Бал Тилак - Арктическая родина в Ведах Страница 50

Я не встречал ни одной попытки ученых объяснить эту одновременность четырех результатов Победы Индры, опиравшихся в этих попытках на какую-либо теорию. Так, нируктаки выдвинули теорию грозы в силу того, что освобождение вод принималось за главный результат победы, а эти «воды» принимались, естественно, за обычную воду, которую мы видим ежедневно. Но все же, несмотря на старания нируктаков и западных

ученых, одновременное освобождение света и вод остается все-таки необъясненным. А. Макдонелл так говорит об этом затруднении: «Наблюдается некоторая путаница между фактом возрождения солнца после мрака грозы и появления солнца на заре после мрака ночи. Последняя черта в мифе об Индре является, наиболее вероятно, только расширением первой». Если эти слова что-нибудь и значат, то это всего лишь признание специалистов по Ведам своей неспособности объяснить одновременность четырех указанных результатов победы Индры над Вритрой, опираясь на теорию грозы. Как это ни странно, они, кажется, приписывают свою ошибку не собственному незнанию или бессилию, но путанице в идеях ведических бардов.

Описанный пункт не является единственным, в котором обнажается неспособность объяснить суть легенды об Индре и Вритре посредством теории грозы. Выше указывалось, что Вритра был убит в отдаленных местах, где царила страшная тьма и все охватывала вода, а в гимне (X, 73, 7) Индра, убивая Намучи, то есть Вритру, расчистил «ворота дэваяны» (пути богов), что явно указывает на убийство Вритры у ворот пути, ведущего в царство богов. Даже в Авесте говорится, что битва Тиштрьи с Апаошей имела место в море. Воуракаша, а затем Тиштрья после этой битвы идет по пути, созданному Ахура Маздой. Убежище Вритры равным образом описывается как «скрытое» и «окутанное водой» на самом дне пространства («раджас») (I, 52, 6). Ни одно из этих условий не соответствует возможности превращения облаков в сцену для битвы Индры (Вритрой, поскольку облака не могут быть названы океаном вод, равным образом облако не может быть описано как пребывающее в отдален ном месте или лежащее у ворот дэваяны, то есть Пути богов. В Ригведе слово «отдаленный» («парават») часто противопоставляется слову «арават», означающему область этой или ближней страны. Так, дэваяна контрастирует с питрияной, означая северную небесную полусферу. Да и облака над головой наблюдателя здесь не могут быть названы ни отдаленным местом, ни воротами дэваяны. Не можем мы также и говорить о них как об окутанных бессолнечным мраком. Поэтому весьма невероятным выглядит представление о том, что дождевые облака могли быть сценой, где шла битва Индры с Вритрой.

Это было море в далекой стороне, океан тьмы (контрастирующий с сияющим океаном, «шукрам арнах», где восходит по утрам солнце). Там происходила битва, судя по упомянутым выше пассажам. И такое восприятие может быть связано только с иным миром, с нижней частью небесной полусферы, но не с облаками, плывущими в небе над головой. Я не хочу сказать этим, что Индра не мог быть богом дождей или гроз, но в роли Вритрахана – убийцы Вритры – он не может быть определяем только как бог дождей, если для этой цели не игнорировать и не отбрасывать описаний битвы, приводимых в Ведах.

Третьим возражением против принятой интерпретации мифа о Вритре является то, что она не содержит удовлетворительного пояснения тех пассажей, которые указывают на время проведения битвы Индры с демоном. По теории грозы, она должна была происходить в дни дождливого севона («варша»), но те форты Вритры, о которых говорится, что Индра их разрушил, чем заслужил эпитеты «пурабхид» («разбиватель городов») и «пурандара» («сокрушитель городов»), описываются в Веде как «осенние» («шарадих»), то есть соотносимые с осенью, с сезоном, следующим за «варшей» (летом). Это расхождение может быть отнесено на счет того, что иногда предположительно оба этих сезона сливаются в один, называемый «шарад». Но такое объяснение не сходится с другим местом в Ригведе (X, 62, 2), где говорится, что Вала был убит в конце года («париватсаре») – это можно принять лишь в том случае, если мы согласимся с мыслью, что год в те времена начинался с сезона «шарад». Не можем мы и объяснить, как это Индра убил Арбуду льдом (глыбой, куском льда, определяемым словом «хима»). И еще – как уже говорилось, заря не может восприниматься как награда за победу в конфликте, ни о самом бое мы не скажем, что он протекал во мраке, если остановимся на том, что битва велась в сезон дождей. Так мы видим, что теория грозы не помогает удовлетворительно объяснить указания на время проведения битвы Индры с Вритрой.

Четвертое возражение против теории грозы в применении ее к истории Вритры состоит в том что многие слова, вроде «парват, гири или адри», которые не обозначают «облака», ни в прямом, ни в косвенном смысле слова, переводят ся как фигуративно относящиеся к дождевым тучам. Это звучит непонятно по отношению ко многим пассажам, где повествуется о том, что Индра и Брихаспати пробили гору или же проломили вход в каменную пещеру и освободили воды словно коров, запертых там. Мы могли бы объяснять это лишь теорией грозы, если бы не было другой приемлемой теории. Так и делают нируктаки, поясняя каждое слово, относящееся к месту, где были скрыты воды (то есть коровы), как имеющее значение дождевых туч, движущихся по небу. Но если бы можно было иногда таким путем перешагивать через трудности, искажая ветречающиеся в тексте слова или придавая им несвой ственное значение, то это всегда был бы шаг назад, уводящий с пути правильного и ценного перевода. Вероятно, именно по этой причине профессор Г. Ольденберг предположил, что Индра, пробивший гору и освободивший воды оттуда, соотносится в этом поступке не с дождевым облаком, а реальными горами, которые он разрушил своим орудием[11] и выпустил реки. Но, по замечанию Макса Мюллера, «реки не побегут из скал, даже пораженных молнией», а поэтому расшифровка профессора Ольденберга, помогая одолеть одно затруднение, приводит нас к другому, не менее занимательному. И выходит, что, если мы не можем предложить лучшего объяснения, мы как бы можем принять слова нируктаков и переводить слово «парвата» и другие ему подобные, определяющие места сокрытия вод, как «облако», и пытаться наилучшим образом использовать теорию грозы.

Из приведенного рассмотрения теории грозы в ее применении к легенде об Индре и Вритре стало ясно, что она не может помочь найти объяснение ни факту одновременности результатов победы Индры, ни обнаружению места битвы, ни времени ее проведения, а также не дает нам возможности обрести правильный смысл слов в изучаемых пассажах. И мы видим также, что эта теория стала основой расшифровки легенды, начиная со, времени утверждения школы Нирукты, и сохраняется по сей день. В ней правильно то, что она подтверждает освобождение вод как результат битвы, но это не единственное, в подтверждении чего мы нуждаемся. Напомним, что имеется четыре единовременных эффекта, порожденных победой Индры: освобождение вод, освобождение коров, рождение зари и появление солнца.

Теория грозы разъясняет два первых, а теория зари – два вторых. Но все четыре не были объяснены никем, как, в равной мере, соединив эти теории, нельзя использовать их указания для уточнения вопроса о четырех результатах. Если, конечно, подобно профессору Макдонеллу, мы не предположим, что ведические барды спутали две совершенно разные идеи, а именно – возврат солнечного света после окончания грозы и рождение света из тьмы ночи.

Нируктаки в древности выбрали из двух теорий ту, которая больше соответствовала факту освобождения вод и ближе совпадала с их представлениями об Индре как о боге гроз (возможно, руководствуясь принципом, что лучше что-то, чем ничего), и игнорировали остальные данные легенды как необъяснимые, несущественные и неважные. Эта же теория была усвоена и западными учеными, и сейчас она остается единственной признаваемой. Но она до такой степени демонстративно неадекватна сути гимнов, что если бы появилась лучшая, при помощи которой можно было бы интерпретировать – если и не все, то хотя бы основную их часть, – то все без колебаний отвергли бы теорию грозы, приняв эту новую.

По-моему, ошибочно думать, что битва Индры с Вритрой исходно представляла собой битву бога гроз с дождевыми тучами. Это была на деле борьба между силами света и тьмы, следы чего мы видим в «Айтарейя Брахмане» (IV, 5), где говорится о том, что Индра, единственный из всех богов, счел своим долгом извлечь Асуров из мрака ночи. Из многих пассажей Ригведы ясно, что Индра – это бог света. В этом памятнике говорится без упоминаний о Вритре, что Индра нашел свет (III, 34, 4; VIII, 15, 5; X, 43, 4) и нашел его во мраке (I, 108, 8; IV, 16, 4), или же породил зарю, так же, как и солнце (И, 12, 7; II, 21, 4; III, 31, 15), или же раскрыл тьму зарей и солнцем (I, 62, 5). Это был он, кто заставил солнце светить (VIII, 3, 6) и подняться в небо (I, 7, 3), или подготовил для него путь (X, 111, 3), или же нашел солнце, которое пребывало во мраке (III, 39, 5).