Александр Мень - История религии (Том 6) Страница 51

Учеником Симона II был Антигон из Сохо. На широту его взглядов указывает хотя бы то, что он не считал зазорным носить иноземное, греческое имя Антигон полагал, что благочестие не сводится к рабскому и формальному следованию уставам Торы. Главное - не награда или кара, а любовь к Богу. Только тот, кто вдохновляется ею, может быть угоден Богу. "Не уподобляйтесь,- говорил Ангигон, - рабам, которые служат господину с целью получить вознаграждение, но будьте похожи на тех, кто служит господину бескорыстно, и да будет у вас страх Божий" (15). Подобная мысль свидетельствует о высоком уровне религиозного сознания иудейства.

Однако в то же самое время в стране появились люди, особенно среди знати, которые стали оказывать сопротивление режиму Торы. Побывав в чужих краях, они пленились светским духом, царившим в эллинизированных городах Сирии и Египта, и требования Закона стали представляться им ненужной и тягостной обузой. Народ называл этих иудеев решаим, нечестивцами, а книжники видели в них серьезную угрозу. Чтобы создать заслон от пагубного влияния вольнодумцев, они усилили церковную замкнутость. Таким образом, Израиль, избежавший индийского аскетизма, познал иной тип отрешенности: отгородился от мира за стенами Торы.

В этом конфликте выявилась извечная проблема религиозного сознания: как соединить открытость к жизни с защитой глубочайших духовных ценностей веры от эрозии? Иудейство предпочло оборонительную позицию. Еще не пришло время для евангельского синтеза, да и для народов, принявших христианство, он будет очень труден. Им не раз придется идти по стопам древних иудеев и запирать свои ворота. Нужно будет многое понять и пережить, прежде чем отрицание "мира сего" и любовь к миру сольются воедино.

Попытки синтеза станут предприниматься уже и в конце ветхозаветного периода, но пока ревнителям Закона оставалось лишь готовиться к духовному сражению. О чем они думали и чем жили в эти годы, красноречиво говорят псалмы, посвященные Торе. Их авторы не ведают компромиссов с решаим: они сделали свой выбор.

Блажен муж, который не ходил на совет нечестивых, и на пути грешных не стоял,

И на сборище кощунствующих не сидел.

Но к Закону Господню - влечение его, и о Законе Его помышляет он день и ночь.

Пс 1,1-2

Никакие глумления решаим не могут поколебать псалмопевца.

Гордые насмехались надо мною,

но я не уклонился от Закона Твоего,

вспоминал суды Твои, Господи, от века и утешался.

Ужасают меня нечестивые, оставляющие Закон Твой.

Пс 118, 51-53

При чтении псалмов о Торе бросается в глаза отношение человека к заповедям Божиим. Они для него "благое бремя", а не внешний гнет, который человек несет лишь вынужденно. Псалмопевцы-законники одушевлены глубокой любовью к Богу, в их молитвах как бы находит свое развитие мысль, высказанная Антигоном из Сохо. Не боязнь кары ведет праведника, но уверенность в том, что высшее благо сосредоточено в Боге и Его заповедях:

Закон Господень совершен, укрепляет душу,

Откровение Господа верно, умудряет непорочных.

Пс 18, 8

Люди должны увидеть свое несовершенство и нечистоту: от внешних поступков до тайных движений души; только тогда они поймут, где искать спасение и источник истинной жизни. Кто, кроме Господа, может исцелить человека от его немощей и искупить от зла? Знаменитый 118-й псалом - этот шедевр хокмической поэзии - весь проникнут жаждой святости. Нигде в Ветхом Завете с такой глубиной не воплотилась любовь к Богу и благоговение перед Его спасающей волей.

Всем сердцем моим ищу я Тебя, не дай мне уклониться от заповедей Твоих.

В сердце моем я сохранил слово Твое, чтоб не творить греха пред Тобою.

Благословен Ты, Господи! Научи,меня уставам Твоим .

О пути откровений Твоих я радуюсь, как о всяком богатстве.

О заповедях Твоих размышляю и взираю на пути Твои.

По милосердию Твоему оживляй меня, и буду хранить откровения уст Твоих.

Навеки, Господи, слово Твое утверждено в небесах, истина Твоя в род и род.

Ты поставил землю - и она стоит, по определениям Твоим все стоит доныне, ибо все служит Тебе...

Я заблудился, как овца потерянная, взыщи служителя Твоего, ибо заповедей Твоих я не забыл.

Пс 118, 10 сл.

Хотя эти слова очень часто звучат в христианских храмах, нередко забывают о великой духовной и нравственной силе, присущей "религии Закона". Конфликт между Иисусом Христом и учителями Торы давал повод многим богословам забывать о положительных сторонах законничества. А ведь именно Спаситель говорил ученикам о книжниках: "Все, что они велят вам, соблюдайте и делайте" (Мф 23, 3). Он упрекал наставников иудейства прежде всего в бездушном и формальном исполнении заповедей, в лицемерии и ханжестве; сам же Закон был объявлен Христом - священным (Мф 5, 17-19). Он обличал лишь его искажения.

Не отвергал Закона и апостол Павел, которого часто считают его непримиримым врагом. Павел учил о временном характере многих установлении Торы. В этом он оставался всецело верен Христу, учившему о "поклонении Богу в духе и истине", о религии, которая возвысится над национальными рамками. Закон же, создав ветхозаветную Церковь, не мог создать Церкви Вселенской. Однако на определенном этапе истории эта его ограниченность была необходима.

Что касается жизненного идеала Закона, то в сравнении с евангельским он, конечно, тоже обнаруживает свое несовершенство. В нем слишком силен элемент "договора", буквализма, внешней "исполнимости", ритуальной скованности.

Тем не менее мы должны помнить об исторической задаче законоучителей в те годы.

Община была обязана противопоставить брожению, охватившему мир, твердую веру, строгую этику, здравый смысл. Эта оборонительная позиция служила как бы цементом, скреплявшим камни церковного фундамента в эпоху эллинизма. Мы не найдем у законников смелости пророков или автора Книги Иова. Но до этих высот способны были подняться лишь немногие. Рядовой же человек мог дорасти до свободы, только руководствуясь Законом. Для такого человека необходимы были ясные практические ориентиры. Поэтому хакамы в своих кружках и раввины в синагогах неустанно трудились над тем, чтобы выковать характер иудея, оградив его от языческих соблазнов и искушений.

В начале II века до н. э. произошло слияние традиции Торы с традицией хакамов. Земная мудрость последних стала отныне опираться на Тору. Это нашло отражение в книге "Премудрость", написанной человеком по имени Иешуа Бен-Сира, известным в грекоязычных странах как Иисус сын Сирахов или просто Сирах.

В царствование Птолемея VII в Египет приехал внук Сираха, который заметил, что александрийские иудеи недостаточно знают основы отечественной религии. Чтобы помочь им, он решил перевести на греческий язык книгу своего деда, которую считал наиболее подходящим наставлением в вере и жизни. Приступил он к своей работе в 123 году, из чего можно заключить, что сам Иешуа писал около 180 года (16).

Вплоть до конца XIX века были известны лишь эта греческая версия труда Бен-Сиры и другие, более поздние его переложения.

Но сейчас мы уже располагаем еврейским текстом, что во многом облегчает понимание книги (17).

Хотя "Премудрость" Бен-Сиры не была включена иудеями в Библию, а Церковью была отнесена к разряду неканонических писаний, она пользовалась большой популярностью среди христиан. Св. Киприан называл ее даже "Церковной Книгой" (Экклезиастикус), имея в виду уважение, которое она снискала среди верующих. В "Премудрости" Бен-Сиры видели противоядие от нездоровой мечтательности и своего рода руководство для повседневной жизни.

Биографических сведений о Бен-Сире не сохранилось. По-видимому, он происходил из знатного иерусалимского рода и провел молодые годы в путешествиях, откуда вынес разнообразные знания. Его книга - настоящая энциклопедия жизни: в ней говорится о придворных обычаях и храмовых ритуалах, о торговле и Священном Писании, о медицине и воспитании. Возможно, он был знаком и с греческой литературой, но лучше всего знал Библию (18). Он - первый ветхозаветный писатель, который имел ее уже почти в полном объеме. Вторым его учителем была сама жизнь. Он пишет:

Много видел я в скитаниях моих и знаний у меня больше, чем я могу высказать.

Часто был я близок к смерти и спасался благодаря опытности моей.

Сир 34, 11-12

В зрелые годы он окончательно поселился в Иерусалиме и там составил свою книгу, с целью научить людей "преуспевать в жизни согласно Закону".

"Премудрость" рисует Бен-Сиру человеком трезвым, рассудительным, уравновешенным и благожелательным. Последний из хакамов, он идеально воплощает в себе образ мудреца-книжника. Иешуа влюблен в свой труд, он ставит свое дело выше всех других профессий, потому что для него понимание происходящего и знание Закона есть ключ к праведной и правильной жиэни. Без этого знания человек надмевается и тем ввергает себя и других в неисчислимые страдания.