Петр Котельников - Бег по кругу. Сборник стихов Страница 5

Земля и рай

О Боге помним лишь тогда,Когда беда придавит!И лишь покинула беда,И разум вновь оставит!

И мысли наши невпопад(Мы Бога плохо слышим).Нам благо-рай, пугает адО нём мы часто пишем.

На небе царство ищем мыА о земле забыли…Живем всегда во власти тьмыИ сочиняем были.

Да, жили Ева и Адам,Земля служила раемИ сущим адом стала нам —Мы не живём – страдаем.

Не Бога нашего вина,Что жизнь наша греховна,И так отчаянно бедна —Её проводим в войнах.

В семье воюем меж собой,Борьбу ведем с природой,И не довольные судьбой…Вражда среди народов!..

Во всём порядок б навести(Земля достойна рая) —Вот и к бессмертию пути…Мы их не замечаем

Живые и мертвые

Живые – покойники, трупы – живые,Все это – история наша!И беды страны, их следы бытовыеТерзают нас и больше и чаще.

Пора бы покойников наших не трогать,Пусть мирно в могилах почуют.Мир света оставлен велением Бога,А волею нашей – кочуют!

Их время ушло, времена изменились,Властители нынче – иные.Взошли на престол – в мертвецов превратились,А с виду, как будто – живые…

Идут не вперед, и глаза на затылке, —Отсюда горька наша чаша.Желания наши красивы и пылки,Трагичны деяния наши!..

Авось – небось

Наш эталон – « Авось – небось»Используем нередко.В просчетах – так, уж повелось,Виновны предки!

Возможно, есть и их вина, —Учтем едва ли, —Безмерно водки и винаУпотребляли.

Напившись, лезли на полати,Бревном лежали.И дураков – ну как не «знати»,Рожали.

Без счета, сколько Бог пошлет!Были бы – мужики!Родилась девка, то не в счет,Расходы велики!

Людьми у нас не дорожат,На смерть бросая,Не похоронены лежат,Костьми врастая!

Раз в год, военную грозу,Их рюмкой поминаем,И мутно-пьяную слезуГлотаем!

Во имя веры

Неспокойно было на границах,Заварухи часты тут и там.Русичей угрюмы стали лица,Чаще посещают Божий храм.

Молятся о мире и покое.И спокойны лики у икон:Божий знак – пора побеспокоитьИ врага. Пусть чувствует и он,

Что терпенье кончилось соседа, —Мира не сумели уберечь.И остались – гибель иль победа,Все решат – копье и острый меч!

Так уж повелося на Руси, —Русь была терпению примером, —Бога о победе попроси,Поднимая меч во имя веры.

Вьется ворон

От жизни только оболочка.А в ней такая масса дыр.Живем без права на отсрочку.Любого ждет вороний пир!

И черный ворон одиночкаНад чьей-то вьется головой…А встреча – в поле темной ночкой,Иль днем в толпе на мостовой.

Ванька-ключник

Укатали Сивку да крутые горки!Только ожидаем был конец —Весь в крови от той великой порки.Душу богу отдал молодец.

Говорила дворня: «Поделом детине!Барина свого не позорь!Ишь чего надумал – ублажать княгиню!Мир не знал такого с давних пор».

Разнеслась та весточка по стране, РоссииПеснею, легендою в ней отозвалась.Там, на посиделках, девки голосилиПро Ивана-ключника, что повесил князь!

Всё – суета сует…

Всё суета сует… Томленье духа!Приятен ты для взора и для слуха.Сегодня разодетый в пух и прах…Его сиятельство и граф…В карете, на коне верхом…А завтра ты в телеге и пешком,В простых портках, рубахе —Оставишь свою голову на плахе.Иль несмываемый позорНа лбу клеймо поставят – «вор»Сошлют в Сибирь на поселение…Такое всем привычное явление!

Всё в прошлом

Всё в прошлом: величие графов, баронов…Поместья, угодья, палаты…Помятые шляпы сменили короны,Плащи вместо мантий в заплатах.

И знатность – не пища – желудок бунтуетВодой не налить из колодца!Бароны воруют и графы плутуют,Да служат за деньги торговцам!

В каморке

В продуваемой ветром каморке убогойНа мольберте – картина… По углам – еще семь.Вот в каморку бы ту да тепла хоть немного,Чтоб зимой не струилась бы влага со стен.

Да и света добавить бы ей не мешало,Хоть и видит художник картину душойДа и хлеба кусок, а к нему еще салаДа кувшинчик вина, пусть совсем небольшой.

Нищета отпустила свои бы объятья,Чтобы мог тот художник свободно вздохнуть.Чтоб лохмотья сменил на приличное платьеИ в искусство бы вел без «ценителей» путь.

В тупике

Я долго жил в социализме.Мне говорят, что был – тупик!Иной теперь коснулся жизни,Но и от прежней не отвык!За ту бросались в штыковуюПод вражеский ложились танк.В минуту жизни роковую,Сегодня кто поступит так?Кто жизнь отдаст за беспределИ за поруганную старость?В стране не видно громких дел!В душе святого не осталось!

Вражды посев

В истории немало темных мест —Их предоставьте осветить науке.Родить вражду, к тому ж на много лет,Способны к власти тянущие руки.

Способно прошлое пролить не только свет,Но и вражду великую посеять.Пусть спит она, тая немало бед,И от нее покоем только веет…

Ваше благородие

Ваше благородие, как вы изменились!Округлились члены, появилась спесь.На такой же важной, как и сам, женились, —Трудно в одиночестве груз богатства несть.

Ваше благородие – коммунистом были,Обличали гневно капитала гнет;Ноги ваши крепки, руки ваши чисты,Говорят, что рыба с головы гниет.

Ваше благородие, вы по жизни плыли…Ордена, медали, слава и почет!..Хоть от вас и слышен запах тлена, гнили,Только душу вашу это не печет.

Ваше благородие стали господином,И богатств награбленных всех не перечесть,Тяжко не трудились, не ломали спину,Только и всего-то, – потеряли честь!

Впрочем, это малость, за нее не платят,На аукционе не дадут гроша.Стоит ли о мелочи тосковать и плакать,Жизнь без чести-совести так сладка, хороша.

Взгляд на историю не мог бы стать иным

Взгляд на историю не мог бы стать иным,Коль действуют условия заказа —Все важное рассеется, как дым,Но не забыты промахи ни разу!

Проходит время, и портрет готов,В нем только ложь является основой,Потоком льется из раскрытых ртов,Чтоб в «правду» превратиться снова.

Рубикон

Я уцелел и возвращаюсь к дому.Не знаю, кто и что меня там ждёт?Родные умерли, и нет знакомых,Ведь я давно отправился в полёт!

Рассчитывал на месяц, вышло – годы,Но в этом нет совсем моей вины,Я верил, что служу советскому народу,И воевал, чтоб не было войны!

Я воевал с моралью, сам с собою,Грехи мои закон не охранял;Довольный положением, судьбою,Растратил дорогое, растерял!

У каждого рубеж, свой Рубикон,Физических возможностей, морали.Но есть ещё общественный закон,(Им неугодных граждан подавляли).

Путь для меня избрало государство,А правильней сказать, кто правил им.И меры нет, чтоб оценить коварство,Ведь я по милости кого-то и не жил.

Меня лишили самого простого,Что изначально людям суждено:Лишили личной чести, веры в Бога,И полюбить мне было не дано.

Меня тянуло к дому, но не мог,Не позволяла сделать это служба.Исколесил немало стран, дорог,Познал предательств, но не любовь и дружбу!

Что память мне о доме сохранила?Что видел я в обрывках сновидений?Я не Антей, чтоб набираться силы,Коснувшись памяти о доме на мгновение

Родных моих расплывчатые лица, —(Я уходил из дома знойным летом),Над крышею носились стаей птицы,Сад в золоте от солнечного света.

Отец курил, потягивая трубку,Крестьянская семья сходилась на обед,Я помню жалкие, скупые шутки…Как заходился в кашле старый дед.

Пожалуй, всё… А память моя тает…Деревьев вижу стройные ряды,Я чувствую, как ветерок стихает,И слышу плеск, журчание воды…

Леса, поля. Бурьяны и бурьяны,Просторы бесконечны, велики…Дома, в какой-то пляске пьяной,Разбросаны вдоль берега реки…

Конец ознакомительного фрагмента.