Всеволод Чаплин - Православие. Честный разговор Страница 5

В 1998 году, во время ассамблеи Всемирного совета церквей в Хараре, мне пришлось критически выступить на тему радикального феминизма. Сказал о негативном отношении Православия к женскому священству, а особо остановился на употреблении «инклюзивного языка» в упоминании Бога – это когда Его дерзают называть то «Она», то «Оно», но только не «Он», поскольку либеральным протестантам это кажется проявлением «мужского шовинизма». Назвал эту практику тем, чем она видится любому нормальному православному христианину, – кощунством. При произнесении этого слова две с половиной тысячи участников ассамблеи синхронно ахнули. Потом одна из делегаток сказала в интервью, что никогда не слышала такой «антиэкуменической» речи. Слава Богу, что услышала, даже если ожесточилась. Быть может, когда-нибудь вспомнит. Или, по крайней мере, задумается над тем, что для кого-то в этом мире вера есть нечто большее, чем приятные эмоции или абстрактная гуманность.

В бразильском Сальвадоре проходила Всемирная конференция по миссии и евангелизации. Под занавес ее одна из подгрупп неожиданно вставила в свой документ, который должен был приниматься пленумом, примерно такие слова: «Бог создал людей разными – белыми и черными, мужчинами и женщинами, гетеросексуалами и гомосексуалами. Все это – богатство образа Божия в человеке». Протестовали только представители нашей Церкви. Больше всего меня удивило то, что молчали греческие архиереи…

Выступила одна наша молодая делегатка – никакой реакции. Присоединился к ней архиепископ Белгородский Иоанн – то же самое. Тогда я взял чистый лист бумаги, написал на нем несколько слов протеста, поднялся и сказал: «Те, кто не согласен с этой формулировкой! Давайте будем ставить подписи и покидать эту конференцию». Тут руководство форума закопошилось, быстро собрало согласительную группу с моим участием, и в результате чудовищная фраза была исключена.

Впрочем, на этом дело не закончилось. Когда я выходил из зала, на улице собралось несколько активисток-лесбиянок, которые подошли ко мне и со слезами на глазах заявили, что такие, как я, распяли Христа и жгли евреев в газовых камерах. Я попытался что-то сказать им о Священном Писании, о его нравственных истинах. А они цитировали Всеобщую декларацию прав человека. Между прочим, речь шла о «христианских» деятельницах… Но зачем им Библия? Для них главный критерий веры – общественное мнение. В лучшем случае – зафиксированное в законах. Словом, что нам нравится, то и истина. А если это еще и принято обществом, то вообще не смей пикнуть против. Они бы Христа не распяли – просто посадили бы за «экстремизм»… Да и евреям запретили бы носить пейсы – чтоб не пропагандировали маскулинность и религиозный фанатизм.

Еще одна история из жизни экуменических организаций. Некая немецкая лютеранка – известная защитница прав человека – многократно говорила, что церковным общинам нужно очиститься от тех, кто сотрудничал с коммунистическими спецслужбами. Я тогда поднялся и сказал: «Не вижу разницы с теми, кто сотрудничал со спецслужбами западными. Давайте и ими займемся, ведь они тоже могли действовать морально сомнительными методами». Ответом было гробовое молчание. Ведь у наших западных коллег логика сейчас простая: победитель всегда прав. В том числе победитель в холодной войне.

Один высокопоставленный французский протестантский пастор как-то признался мне: он сомневается, что в 1905 году его единоверцы поступили правильно, поддержав закон о радикальном отделении Церкви от государства. Тогда все их мысли были направлены на то, чтобы бороться с «монстром» – доминирующей Католической Церковью, ослабленной Французской революцией, но еще очень сильной. К началу же XXI века протестанты увидели, что идеология laicitê – утрированной светскости – коснулась и их, поскольку привела к тотальному устранению религии из жизни общества.

Теперь, особенно перед лицом исламского вызова, французы совершенно растерялись, не имея религиозной и моральной почвы под ногами. Не урок ли это нашим, российским протестантам и католикам? Не вредят ли они, в конце концов, сами себе, подчас солидаризируясь с «антиклерикалами» против Православия?

Многие западные христиане, подчиняясь тамошней массовой культуре, гонят прочь мысли о смерти, стараются до последнего не замечать ее. Как-то на одной межхристианской встрече меня попросили прочесть православную молитву. Я выбрал просительную ектению. Собравшихся поразило одно из последних прошений: «Христианския кончины живота нашего… у Господа просим». Одна дама потом весь вечер молчала, а под конец спросила меня: «Как можно молиться о смерти? Ее же нет…»

Многие современные либеральные протестанты на самом деле исповедуют язычество – не шаманизм, конечно, а просто культ земной жизни с ее комфортом, удовольствиями и наслаждениями. На ассамблее Всемирного совета церквей я раздал некоторым из западных протестантских делегатов следующую пародию на их мировоззрение, недалеко, впрочем, отстоящую от истины.

«Десять заповедей»:

• Я есмь, в общем, непознаваемое Высшее Существо (некоторые глупые люди называли меня, прошу прощения, Богом или даже Отцом) – верь в меня, в кого угодно или просто во что хочешь. Не имеет значения!

• Но не молись ужасным идолам расизма, сексизма, возрастизма, религионизма, национализма и капитализма. Либерализм и марксизм дозволены, но в меру.

• Не произноси имя Господа твоего в мужском роде. Не произноси его публично вообще, ибо оно может ранить столько хороших людей!

• Празднуй субботы с иудеями и пятницы с мусульманами. По воскресеньям ходи на пляж. Не трудись в эти дни, проявляя солидарность с теми, кто вынужден работать.

• Почитай матерей-основательниц и отцов-основателей Демократии и Просвещения. Они сделали всех и навсегда счастливыми, даже если кто-то из вас по глупости не согласен с этим.

• Не убий (если только ты не член освободительного движения).

• Кради только у богатых.

• Изнасилование и сексуальное домогательство запрещены. Педофилия тоже (до 2030 года). Все другие виды сексуального поведения эти заповеди не регламентируют.

• Не говори ничего неполиткорректного: Большой Демократический Брат следит за тобой.

• Не возжелай ничего, идущего вразрез с плюрализмом и терпимостью: не беспокой Большого Брата, управляй своими мыслями изнутри».

«Заповеди блаженства»:

• Блаженны нищие, ибо они могут критиковать богатых.

• Блаженны толерантные, ибо они наследуют землю.

• Блаженны алчущие и жаждущие социальной справедливости, ибо они никогда не насытятся ею.

• Блаженны пацифисты, ибо их охраняют армии.

• Блаженны говоруны-правдолюбцы, ибо последний суд – в их руках.

• Блаженны борцы за свободу, ибо они всегда правы.

• Блаженны борющиеся с темнотой прошлого, ибо их не заботит, что о них скажут в будущем.

• Блаженны угнетенные по какой угодно причине, ибо их есть царство массмедиа.

• Блаженны представляющие себя жертвой, ибо это приносит победу.

• Радуйтесь и веселитесь, ибо награда в мире сем вам гарантирована!

Отец Димитрий Дудко как-то поведал мне рассказ одного новообращенного. Этот человек пришел к католикам – там встретили приветливо, посадили на скамейку в первый ряд. Затем заглянул к баптистам – там и чаем напоили, и невесту обещали приглядеть. Пришел в православный храм – там лишь одна старушка оглянулась, фыркнула и отвернулась. «Батюшка, я экономист, – сказал этот человек отцу Димитрию, – и знаю, что хороший товар навязывать не будут».

Мы и Запад

Русские люди удивительно быстро приспосабливаются к другим странам – между прочим, в этом есть и опасность скорой ассимиляции даже прямых потомков тех русских православных христиан, которые сейчас во множестве составляют нашу новую диаспору. Многие и в нынешнем поколении стараются поскорее стать американцами, англичанами, французами, вплоть до немедленного принятия тамошней веры. Но, встречаясь с русским священником, жалуются на одиночество – даже в новых семьях, даже посреди широкого круга общения. Предлагаю им перевоспитать свое окружение, научить его общаться искренне и всерьез. «Могий вместити да вместит» (см. Мф. 19, 12).

К сожалению, во многих православных диаспорах люди «инославного» этнического происхождения воспринимаются как инородные тела, как «недоправославные». Никогда не забуду, как один антиохийский епископ из Бразилии, араб по происхождению, сказал о конвертитах и их потомках: «They are not Orthodox, they became Orthodox».