Авва Дорофей - Добротолюбие, том 2 Страница 5

47. Душа, по мере того, как творит грех, изнемогает от него; ибо грех расслабляет и приводит в изнеможение того, кто предается ему; и потому все, приключающееся ему, отягощает его. Если же человек преуспевает в добре, то по мере преуспеяния, ему делается более легким то, что некогда было тяжело.

48. Во всяком случае должны мы взирать горе. Добро ли нам кто сделает, или злое потерпим от кого либо, мы должны взирать горе, и благодарить Бога за все, случающееся с нами, всегда укоряя самих себя и говоря, что если случится с нами что доброе, то это дело милостивого промышления о нас Божия, а если злое, — то это за грехи наши.

49. Окаянные мы, ежедневно согрешающие и страстям своим удовлетворяющие! Оставили мы путь правый, указанный нам отцами, — путь самоукорения, и идем кривым путем укорения ближнего. — И каждый из нас старается во всяком деле сложить вину на брата своего и на него возложить всю тяготу; каждый ленится и не соблюдает ни одной заповеди, а от ближнего требует исполнения всех заповедей.

50. Где тот старец, который, когда его спросили: "что главное из найденного тобою на пути сем, отче", — ответил: "то, чтобы во всем укорять себя?" — Так и Авва Пимен сказал со стенанием: "все добродетели вошли в дом сей, но без одной добродетели трудно устоять человеку". Какая же это добродетель", спросили его? Он ответил: "та, чтоб человек укорял себя". И св. Антоний сказал: "велико делание — возлагать пред лицом Бога согрешения свои на себя, — и до последнего издыхания ожидать искушения". И везде находим мы, что отцы наши обретали покой от того, что, возложив на Бога все, даже и самое малое, они всегда соблюдали сие правило — себя во всем укорять.

51. Отцы сказали, что монахам не свойственно гневаться, также и оскорблять кого-либо, и еще: "кто преодолел раздражительность, тот преодолел демонов, а кто побеждается сею страстью, тот вовсе чужд иноческой жизни, и проч. — Что же должны мы сказать о себе, когда не только предаемся раздражению и гневу, но и пребываем в злопамятстве? — Что нам делать, как не оплакивать такое жалкое и не человеческое состояние (душ наших)? — Однако ж будем внимать себе, братия, и постараемся с помощью Божией избавиться от горечи этой губительной страсти.

52. Между братиями нередко происходят смущения и возникают неудовольствия, но они обычно спешат улаживать эти размолвки и умиротворяются. Бывает однако, что иной и после того, как поклонившись, помирится, продолжает скорбеть на брата и держать мысли против него. Это есть злопамятность, — и она требует многого внимания, чтобы не закоснеть в оной и не погибнуть. Кто помирился тотчас после раздражения, тот исцелил гнев, но против злопамятности еще не подвизался, — и потому продолжает скорбеть на брата. Ибо иное злопамятность, иное гнев, иное раздражительность, и иное смущение. Чтоб вы лучше поняли сие, скажу пример. Кто разводит огонь, тот берет сначала малый уголек: это слово брата, нанесшего оскорбление. Если ты перенесешь это слово, то ты и погасил уголек. Если же будешь думать: "зачем он это сказал? Когда так, и я ему скажу то и то; если бы он не хотел оскорбить меня, то не сказал бы этого, — так и я оскорблю его — непременно". — Вот ты и подложил лучинки, или что другое, подобно разводящему огонь, и произвел дым, который есть смущение. Смущение есть то самое движение и возбуждение помыслов, которое воздвигает и раздражает сердце. А раздражение есть отмстительное восстание на опечалившего, которое обращается в дерзость, как сказал бл. Авва Марк: "злоба, питаемая помыслами, раздражает сердце; молитва же убивает ее". Если бы ты перенес малое слово брата, то погасил бы этот малый уголек прежде, чем произошло смущение. — Однако ж и его, если хочешь, можешь удобно погасить, пока оно еще ново, молчанием, молитвою, одним поклоном от сердца. — Если же будешь продолжать дымить, т. е. раздражать и возбуждать сердце помышлениями: "зачем он… так и я"… то от сего разгорится сердце твое и породится воспаление раздражительности. — Если хочешь, можешь погасить и ее прежде, чем произойдет гнев. Если же будешь продолжать возмущать и раздражать себя, то уподобишься человеку, подкладывающему дрова на огонь, от чего образуется пламя огненный, — и это есть гнев. А гнев, если закоснеет, обращается в злопамятность, от которой человек не освободится, если не прольет крови своей (потов и трудов над собою).

53. Се слышали вы, что такое начальное смущение, что раздражительность, что гнев, и что злопамятство. Видите ли как от одного слова доходят до такого зла? Ибо если бы ты сначала укорил себя, терпеливо перенес слово брата твоего, и не хотел бы отомстить ему, и на одно слово сказать два, или пять слов, и воздать злом за зло; то избавился бы от всех зол этих. Посему и говорю вам: всегда отсекайте страсти, пока они еще молоды, прежде нежели они укоренятся, и укрепятся в вас и станут удручать вас: ибо тогда придется вам много пострадать от них. Иное дело вырвать малую былинку, и иное искоренить большое дерево.

54. Воздавать злом за зло можно не только делом, но и словом и видом. Иной думает, что он на деле не воздает злом за зло, но оказывается, что воздает словом, или видом, или движением, или взором; ибо и всем этим можно оскорбить брата своего, — и это также есть воздаяние злом за зло. Другой же не старается мстить за зло ни делом, ни словом, ни видом, ни движением, но в сердце своем имеет неудовольствие на брата своего и скорбит на него. Другой хотя не имеет скорби на брата своего; но если услышит, что кто-нибудь оскорбит брата того в чем-либо, или что его побранили, или унизили, — и радуется тому, то и он оказывается воздающим злом за зло в сердце своем. Другой не питает злобы в сердце своем, и не радуется, слыша об унижении оскорбившего его, даже и печалится, если ему нанесут оскорбление, однако не радуется и благополучию его, — когда, например, видя, как того прославляют и тому угождают, скорбит; и это есть также вид злопамятности, хотя и легчайший.

55. Иной, если случится кому оскорбить его, и они поклонятся друг другу и примирятся между собою, живет в мире с тем и не имеет против него никакой злой мысли в сердце своем; когда же чрез несколько времени тому опять случится сказать что либо скорбное для него, то он начинает вспоминать и прежнее и смущаться не только о втором, но и о прежнем. — Сей подобен человеку имеющему рану и положившему на нее пластырь, и хотя он в настоящее время заживил рану, и она заросла, но место еще болезненно; и если кто бросит в него камень, то место сие повреждается более всего тела и тотчас начинает источать кровь. То же самое претерпевает и оный человек: была у него рана, и он приложил пластырь, — т. е. сделал поклон и исцелил рану, т. е. гнев, примирением; начал также усиливаться и против злопамятности, стараясь не питать ни одной злой мысли в сердце своем. Это значит, что рана зарастает; но она еще не совершенно зажила, — есть еще остаток злопамятности, от которого удобно возобновляется рана, если человек получит хотя легкий ушиб.

56. Надобно подвизаться — совершенно очистить и внутренний гной, дабы больное место совсем заросло, и чтобы не осталось никакого безобразия и вовсе нельзя было узнать, что на этом месте была рана. Как же сего достигнуть? — Молясь от всего сердца об оскорбившем и говоря: Боже, помоги брату моему и мне ради молитв его! — Молясь таким образом за брата своего; являет он сострадание и любовь, прося же помощи себе, ради молитв его, смиряется. А где сострадание, любовь и смирение, там что может успеть раздражительность, или злопамятность, или другая какая страсть? — И Авва Зосима сказал: "если дьявол подвигнет все хитрости злобы своей со всеми демонами своими, то все коварства его упразднятся и сокрушатся от смирения по заповеди Христовой". А другой старец сказал: "молящийся за врага не будет злопамятен".

57. Делом исполняйте советы старцев, и тогда хорошо уразумеете, что говорят они; если не будете исполнять, никогда не можете одними словами научиться делу подвижничества. Какой человек, желая научится искусству, постигает его из одних слов? Нет; сперва он работает и портит, работает и уничтожает свое изделие; и так мало по малу, трудами и терпением научается искусству, с помощью Бога, взирающего на его труд и произволение. А мы хотим искусству искусств научиться одними словами, не принимаясь за дело. Возможно это?! — Будем же внимать себе, и трудиться со тщанием, пока еще имеем время.

58. Нужно всячески внимать, чтоб не быть окраденными ложью, ибо лжец не соединяется с Богом. Ложь чужда Богу. В Писании сказано, что ложь от дьявола, что он есть ложь и отец лжи (Иоан. 8, 44). Се, отцом лжи назван дьявол, истина же есть Бог; ибо Он Сам говорит: Аз есмь путь, истина и живот (Иоан. 14, 6). Видите, от Кого мы отлучаем себя и с кем соединяем себя ложью! — Итак, если поистине хотим спастись, то мы должны всею силою и всем усердием любить истину и охранять себя от всякой лжи, чтоб она не отлучила нас от истины и жизни.