Феодорит Кирский - Сочинения Страница 58

«О делах созванного в Никее великого собора касательно церковной веры вы, возлюбленные, вероятно, уже от других известились, потому что молва обыкновенно идет впереди подлинного сказания о событиях. Но чтобы истина путем одного слуха не дошла до вас переиначенною, мы сочли необходимым послать к вам, во–первых, предложенную нами формулу веры, а во–вторых, и ту, в которой к нашим выражениям сделаны и обнародованы прибавления. Формула, существовавшая у нас, прочтена в присутствии боголюбивейшего нашего царя, признана хорошею и одобрена. Она следующего содержания: «Изложенная нами вера [ [96]]. Как приняли мы от предшествовавших нам епископов, и при первом оглашении, и при восприятии крещения, как научились из божественных Писаний; как веровали и учили в пресвитерстве и в самом епископстве, так веруем и теперь и представляем нашу веру. Вот она: Верую во единого Бога Отца, Вседержителя, Творца всего видимого и невидимого; и в единого Господа Иисуса Христа, Слово Божие, в Бога от Бога, в свет от света, в жизнь от жизни, в Сына единородного, перворожденного всей твари, который прежде всех веков родился от Отца, через которого все произошло, который для нашего спасения воплотился и пожил между человеками, и страдал, и воскрес в третий день и взошел к Отцу, и приидет опять во славе судить живых и мертвых. Верую и во единого Духа Святого [ [97]]. Верую, что каждый из них есть и имеет бытие, что Отец — истинно Отец, Сын — истинно Сын, Дух Святой — истинно Дух Святой. Так и Господь наш, посылая своих учеников на проповедь, сказал: «шедше, научите вся языки, крестяще их во имя Отца и Сына и Святого Духа» (Мф.28,19). В этом мы утвердились, это мыслим, этого и прежде держались, в этой вере будем стоять и до смерти, анафематствуя всякую безбожную ересь. Что все это восчувствовали мы сердцем и душою, сколько знаем самих себя, что все это чувствуем и теперь и что говорим искренно, в том свидетельствуемся Богон Вседержителем и Господом нашим Иисусом Христом, будучи готовы доказать и убедить вас, что мы так веровали, так проповедовали и во времена прошедшие». По изложении нами этой веры, не оставалось места для противоречий. Напротив, и богомолки живейший царь наш первый засвидетельствовал, что оно верно и, что он сам также мыслит, а потому повелел присоединиться к нему всем, подписать эти догматы и быть в согласии с ними, прибавив только слово «единосущный», которое сам же истолковал, говоря, что единосущие разумеется не в отношении к свойствам тела, что Сын произошел от Отца не через деление или отсечение, ибо и не возможно, чтобы нематериальная, духовная бестелесная природа подлежала какому–либо свойству телесному, но что для выражения этого потребны слова божественные и тайнственные. Так любомудрствовал мудрейший и благочестивый царь наш, и епископы, по поводу прибавления слова «единосущный», составили следующую формулу: «Веруем во единого Бога Отца Вседержителя, Творца всего видимого и невидимого; и во единого Господа Иисуса Христа Сына Божия, единородного, от Отца рожденного, то есть из сущности Отца, в Бога от Бога, в свет от света, в Бога истинного от Бога истинного, рожденного, несотворенного, единосущного Отцу, через которого все произошло как на небе, так и на земле, который для нас человеков и для нашего спасения сошел, воплотился и вочеловечился, страдал и воскрес в третий день, взошел на небеса и приидет судить живых и мертвых; и в Духа Святого. А говорящих, что было время, когда (Сына) не было, или что Его не было до рождения, или что Он родился из несущего, либо утверждающих, что Сын Божий существует из иной ипостаси или существа, или превратен, или изменяем, святая кафолическая и апостольская церковь анафематствует». И так как эта формула обнародована ими, то выражений: «из сущности Отца» и «единосущного Отцу», как у них сказано, мы не оставляем без исследования. По поводу сих выражений возникали вопросы и ответы, и значение их рассмотрено было внимательно. Именно, слово «из сущности» они признают, как указание на то, что хотя Сын — от Отца, однако ж Он — не часть Отца. Это и по нашему мнению хорошо соглашается со смыслом благочестивого учения, проповедующего, что Сын — от Отца, но не есть как часть Его сущности. Посему этот смысл и мы подтвердили и, следовательно не отвергли слова «единосущие», имея в виду цель сохранить мир и не отпасть от правого образа мыслей. Потому же приняли мы выражение: «рожденного, несотворенного», ибо слово «творить» есть общее название прочих, сотворенных Сыном тварей, с которыми Сын не имеет никакого сходства и, следовательно, сам не есть творение, сходное с теми, которые произведены Им, но есть сущность, превосходнее всякой твари. Эта сущность, по учению Божественного слова, родилась от Отца неизреченным и непостижимым для всякой сотворенной природы образом рождения. С подобным же исследованием рассмотрено и то выражение, что Сын единосущен Отцу, то есть единосущен не по образу тел, и не так, как свойственно смертным животным, ибо это невозможно ни через разделение, ни через отсечение, ни через какое–нибудь свойство, или пременение, или изменение силы Отчей, потому что нерожденная природа Отца чужда всего этого. Единосущие Отцу означает то, что Сын Божий не проявляет никакого сходства с рожденными тварями, но во всех отношениях уподобляется одному Отцу–Родителю, и существует не от иной ипостаси и сущности, но от Отца. Как скоро оно изъяснено было таким образом, мы признали за благо принять его — тем более, что в некоторых древних сочинениях имя «единосущный», знаем, употребляли знаменитые епископы и писатели, когда богословствовали об Отце и Сыне. Но довольно об изложенной вере, в которой все мы согласились не без исследования, но на предложенных основаниях, решенных в присутствии самого боголюбивейшего царя и одобренных по высказанным причинам. После веры достойным принятия сочли мы и обнародованное епископами анафематствование, потому что оно запрещает употреблять слова, которых нет в Писании и от которых почти произошло в церквах все замешательство и волнение. Так как, например, ни в одной богодухновенной книге нет выражений «из не сущего» или «было время, когда (Сына) не было» и других за этими, то и не благоприличным показалось говорить и преподавать их. С этим прекрасным мнением мы и потому согласились, что и прежде сего не имели обыкновения употреблять подобные выражения. Также не неуместным признано предать анафеме и слова: «до рождения Его не было», ибо всеми исповедуется, что Он есть Сын Божий и до рождения своего по плоти. Сам боголюбивейший царь наш доказал от разума, что Сын Божий по Божественному своему рождению существует прежде всех веков, ибо и прежде рождения самым делом Он был у Отца в возможности нерожденно, так что Отец всегда есть Отец, равно как всегда Царь, всегда Спаситель, и в возможности все, всегда одинаков и один и тот же. К этому посланию, возлюбленные, вынудила нас необходимость: наше желание было показать вам осмотрительность нашего исследования и соглашения, то есть, что мы действительно, с самого начала до настоящей минуты, отстаивали свое мнение, пока в формулах веры представлялось нам что–нибудь не так. Когда же, по здравым исследованиям смысла слов оказалось, что эти слова сходны с теми, которые допущены в собственном нашем изложении веры, то мы приняли их без всякого спора, как не представляющие никаких затруднений».

Глава 13. Обличение ныне богохульствующих ариан из сочинений Евсевия, епископа кесарийского

Итак, Евсевий ясно засвидетельствовал, что слово «единосущный» не ново и не измышлено собравшимися тогда отцами, но из древности от предков перешло к потомкам. Равным образом и о том, что изложенное в Никее учение веры согласно принял весь тогдашний Собор епископов, свидетельствует он как здесь же, так и в другом сочинении, где превозносит похвалами образ действий Константина Великого. Он пишет так: «Сказав это на латинском языке, между тем как некто другой передавал то же на греческом, царь предложил предстоятелям церкви начать свои рассуждения. После сего одни стали обвинять своих ближних, другие — оправдываться и порицать друг друга. Тут представлено было весьма много с той и другой стороны, и еще в самом начале произошел большой спор, но царь терпеливо всех выслушивал и внимательно принимал представления. Разбирая, в частности, сказанное тою и другою стороною, он мало–помалу примирял упорно состязавшихся и кротко беседовал с каждым из них. Говоря на греческом языке, в котором был также не несведущ, он казался как–то усладительным и приятным. Одних убеждая, других усовещивая словом, иных, говоривших хорошо, хваля и каждого склоняя к единомыслию, он наконец согласил понятия и мнения всех касательно спорных предметов, так что вера принята была единогласно и определено одновременное везде совершение спасительного праздника. Затем, общие постановления преданы письмени и утверждены подписью каждого». А немного ниже Евсевий продолжает; «Устроив все таким образом, Константин отпустил всех их домой. Они возвратились с радостию и с того времени держались уже одного образа мыслей, утвержденного согласием царя, так что и разделенные великими пространствами, составляли как бы одно тело. Радуясь такому успешному окончанию дел, царь не присутствовавших на соборе епископов почтил посланиями, как самым зрелым плодом исследований, а народу в деревнях и пригородах повелел раздать нескудное число денег и вместе с тем отпраздновал двадцатилетие своего царствования». Итак, единомышленникам Ария, если они и не почитали делом нечестивым противоречить другим отцам, надлежало, по крайней мере, верить этому, который обыкновенно служит предметом их удивления и который, однако ж, показывает, что то исповедание веры было единодушное. Когда же они восстают и против мнений своих отцов, то должны всячески избегать выдуманного Арием нечестия, узнав постыднейшую и ужаснейшую смерть его. Так как не всем, может быть, известен род его смерти, то я расскажу, как она случилась.