсиманская молитва?). Он скрыл от Себя - как от Человека - времена и сроки Конца, а быть может, и "три дня" для Него были также тайной? Иначе как понять Его томление? Как понять всю глубину Страстей? И мог ли Он желать, чтобы обетованное торжество Нового Завета стало трагедией Голгофы? Ведь Он хотел собрать верных, "как птица собирает птенцов под крылья", а нашел врагов и убийц...