Порфирий Кавсокаливит - Цветослов советов Страница 5

Счастлив тот монах, который научился всех любить втайне. Он не требует любви от других, его не интересует, любят его или нет.

Ты же люби всех, и внимательно, втайне, внутренне наблюдай: не потерял ли ты эту любовь? Изливай свою любовь на всех. И придет час, когда ты уже не будешь понуждать себя к любви. И ты почувствуешь, что все тебя любят. В одной мирской песне есть такие слова:

Не проси, чтоб я любил тебя.

Не просят о любви, не просят.

Она рождается сама

В сердечной глубине всегда.

Понимай это духовно. Изливай из своего сердца любовь Христову. Это естественно.

Некоторые из монашествующих, особенно монахини, говорят:

— Ты меня любишь?

— Почему ты меня не любишь?

Ну и ну! Как это далеко от любви Христовой!

Нищета, духовная нищета.

Пусть тебя никогда не беспокоит, любят тебя или нет. Только ты сам будь преисполнен Христовой любовью ко всем. И тогда таинственно происходит перемена, все в целом меняется. Это и есть самая лучшая миссионерская деятельность. Попробуй, а потом позвони и расскажи мне о результатах».

Старец советовал, когда надо с кем‑то серьезно поговорить, стараться выбирать мягкие слова, чтобы не вызвать враждебности. Он приводил такой пример: «Если вам надо кому‑то сказать, что он обманывает, не говорите ему, что он говорит ложь, потому что, естественно, такие слова вызовут в нем чувство обиды и подтолкнут к возражениям. Скажите ему, что он говорит не совсем искренно».

Снисходительность является в деле спасения великим оружием для всех нас. Милость, которую ниспосылает нам Бог, мы, в свою очередь, также должны раздавать другим, подобно тому как раздается антидор[17] в храмах.

— Должен ли я, Геронда, постоянно подавать милостыню, постоянно оказывать экономическую поддержку тем из своих ближних, кто живет в нужде? Я задаю Вам этот вопрос потому, что, как Вы знаете, мое финансовое положение не самое блестящее.

— Когда у тебя есть возможность, помогай и материально. Но больше оказывай тем, кто находится рядом с тобой, вот какую помощь: разговаривай с ними, выслушивай их, когда они хотят рассказать тебе о своих трудностях, высказать тебе свою боль, посиди с ними вместе, чтобы они не чувствовали себя одинокими.

Однажды, когда я был огорчен тем, что не находил ответной любви у некоторых людей, Старец сказал мне: «В наше время люди хотят, чтобы их любили, и в этом терпят неудачу. Истина же состоит в том, чтобы интересоваться не тем, любят ли тебя, но любишь ли ты сам Христа и людей. Только так может наполниться существующая в душе пустота».

Любовь Старца не имела границ, она была безгранична. Она распространялась на всех детей Божиих, на всех людей: друзей и врагов. Он говорил мне: «В венце нашей любви к друзьям есть разные примеси (расчет, взаимность, тщеславие, слабость, пристрастная симпатия), тогда как венец нашей любви к врагам — чист». Еще он говорил: «Наша любовь во Христе должна достигать всюду, проникать даже к хиппи в Маталу [18]. Я очень хотел туда сходить, не для того, чтобы им сказать проповедь или чтобы их упрекать в чем‑то, но чтобы пожить вместе с ними «без грехов» и дать возможность любви Христовой, которая преображает, говорить самой за себя. Я встречал хиппи и очень их жалел. Они были как овцы, не имеющие пастыря»[19].

Относительно моих связей в обществе он говорил: «Христианский подвиг заключается не в проповедях и спорах, но в настоящей, сокровенной любви. Когда мы начинаем спорить, люди начинают возражать, и возникает противостояние. Когда же мы их любим, это их трогает, и они переходят на нашу сторону. Когда мы любим, то нам кажется, что мы нечто даем другим, тогда как на самом деле мы преподносим это нечто в первую очередь самим себе. Любовь требует жертв. Смиренно будем жертвовать чем‑то своим, что на самом деле вовсе не наше, но Божие».

Старец Порфирий жил в общении с Богом в лице Иисуса Христа. Поэтому‑то он и был всецело церковным человеком. «Христос — это Церковь, и Церковь — это Христос, Который воспринял всех нас в Себе Самом. Когда ты любишь Христа, тогда ты вместе с этим любишь и людей, не задаваясь вопросом, достойны ли они любви, и даже не спрашивая себя, примут они ее или же отвергнут. Если ты хочешь встретить Христа, то ты найдешь Его в Церкви, потому что здесь все человечество соединено с Богом в лице Христа. Невозможно иметь общение со Христом, находясь в плохих отношениях с людьми». Это и многое другое говорил нам Старец очень просто, но благодатно, радостно, как только он один мог говорить. Своим примером он учил нас, что наша любовь ко Христу проходит через людей. Он говорил: «Наше спасение, Царство Божие, рай — это Сам Христос, то есть — Церковь».

«Есть, — говорил Старец, — монахи, которые просят прощенья, исповедуются, но у них внутри остается эта страсть памятозлобия. Так благодать Божия не приходит. У меня здесь работал один мастер, сосед. Я платил ему зарплату.

Не знаю, с чего это началось, но он стал ругать меня при всех и здесь, и за стенами монастыря. Тогда я задумался: что делать? Как ему помочь?

Однажды я зашел к нему в гости. Увидев меня, он растерялся, как‑то весь съежился, покраснел. Он подумал, что я пришел, чтобы отругать его. Но я стал говорить о его саде, хвалить его богатый урожай. Говорили мы еще о гостеприимстве… Вот так и сидели. Его сердце согрелось. С тех пор он уже не отходит от монастыря, с охотой выполняя здесь все работы.

В таких случаях надо суметь найти правильный подход».

Один мой друг, как он сам мне по секрету рассказал, в жизни столкнулся с очень жестким к себе отношением со стороны людей, придерживающихся по некоторым вопросам крайних взглядов. В результате чего он был страшно унижен и в его характере произошел какой‑то надлом. Старец его успокоил, расставил все по своим местам, применив свой, всегда успешный, «душевный рентген». Он сказал ему: «Ты хороший человек, очень чувствительный, спокойный, ты — овечка Божия. Но когда к тебе начинают относиться грубо, ты замыкаешься и внутренне противодействуешь этому, тогда на тебя начинают сильно обижаться, тебя перестают понимать. Но когда к тебе относятся с добром, тогда ты проявляешь такие скрытые таланты, что все просто поражаются. Люди, которые тебя обидели и нанесли тебе рану, наверное, никогда не слышали старую сказку о ветре и солнце. Ветер и солнце поспорили, кто из них сильнее. Они условились: кому удастся снять тулуп с пастуха, который в это время поднимался в гору, тот и сильнее. Ветер начал дуть все сильнее и сильнее, надеясь сорвать тулуп. Но пастух лишь замерз и еще плотнее запахнул свой тулуп. Тогда из‑за облаков вышло солнце, расточая вокруг приятное тепло и «благорастворение воздухов», пастух согрелся и снял свой тулуп. Тогда солнце сказало ветру: «Видел, кто из нас двоих сильнее?«Грубостью не приобретешь человека, — закончил свое повествование Старец Порфирий, — но только добротой».

У одного студента были серьезные психологические трудности по причине его физической неполноценности, у него была повреждена рука, а также были проблемы со зрением. Когда он был еще маленьким мальчиком, у него в руках взорвалась найденная им ручная граната. Услышав о Старце Порфирии, он захотел его увидеть. Одна женщина, будучи знакома со Старцем, предложила юноше поехать к нему на ее машине. Всю дорогу, чтобы ободрить его, она говорила ему, что Бог дал ей восемь детей, восемь тысяч их проблем, и восемь миллионов путей решения этих проблем. Когда они прибыли в Каллисию, Старец с особой заботой принял юношу–инвалида. Они долго беседовали в келье. Отец Порфирий утешал молодого человека. Когда тот уезжал, Старец, провожая, долго шел с ним по дороге. По щекам отца Порфирия текли слезы. Присутствовавшие посетители недоумевали, что бы это значило. Скоро этот молодой человек начал слепнуть и в конце концов полностью лишился зрения. Я посетил его в доме для слепых. На меня произвела большое впечатление его любовь к Старцу. Я давно знал его и отметил, что он сильно укрепился в вере, в чем была немалая заслуга отца Порфирия, который предвидел его крест.

Старец Порфирий любил и иракского президента Хусейна. Однажды он сказал мне: «Я люблю и этого несчастного и молюсь, может быть, и он покается и спасется».

Что мог человек сказать Старцу по телефону и сколько времени он мог говорить с ним? Время было сильно ограничено, кроме того, было очень сложно дозвониться, так как линия всегда была занята. Если мне удавалось дозвониться до Старца днем, то у него всегда было много народу и он не мог разговаривать по телефону. Поэтому однажды он сказал мне, чтобы я звонила ему или в два часа ночи, или в пять часов утра.