Митрополит Макарий - История русской церкви (Том 5) Страница 57

Более ли успел папа по отношению к России? Первосвятитель Русский был одним из самых главных виновников Флорентийской унии. Папа наградил его за это, равно как Виссариона, митрополита Никейского, более всех других греческих иерархов, возведши того и другого в сан кардиналов. И Исидор, почтенный, кроме того, пред отправлением из Италии (6 сентября 1440 г.) званием легата от ребра апостольского в Литве, Ливонии, России и во всех местах Польши, подведомых его митрополии, намеревался действовать с гораздо большею смелостию и решительностию, нежели как действовали в Греции император и его единомышленники 430. Достигнув столицы венгерской Будина, Исидор разослал отсюда во все подведомые ему страны следующее воззвание: "Возрадуйтесь и возвеселитесь ныне все христиане: Церкви Восточная и Западная, столько времени разделенные и враждебные между собою, ныне соединились истинным, древним, изначальным единством и миром. Вы, христоименитые греки, и все, принадлежащие к святой Константинопольской Церкви: Русь, сербы, валахи и другие, примите это святое соединение с великою радостию и честию, и да не будет у вас никакого разделения с латинянами. Равно и вы, племена латинские, не чуждайтесь исповедующих греческую веру: и они крещены, и их крещение так же свято и истинно, как латинское. И если греки живут в земле латинской или в их земле есть латинские церкви, то пусть ходят они и в эти церкви к Божественной службе и воздают в них чествование Телу Христову, как в своих собственных церквах, пусть приносят покаяние и пред латинскими священниками и приемлют от них святое причастие. А латиняне также должны ходить в греческие церкви, слушать в них Божественные службы и с теплою верою поклоняться Телу Иисуса Христа, потому что таинство Тела равно истинно, совершено ли оно греческим священником на квасном хлебе или латинским на опресночном. Вместе с тем пусть приходят латиняне и на покаяние к греческим священникам и приемлют от них причастие. Так постановил Собор Вселенский во Флоренции" 431. Прибыв в столицу Польши Краков, Исидор совершил здесь торжественное богослужение в латинской церкви, и вскоре затем вступив в пределы своей паствы (1 октября), он во Львове также совершил литургию в латинском храме, а не в русском; для Владимира Волынского поставил епископа Даниила, согласившегося признать Флорентийскую унию, в Холме дал грамоту в защиту одного священника, подвергавшегося притеснениям от своих сограждан. Не знаем, как приняли Исидора в Киеве православные христиане и духовенство, но известно, что он прожил в Киеве всю зиму, и в феврале киевский князь Александр Владимирович вместе с своими князьями, панами и всею радою дал ему грамоту, в которой называл его своим господином и отцом и утвердил за ним все митрополичьи отчины и доходы 432. На вербной неделе 1441 г. Исидор прибыл в Москву и привез от папы великому князю Василию Васильевичу послание. Папа льстил нашему князю, относя и к его "похвале и славе" флорентийское соединение, на котором русский митрополит так много потрудился, и потом просил князя за такие заслуги Исидора принять его с честию и оказывать ему всякую помощь в делах церковных и особенно в церковной пошлине. Но в Москве знали ужеюдробно от бывших в свите Исидоровой, что такое это пресловутое соединение и в чем состояли заслуги Исидора; знали, как ратовал он за папство, как приневоливал своих, русских, к принятию латинского учения, как похвалялся в Риме своею властию над всеми русскими князьями и епископами, называя последних "некнижными". А потому можно судить, какое действие должно было произвесть на великого князя папское послание. Князь, однако ж, молчал до времени. Но когда Исидор, отправляясь в Успенский собор для богослужения, велел нести пред собою латинский крест и три серебряные палицы, когда во время литургии начал поминать папу вместо Восточных патриархов, а по окончании приказал прочесть с амвона велегласно флорентийское определение, в котором излагались латинские лжедогматы, столько противные православным, тогда князь более не выдержал. Он не принял от митрополита благословения и всенародно назвал его латинским прелестником и еретиком, велел низложить его с престола и заключить в Чудовом монастыре до соборного решения дела. По воле князя на Собор явились епископы Ефрем Ростовский, Иона Рязанский, Варлаам Коломенский, Иов Сарайский, Герасим Пермский и в числе их Авраамий Суздальский, бывший с Исидором во Флоренции, а также множество архимандритов, игуменов и иноков. Они рассмотрели флорентийское определение и признали его противным Божественным правилам и преданию; убеждали Исидора покаяться и возвратиться в недра православия, но он не согласился и, проведши в чудовском заключении всю весну и лето, наконец тайно бежал с учеником своим Григорием в Тверь 433. Но и тверской князь Борис заключил беглеца под стражу и отпустил его не прежде средокрестной недели Великого поста (1442), и следовательно, продержав всю осень и часть зимы. Из Твери Исидор отправился в Новгородок Литовский к великому князю Казимиру. Но как этот князь литовский еще прежде объявил себя пред Европою не на стороне папы Евгения, а на стороне Собора Базельского и поставленного им нового папы Феликса, то очень понятно, почему Исидор не захотел или даже не мог оставаться и в Литве, а навсегда переселился в Рим к своему покровителю 434.

Таким образом, Флорентийская уния была решительно отвергнута собственно в России и не могла оказать никакого вредного влияния на православие Русской Церкви, напротив, принесла даже ей некоторую пользу. Русские, узнав, что сам греческий император и тогдашний патриарх Константинопольский изменили православию и держатся Флорентийской унии, решились сами, Собором своих епископов, поставить себе православного первосвятителя вместо отступника Исидора. А это послужило началом для целого непрерывного ряда таких же действий; началом для самостоятельности Русской Церкви и независимости от Цареградского патриарха, хотя еще не всецелой; началом и для нового периода истории Русской Церкви.

ПРИЛОЖЕНИЯ К ТОМУ 5

1

СВИДЕТЕЛЬСТВА О СУЩЕСТВОВАНИИ У НАС СЛАВЯНСКОЙ КОРМЧЕЙ В ДОМОНГОЛЬСКИЙ ПЕРИОД

Свидетельства эти троякого рода:

1) Свидетельства митрополитов Иоанна II и Никифора и епископа Смоленского Мануила, из которых первый в своих Ответах Иакову черноризцу, второй - в послании к Владимиру Мономаху, а третий - в грамоте об учреждении Смоленской епископии то ссылаются на некоторые правила, соборные и отеческие, то даже приводят их буквально. Но названные святители, как греки, могли пользоваться греческими правилами и переводить только те из них, какие находили нужными для своих славянских сочинений.

2) Свидетельства Новгородского епископа Нифонта и иеромонаха Кирика. Нифонт привел сполна два правила святого Василия Великого в своих ответах Кирику, а Кирик говорит о себе: "И прочтох ему (Нифонту) правило св. Тимофея". Это действительно показывает, что, по крайней, мере в Новгороде существовала и употреблялась при епископе Нифонте Книга правил на славянском языке, хотя нельзя сказать, заключала ли она в себе все церковные правила или только правила некоторых святых отцов.

3) Свидетельство новгородского монаха Зиновия. В своем сочинении против ереси Феодосия Косого Зиновий в главе 52-й говорит, что он видел Книгу правил древнего перевода, писанную еще при великом князе Ярославе и первом Новгородском епископе Иоакиме, и приводит из нее слова Символа веры Второго Вселенского Собора о Святом Духе, а в главе 56-й, сославшись на правила Собора Неокесарийского и VI Вселенского, замечает: "Правила, яже предложих ныне вам, имут оправдание истине, понеже писана книга "Правила" на кожах при Изяславе князе, Ярославли сыне, при внуке великаго Владимира, крестившаго Русскую землю" (Зинов. Истины показание. С. 955, 993. Казань, 1864 [284]). Но кроме того, что этот свидетель жил уже в XVI столетии, он не выразил ясно, почему он относил виденные им списки правил ко времени великого князя Ярослава и Изяслава, по своим ли только соображениям и догадкам или потому, что в самих списках с точностию означено было время их написания. Если только по соображениям, то не мог ли он обмануться и пергаменные списки Кормчей XIII или XIV в. признать за списки XI в.? И если у него под руками действительно находился список Кормчей времени еще Ярославова, то почему же не на этот древнейший список сослался наш автор в оправдание изложенных им правил, а уже на список времени Изяслава? Кажется, что один и тот же список, который в 52-й главе по догадке автор отнес ко времени Ярослава, в главе 56-й он отнес ко времени Изяслава. Наконец, из слов Зиновия не видно, все ли церковные правила заключались в виденных им древних списках или только некоторые.

2

ПРАВИЛА МИТРОПОЛИТОВ ПЕТРА И ФОТИЯ О ВДОВЫХ СВЯЩЕННИКАХ

1. "О вдовствующих попех поучение, иже во святых отца нашего Петра митрополита, всея Руссии чюдотворца