Фома Аквинский - Сумма теологии. Том VI Страница 58

Раздел 2. БЫЛИ ЛИ ПОЛНОМОЧНЫ ОБРЯДЫ СТАРОГО ЗАКОНА КАКИМ-ЛИБО ОБРАЗОМ ОПРАВДЫВАТЬ [ЧЕЛОВЕКА] ВО ВРЕМЕНА ЗАКОНА?

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что обряды Старого Закона имели полномочие оправдывать [человека, жившего] во времена Закона. В самом деле, очищение от греха и освящение являются оправданием. Но [в Писании] сказано, что священники и их одежды были освящены окроплением кровью и помазанием елеем (Исх. 29:21); и еще, что окроплением кровью тельца священник очищал «святилище от нечистот сынов Израилевых и от преступлений их во всех грехах их» (Лев. 16:16). Следовательно, обряды Старого Закона имели полномочие оправдания.

Возражение 2. Далее, тот, кто угоден Богу, подлежит оправданию, согласно сказанному [в Писании]: «Господь – праведен, любит правду» (Пс. 10:7). Но обрядами можно было угодить Богу, согласно сказанному [в Писании]: «Если я… будет ли это угодно Господу?» (Лев. 10:19). Следовательно, обряды Старого Закона имели полномочие оправдания.

Возражение 3. Далее, все, что связано с поклонением Божеству, скорее относится к душе, чем к телу, согласно сказанному [в Писании]: «Закон Господа – совершен, укрепляет душу» (Пс. 18:8). Но прокаженного, как сказано в четырнадцатой [главе книги] «Левит», очищали посредством обрядов Старого Закона. Тем более обряды Старого Закона очищали душу, оправдывая её.

Этому противоречат следующие слова апостола: «Если Законом оправдание, то Христос напрасно умер!» (Гал. 2:21). Но подобное немыслимо. Следовательно, обряды Старого Закона не служили оправданием.

Отвечаю: как уже было сказано (102, 5), Старый Закон различал двоякую нечистоту: одну – духовную, каковая суть нечистота греха, другую – телесную, которая делала человека непригодным для поклонения Божеству. В последнем смысле прокаженный или тот, кто прикоснулся к нечистому, сам полагался нечистым, и потому такого рода нечистота была лишь своего рода неупорядоченностью. Если говорить о такой нечистоте, то обряды Старого Закона обладали полномочием очищения от нее, поскольку они были определены Законом к использованию в качестве средств для устранения вышеупомянутой нечистоты, которая была оговорена в предписаниях Закона. По этой причине апостол говорит, что «кровь тельцов и козлов и пепел телицы чрез окропление освящает оскверненных, дабы чисто было тело» (Евр. 9:13). И коль скоро эта очищаемая с помощью подобных обрядов нечистота воздействовала в первую очередь не на душу, а на плоть, то апостол называет такие обряды оправданием плоти, которые, по его словам, «установлены были только до времени исправления» (Евр. 9:10).

С другой стороны, они не имели никаких полномочий очищать от нечистоты души, то есть от нечистоты греха. И так это потому, что ни в какие времена искупление от греха не было возможным иначе, как только через посредство Христа, «Который берет на Себя грех мира» (Ин. 1:29). И поскольку [в те времена] в действительности ещё не свершилось таинство воплощения и страстей Христовых, обряды Старого Закона, в отличие от обрядов Закона Нового, не могли актуально обладать теми полномочиями, которые возникли как следствия уже свершившихся воплощения и распятия Христа. Следовательно, они не могли очищать от греха, поскольку, по словам апостола, «невозможно, чтобы кровь тельцов и козлов уничтожала грехи» (Евр. 10:4). По той же причине он называет их «немощными и бедными вещественными началами» (Гал. 4:9): немощными, поскольку они не способны уничтожить грех, и эта немощность следует из их бедности, то есть из того факта, что они лишены благодати.

Однако и во времена Закона умы верных могли быть объединены верой в воплощенного и распятого Христа; таким образом, они могли быть оправданы верой в Христа, каковая вера выражалась ими через посредство соблюдения этих церемоний постольку, поскольку они предвозвещали Христа. Так, некоторые жертвы в Старом Законе предлагались за грех не в том смысле, что якобы сами эти жертвы уничтожали грех, а в том, что они были выражением веры, которая очищала от греха. Закон, собственно, это и подразумевал, когда говорил, что, предлагая жертву за грех, «очистит священник его от греха его, и прощено будет ему» (Лев. 4:26), этими словами давая понять, что грех будет

прощен не за саму жертву, а за веру и набожность приносящих ее. Также следует иметь в виду, что очищающие от нечистоты тела обряды Старого Закона были образами того искупления от грехов, которое было произведено Христом.

Из сказанного очевидно, что и в состоянии Старого Закона [сами по себе] обряды не обладали полномочием оправдания.

Ответ на возражение 1. Это освящение священников, их сыновей, их одежд и вообще всего, что им принадлежало, посредством окропления кровью, было предназначено единственно для приготовления их к поклонению Божеству посредством устранения того, что этому препятствовало, а именно, как говорит апостол, «дабы чисто было тело» (Евр. 9:13), хотя при этом оно и символизировало то освящение, посредством которого Иисус «освятил людей кровию Своею» (Евр. 13:12). Таким образом, [в настоящем случае] очищение означает устранение этой телесной нечистоты, а не прощение греха. Поэтому даже о святилище, которое не могло быть субъектом греха, говорится как об очищенном.

Ответ на возражение 2. Священники при исполнении обрядов были угодны Богу своей покорностью и набожностью, а ещё своею верою в то, что ими предвозвещалось, а не благодаря исполнению обрядов как таковому

Ответ на возражение 3. Те обряды, которые были предписаны для очищения прокаженного, были установлены не с целью устранения нечистоты проказы. Это очевидно из того факта, что эти обряды не проводились до тех пор, пока человек не был излечен; так, [в Писании] сказано, что «священник выйдет вон из стана, и если священник увидит, что прокаженный исцелился…», то только в этом случае он должен приказать, чтобы тот взял «для очищения…» и т. д. (Лев. 14:3, 4), из чего следует, что священник выносил суждение относительно прокаженного не до, а после его исцеления. Таким образом, эти обряды проводились с целью устранения нечистоты неприятия. Впрочем, если бы священник в своем суждении допустил ошибку, то очищение прокаженного произошло бы не вследствие воздействия [на него] жертвы, а чудесным образом благодаря силе Божией. (И точно так же исключительно вследствие чуда «опадало лоно» изменившей священнику жены, когда она выпивала воду, «на которую» тот «навел проклятие», как о том читаем в пятой [главе книги] «Числа» (Чис. 5:19-28)).

Раздел 3. ПРЕКРАТИЛИСЬ ЛИ [ПОЛНОМОЧИЯ] ОБРЯДОВ СТАРОГО ЗАКОНА ПО ПРИШЕСТВИИ ХРИСТА?

С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что [полномочия] обрядов Старого Закона не прекратились по пришествии Христа. Ведь сказано же [в Писании]: «Вот, книга заповедей Божиих и Закон, пребывающий вовек» (Вар. 4:1). Но законные обряды являлись частью Закона. Следовательно, законные обряды должны пребывать вовек.

Возражение 2. Далее, приношение от прокаженного после его исцеления являлось обрядом Закона. Но евангелие предписывает исцеленному от проказы принести [предписанные Законом] дары (Мф. 8:4). Следовательно, [полномочия] обрядов Старого Закона по пришествии Христа не прекратились.

Возражение 3. Далее, пока сохраняется причина, сохраняется и следствие. Но у обрядов Старого Закона их разумные причины сохранились, поскольку помимо того, что они служили предзнаменованием Христа, они также были определены и к поклонению Богу. Следовательно, [полномочия] обрядов Старого Закона не прекратились.

Возражение 4. Кроме того, как уже было сказано (102, 4, 5), обрезание было установлено как знак веры Авраама, соблюдение субботы – в память о деле сотворения, а все другие празднования – в честь оказанных Богом милостей. Но вера Авраама всегда пребывает в нас, и благословение сотворения и другие милости Божий никогда не будут забыты. Следовательно, ни обрезание, ни установленные Законом празднования не должны прекращаться.